Страница 12 из 83
Зеркало засветилось в темноте. И стало хорошо понятно, что оно — овальное. А рама простая, но очень массивная, а еще чем-то напоминающая клубки змей. Настолько плотно переплетенных друг с другом, что было невозможно найти, где заканчивается одна змея, а где начинается другая змея, ее пожирающая.
Сделав еще пару шагов, наощупь, почти в полной темноте — только светящийся овал света отчетливо было видно, Андра на что-то налетела. Боль в коленке немного отрезвила девушку. Заставила задуматься о том, что зеркало очень похоже на артефакт подчинения. И если она немедленно не возьмет себя в руки…
«Иди ко мне…»
В комнате зазвучал громкий зов. Но он не был едва слышен, как в обычных артефактах. Он грохотал. Он приказывал, подчинял.
«Иди же. Иди ко мне, дитя…»
Раздавшийся призыв был настолько силен, что девушка не смогла устоять. Ресницы медленно опустились вниз, пряча серые глаза, ставшие бездонными омутами тумана. В этой полудреме, полутрансе, ведьмочка скользнула к зеркалу.
Еще ближе и еще. Пока не очутилась к нему вплотную. Пока не осознала, что та приятная прохлада, ощущающаяся под ладонями — это рама из змеиных клубков. А прохлада, успокаивающая головную боль, это зеркальная гладь, к которой Андра прижалась лбом. Как дитя, прижимающееся лбом к плечу или груди матери в поисках утешения.
«Какая сильная», — голос зеркала больше не грохотал. И девушка поняла, что ее изучают. Не как экспонат в музее, не как игрушку или диковинку, а изучают с интересом. Словно предполагая, чему можно научить. Словно думая о том, что можно предложить, а что можно спросить.
«Я…» — мысленный голос Андры звучал хрипло и неуверенно. Так после долгой болезни человек снова пробует разговаривать и каждый раз ищет подтверждения в глазах окружающих — меня услышали? Я действительно говорю?
«Человеческое дитя».
«А кто ты?»
«Зеркало демонов».
«Мне это ни о чем не говорит», — честно призналась девушка, устраиваясь на полу поудобнее. Сейчас зов ослаб, и она, по крайней мере, смогла не только распоряжаться своим телом, но и отступить от артефакта. Впрочем, ведьмочка отчетливо понимала, пожелай зеркало того, и отойти от него она бы сама не смогла. Тело бы не выполнило ту последовательность приказов, которую пожелала бы сама Андра.
«Еще бы ты слышала», — в голосе, безликом и спокойном, впервые прозвучала отдельная нотка каких-то эмоций. Возможно, гордость или самодовольство. — «Я самая охраняемая тайна нашего народа!»
«Но ты же мне показалось!»
«Я не показывался. Ты увидела меня сама. А значит, как и все представители нашего народа, ты имеешь право задать три вопроса. Подумай, хорошенько подумай, что ты у меня хочешь спросить».
«Ничего не хочу спрашивать», — отозвалась Андра. — «Хочу просто поболтать».
«Какая восхитительная девочка!» — голос зеркала неожиданно раздвоился, и в голове ведьмочки зазвучал еще один, теперь женский голос. Более капризный и требовательный. — «Кто она?»
«Человеческое дитя. Хочет просто поболтать!»
«Какая прелесть! Я женское «я» зеркала. Можешь называть меня Инь. А он», — словно кто-то невидимый махнул рукой, указывая в сторону еще кого-то невидимого. — «Я — мужское. Янь. Мы можем с тобой поговорить. Но только в том случае, если ты не будешь ничего спрашивать. Каждый твой вопрос будет засчитываться, как «вопрос», и после трех нам придется лечь спать. А спать уже надоело».
«Долгий сон идет на пользу организму», — «мудро» заметила Андра, вспоминая, как ее саму раздражала необходимость спать, пока она была под домашним арестом. Заняться всё равно было нечем, поэтому сейчас Инь и Янь она отлично понимала.
«С каждым мгновением и каждым словом ты нравишься мне еще больше», — в женском голосе зазвучала улыбка. Словно ласковая теплая волна обогрела Андру. — «Хочешь, мы послушаем твою историю? Может быть, мы что-то подскажем».
«Это будет нечестно. Да и не хочу я… ничьих советов и подсказок. Я устала…»
«Ты не понимаешь, от чего отказываешься!» — возмутилась Инь.
