Страница 10 из 18
Пиа быстро оглянулась на заднее сиденье — на Данте.
Она забеременела, когда служила пастором в общине Хессельбю. Отцом был редактор церковной газеты «Чюркан Тиднинг». Она помнит, как держала в руках тест на беременность и думала о том, что ей тридцать шесть лет.
Она сохранила ребенка — но не отца ребенка. Сын оказался лучшим из всего, что подарила ей жизнь.
Данте дремал, сидя в своем креслице. Голова тяжело упиралась в подголовник, мягкое одеяльце сползло на пол.
Перед тем как уснуть, он беспрерывно хныкал от усталости. Хныкал, что в машине воняет мамиными духами, что «Супер-Марио» закончилась и ему больше не во что поиграть…
До Сундсвалля оставалось не меньше двух миль, а потом еще сорок шесть до Стокгольма.
Ей уже основательно хотелось в туалет — во время церковного собрания она выпила слишком много кофе.
Где-то здесь должна быть заправка.
Пиа сказала себе, что не стоит останавливаться посреди леса.
Останавливаться посреди леса не стоит — и все-таки она сделала именно это.
Пиа Абрахамссон каждое воскресенье проповедовала своим прихожанам, что все происходящее с ними происходит во имя высшей цели, но всего через несколько минут ей суждено было стать жертвой слепого равнодушного случая.
Она свернула на обочину и остановилась у запертого шлагбаума, закрывавшего устроенный в ограждении проезд. За шлагбаумом протянулась грунтовая дорога, ведущая прямо в лес, видимо, к какой-нибудь лесопилке.
Пиа собиралась просто отойти так, чтобы ее не было видно с дороги, оставив дверцу машины открытой — чтобы услышать Данте, если он проснется.
— Мама!
— Поспи еще.
— Мама, не уходи.
— Кролик, мне нужно в туалет. Я оставлю дверь открытой. И все время буду тебя видеть.
Данте посмотрел на нее сонными глазами и прошептал:
— Я не хочу сидеть один.
Пиа улыбнулась малышу и погладила его по потной щечке. Она понимала, что слишком трясется над ним, превращает его в маменькиного сынка, но ничего не могла с собой поделать.
— Всего одна малю-юсенькая минутка, — улыбнулась она.
Данте уцепился за ее руку и не хотел отпускать, но Пиа высвободилась и достала из упаковки влажную салфетку.
Она вышла из машины, подлезла под шлагбаумом и пошла по грунтовой дороге к лесу, иногда оборачиваясь и махая Данте рукой.
А вдруг кто-нибудь свернет и снимет ее на мобильный телефон, пока она будет сидеть тут с голой задницей.
Фотографии писающего пастора заполнят ютьюб, фейсбук, все блоги и чаты.
Пиа вздрогнула, свернула с дороги и ушла подальше за деревья. Земля здесь растрескалась от тяжелых лесовозов и форвардеров.
Убедившись, что с большой дороги ее не видно, Пиа задрала юбку и присела на корточки.
Она заметила, что устала — ноги дрожали. Пиа оперлась рукой о ствол, поросший нагретым мохом.
Ее заполнило чувство легкости, и она закрыла глаза.
Когда Пиа снова открыла глаза, то увидела нечто непонятное. Какой-то зверь шел на задних лапах по лесовозной дороге, клонясь вперед и спотыкаясь.
Маленькая фигурка, покрытая грязью, кровью и глиной.
Пиа затаила дыхание.
Это не зверь. Существо походило на частицу леса, получившую возможность свободно двигаться и жить собственной жизнью.
Словно маленькая девочка, составленная из веток.
Существо шаталось, но упорно двигалось к шлагбауму.
Пиа поднялась и пошла следом за ним.
Она пыталась что-нибудь сказать, но слова застряли в горле.
Под ногой у нее сломалась ветка.
В лесу начал накрапывать редкий дождик.
Пиа двигалась медленно, как в кошмарном сне; она словно разучилась бегать.
Тем временем существо уже добралось до автомобиля. Руки странной девочки были обмотаны грязной тканью.
Пиа поскользнулась; она видела, как существо сбросило ее сумочку с сиденья, забралось в машину и захлопнуло дверцу.
— Данте! — задохнулась Пиа.
