Великий Александр Македонский. Бремя власти

* * *

С 352 по 349 г. до н. э. Филипп воевал во Фракии и Иллирии, а затем решил нанести последний удар по греческим городам на полуострове Халкидики – и осадил город Олинф. Повод для войны со стороны Филиппа был очень даже уважительный – то ли по недомыслию, то ли желая на этом заработать политический капитал, но жители города дали политическое убежище двум сводным братьям македонского царя, которые вполне могли притязать на власть в Македонии. В двух сражениях царь разбил ополчение Олинфа, а затем взял город в осаду. Штурм следовал за штурмом, македонская осадная техника превращала в щебень городские укрепления, но город не сдавался. «Осел, нагруженный золотом, возьмет любую крепость», – вот любимая поговорка царя Македонии; золотой осел и в этот раз сослужил ему добрую службу. Подкупленные царем руководители обороны сдали город, и Олинф пал: претенденты на трон были убиты, население продано в рабство, а сам полис сровняли с землей. Затраченные средства себя оправдали, впрочем, для Филиппа деньги как таковые целью не являлись, а лишь служили одним из способов для выполнения его планов. Царь не был скуп ни на подарки, ни на вознаграждения, поощряя своих людей при первой же возможности. « Вознаграждая соответствующими подарками, как солдат, которые показали себя мужественно в бою, так и раздавая деньги влиятельным людям в городах, он получил множество послушных орудий, готовых предать свои страны. Действительно, он имел обыкновение заявлять, что он гораздо сильнее зависит от использования золота, чем от оружия, которыми он расширил свое царство » (Диодор). Затем в 346 г. до н. э. во время похода во Фракию Филипп подчинил местного царя, а заодно захватил и серебряные рудники; одновременно он наложил руку и на золотые рудники в Фессалии.

Всплеск небывалого могущества Македонии не на шутку перепугал афинских политиков. « Так как афиняне с тревогой видели растущую силу Филиппа, они шли на помощь любому народу, который подвергался нападению со стороны царя, отправили послов в города и призывали их следить за своей независимостью и наказывать смертью тех граждан, которые были склонны к измене, и они обещали им всем, что они будут сражаться как их союзники, а затем, всенародно объявив себя врагами царя, вступили в тотальную войну против Филиппа » (Диодор). Что подразумевал под понятием тотальной войны Диодор, непонятно, ибо никаких походов ни в Македонию, ни в Фессалию предпринято не было. Разве что афинский оратор Демосфен метал в Филиппа громы и молнии, только вот царю от этого было ни жарко ни холодно, пусть себе надрывается, не убудет.

Между тем фокейцы удерживали в Беотии три города – Орхомен, Коронею и Корсию, превратив их в плацдарм для набегов на страну. Беотийский союз нес тяжелые потери как в людях, так и в финансовом плане, поскольку планомерные вторжения неприятеля полностью разрушали его экономику. Полностью истощив свои силы и не имя ни материальных, ни людских ресурсов для продолжения борьбы, беотийцы отправили в Македонию посольство, прося о помощи – судя по всему, бесконечная война уже настолько надоела самим эллинам, что вести ее не было ни сил, ни желания. И если царь действительно пришел на помощь беотийцам, то спартанцы и афиняне поддержали фокейцев только на словах. Македонская армия, усиленная фессалийской кавалерией, вторглась в Фокиду, Филипп тщетно искал возможности решить исход войны одним сражением. Но фокейский стратег, видя огромное неравенство сил, на бой не решился и заключил с царем перемирие, по условиям которого вместе с наемниками удалился на Пелопоннес. А для Фокиды все было кончено – царь Македонии неожиданно для всех закончил без боя войну, которая тянулась целых 10 лет, истощая и без того ослабленные силы Эллады. Точку в боевых действиях поставил совет Амфиктионов, собранный царем и решивший судьбу целого народа.