Янь, более сдержанный, рассмеялся.
«Антрацитовое дитя, что с нее взять?»
«Никогда не понимала, почему меня так называют», — неожиданно для себя самой пожаловалась Андра. — «У меня серые глаза. Рыжие волосы. Белая кожа. Никакого отношения к антрациту я не имею».
«Причем здесь эта бездарная, надетая на тебя маска?!» — удивился Янь.
На этот раз пришел черед торжествующе смеяться Инь, первой догадавшейся о возможной причине:
«Дитя, разве ты не видишь своей настоящей внешности за этим посмешищем?»
Только бескрайнее удивление помогло Андре не нарушить правила игры и не задать коварный вопрос. Как и все настоящие женщины, она услышала только «посмешище» и вполне закономерно обиделась.
«Я может и не красавица, но посмешищем назвать меня точно нельзя!»
«Не злись на Инь. Твоя… оболочка миловидна», — дипломатично заметил Янь. — «Но по сравнению с тобой настоящей, она лишь тень. Тень чужого, хотя и довольно бездарного мага. Ты — настоящая гораздо красивее».
«Точно, точно», — поддержала Инь. — «Мне даже немного завидно, но ты действительно красива. Хочешь, взглянуть?»
Андра задумалась. Хотелось. Действительно хотелось узнать, какое отношение она имеет к дивному антрациту. И всё же что-то ее останавливало. Некое не предчувствие, но предощущение того, что лучше ей этого не видеть.
Зеркало гневно задрожало. По серой глади прошла рябь.
«Ты что, боишься?»
«Нет. Сомневаюсь, что мне нужно это знание», — честно ответила девушка.
В комнате воцарилось молчание. На какую-то долю мгновения и Инь, и Янь словно куда-то исчезли. Потом Янь осторожно спросил:
«Почему?»
«Пока ничего хорошего от своей наследственности я не вижу. И меня не очень радует идея узнать, в какую яму я встряла полным ходом».
Снова молчание.
«Это всё-таки трусость», — заметила Инь. — «К тому же мы можем тебя только показать. Мы не сможем снять с тебя эту маску. Но если ты захочешь, мы скажем тебе, как это сделать. Соглашайся, дитя. Мы покажем тебе — тебя настоящую».
«В таком знании нет ничего полезного».
«Ты мыслишь человеческими категориями. А ты не человек».
«Наполовину суккуб. Об этом я узнала недавно. От кого вторая моя половина, не имею ни малейшего понятия».
«А варианты есть?»
«Полный ноль», — отозвалась Андра грустно.
«Кстати говоря», — голос Инь звучал задумчиво. — «Дитя, а ты хотя бы знаешь, как выглядят суккубы?»
«Нет».
«Тогда, в определенной доле логики тебе отказать нельзя. Ты боишься увидеть свое отражение, потому что не знаешь, сможешь ли после этого оставаться человеком, верно?» — голос Яня звучал сочувствующе. — «Бедное дитя. Насколько ты запуталась…»
«Я знаю только, что суккубы прекрасны, и они владеют мужской похотью. Вызывают ее… Умеют использовать….»
«Кто наговорил тебе такую чушь?!» — единодушный выклик зеркала заставил Андру усмехнуться.
«Наши сказки, легенды. Те книги, которые я находила с подачи моего тюремщика, наверное. Не знаю даже как и назвать то его. В любом случае, там было сказано, что вид суккуб прекрасен и развратен. Стан их как тонкое дерево. Они гибки, как прутья ивы. Они волооки и голосом дивным способны разжечь желание в любом мужчине».
«Бред!» — снова хором отозвались Инь и Янь. — «Суккубы — воины. Они прекрасны, как может быть прекрасно оружие призванное убивать! Они смертоносно великолепны. Их тело действительно гибкое, но не как прутья ивы, а как удавка!»
«И после этого вы хотите, чтобы я взглянула на это?!»
«Но ты же не суккуб! Ты полукровка», — указала на очевидное Инь.
А затем из рам, прямо из змеиных сплетений, показались две руки. Одна — безукоризненно черная с белоснежными когтями. И вторая — алебастрово-белая с черными когтями.
И обе руки тянулись к Андре.
«Давай, иди сюда. Мы покажем тебе настоящую суккубу. Мы покажем тебе, как они прекрасны, и насколько красива ты. А то кто знает, до чего ты дойдешь, неправильно оценивая свою жизнь».