Машина рывком тронулась с места, проехала по мобильному телефону и связке ключей, вывернула на дорогу, проскребла по стальному ограждению, разделявшему дорогу на полосы, выровнялась и унеслась.
Пиа, плача и трясясь, добежала до шлагбаума.
Произошло неправдоподобное. Глиняный человечек появился ниоткуда, он просто возник здесь — и вот ее машина, а с ней и ее сын исчезли.
Пиа пролезла под шлагбаумом и двинулась по широкой пустой дороге. Она не кричала, не могла кричать. Слышала она только свое собственное прерывистое дыхание.
Глава 23
Мимо пролетал лес, капли дождя стучали по широкому ветровому стеклу. Датский дальнобойшик Матс Енсен, сидевший за рулем тяжелой фуры, заметил посреди дороги женщину, когда до нее оставалось метров триста. Енсен выругался и засигналил. Женщина дернулась от ревущего гудка, но не отбежала, а осталась стоять на дороге. Только когда шофер засигналил снова, она медленно сделала шаг в сторону, подняла голову и уставилась на приближающийся грузовик.
Енсен нажал на тормоз, ощутив, как прицеп давит на старый тягач. Колеса скользили, педаль пришлось нажать сильнее. Что-то лязгнуло, прицеп задрожал. Машина наконец затормозила.
Женщина стояла в трех метрах от капота. Только теперь Енсен заметил у нее под джинсовой курткой черное одеяние священника. Маленький белый прямоугольник воротничка светился на фоне черной рубашки.
У женщины было открытое, поразительно бледное лицо. Когда она, взглянув в боковое окошко, встретилась с Матсом глазами, по ее щекам потекли слезы.
Матс включил аварийную сигнализацию и вылез из кабины. От мотора исходил жар и сильный запах дизеля. Матс обошел машину. Женщина стояла, уперевшись одной рукой в фару и прерывисто дыша.
— Что случилось? — спросил Матс.
Женщина перевела на него взгляд. Глаза расширены. На ее лице пульсировал желтый свет мигающей сигнализации. Енсен спросил:
— Вам нужна помощь?
Женщина кивнула; Матс хотел провести ее вокруг машины. Дождь усилился; быстро темнело.
— Вас кто-то обидел?
Женщина сначала упиралась, но потом пошла за Матсом и залезла на пассажирское сиденье. Матс захлопнул за ней дверь, обежал машину и сел на свое место.
— Я не могу здесь стоять, машина перегородила дорогу, — пояснил он. — Я поеду дальше, ладно?
Женщина не ответила. Матс тронул фуру с места и включил «дворники».
— Вы не ранены?
Женщина помотала головой и прижала руку ко рту.
— Мой сын, — прошептала она. — Мой…
— Как вы сказали? Что случилось?
— Она увезла моего сына…
— Я звоню в полицию. Позвонить? Позвонить в полицию?
— О боже, — заплакала женщина.
Глава 24
Дождевые капли тяжело стучали по ветровому стеклу; «дворники» мотались туда-сюда, а полотно дороги впереди, казалось, кипит.
Пиа сидела в высокой теплой кабине, но ее била дрожь. Она не могла успокоиться. Пиа понимала, что ее объяснения бессвязны, но шофер все же позвонил в службу спасения. Он сообщил, что продолжит движение по шоссе номер 86, а потом — по шоссе номер 330, а в Тимро машина «скорой помощи» сможет забрать его пассажирку в больницу Сундсвалля.
— Какая больница? О чем вы? — спросила Пиа. — Речь не обо мне. Надо остановить машину, только это имеет значение.
Датчанин удивленно посмотрел на нее, и Пиа поняла: надо сделать над собой усилие и выражаться яснее. Изобразить спокойствие, хотя у нее земля уходит из-под ног и она словно висит в воздухе.
— Моего сына похитили, — сказала она.
Шофер повторил в телефон:
— Она говорит — ее сына похитили.
— Пусть полиция остановит машину. Красная «тойота-аурис». Номер не помню, но…
Шофер попросил диспетчера подождать.
— …Она едет прямо перед нами, по этой же дороге… Остановите ее… Моему сыну всего четыре года, он остался в машине, когда я…
Матс повторил ее слова диспетчеру, сказал, что сам он — водитель фуры, направляется на восток по шоссе номер 86 и находится примерно в четырех милях от Тимро.