Для начала Филипп позаботился о собственном интересе и под его давлением члены Совета приняли решение о допуске Филиппа и его потомков в Совет Амфиктионов и единогласно отдали ему в нем два голоса, которые раньше принадлежали фокейцам. А затем занялись расправой над побежденными фокейцами: « Все города фокейцев должны быть снесены, а люди переехать в деревни, ни одна из которых не должно быть больше чем пятьдесят домов, и деревни должны были быть не менее чем на расстоянии стадия друг от друга, что фокейцы должны обладать своими землями и платить каждый год дань шестьдесят талантов, пока они не выплатят обратно суммы, внесенной в записи во время разграбления храма » (Диодор). Маленькая страна была фактически уничтожена, земли лежали в запустении, а жители разошлись по всей Элладе. И что характерно, приговор Амфиктионов приводили в исполнение македонские солдаты – Филипп становился главным арбитром в греческих делах: « Повсеместно начались убийства и грабежи; у родителей отнимали детей, у мужей – жен, из храмов похищали изображения богов » (Юстин). Судя по всему, царь Македонии очень потратился на эту войну и теперь за счет проигравших поправлял свое финансовое положение. А самое интересное, что, по сообщению того же Юстина, он оставил без добычи и союзников, справедливо рассудив, что кто войну закончил, тот трофеи и собирает.

Это был огромный, ошеломляющий успех Филиппа лично как политика, а Македонии как государства. Страна стала сильнейшим государством в регионе, и греки с ужасом взирали на грозную силу на Севере, которая выросла буквально на их глазах. Возможно, именно тогда и стали появляться у царя мысли об объединении Эллады под своей рукой и походе против персов. Но для этого надо было работать, работать и еще раз работать.

* * *

По возвращении в страну царь занялся внутренними делами и развил бурную деятельность. « Возвратившись в свое царство, Филипп, наподобие того как пастухи перегоняют свои стада то на летние, то на зимние пастбища, начал переселять по своему произволу народы и целые города, смотря по тому, какую местность он считал нужным более густо заселить, а какую – более редко » (Юстин). Ничего не напоминают подобные действия царя? Напомню, как после Второй Македонской войны другой царь этой страны, Филипп V, точно так же переселял своих подданных и с подобными же целями. Вот ту-то пропагандисты римских ценностей на него и набросились! За одно и то же деяние один – талантливый политик и хороший управленец, другой – сатрап, тиран и злодей. « Одни народы Филипп поселил у самой границы, чтобы они давали отпор врагам, других поселил в самых отдаленных пределах своего царства, а некоторых военнопленных расселил по городам для пополнения их населения. Так из многочисленных племен и народов он создал единое царство и единый народ » (Юстин).

Судя по всему, царь Македонии уже поставил перед собой цель объединения Эллады и теперь начал не спеша к ней двигаться. В это время произошли изменения и в Эпире, на родине Олимпиады, – после 10 лет правления умер царь Арриба, и престол перешел к его сыну Эакиду, отцу будущего великого полководца Пирра. Однако Филипп посчитал, что на троне молоссов ему нужен более надежный человек, и оказал поддержку другому претенденту – брату своей жены Александру Эпирскому. В 343 г. до н. э. он совершает поход в Иллирию, которая постепенно оправилась от нанесенного ей поражения. Филипп подверг эту страну страшному разгрому – наследственный враг был повержен в очередной раз, и теперь надолго занялся своими внутренними трудностями, перестав тревожить македонские границы. А после этого последовал стремительный бросок в Фессалию, где царь занялся любимым делом – стал изгонять местных тиранов. Декларируя это как освобождение фессалийцев, он все крепче привязывал их к македонской колеснице и, видя в них потенциальных союзников, рассчитывал на первоклассную кавалерию местных аристократов. А соседи фессалийцев, посмотрев на них, тоже вступили в союз с Македонией и заключили договор с Филиппом, создав таким образом мощнейший военный блок. А вот это было уже очень серьезно и представляло смертельную опасность для остальной Эллады, и первыми, кто это понял, были афиняне. Вновь гремел с трибуны Демосфен, призывая греков объединиться перед лицом страшной беды, но пока глас его оставался гласом вопиющего в пустыне. « Еще во время мира намерения и взгляды Демосфена были вполне ясны, ибо он порицал все действия Филиппа без исключения и любой его шаг использовал для того, чтобы возмущать и восстанавливать афинян против македонского царя » (Плутарх).