Великий Черчилль

В Иерусалим Черчилль отправился поездом.

VIII

В 1901 году вышла пьеса Б.Шоу «Цезарь и Клеопатра». В то время Европа все еще представляла собой единое целое, так что к 1909 году пьеса была поставлена и в Петербурге, а тот факт, что ее английский автор для консультаций воспользовался трудами знаменитого германского историка Теодора Моммзена, казался делом само собой разумеющимся.

Это немецкая публика рассматривала его работы о Римской империи как пророчества будущности новой империи, на этот раз – Германской. Всем прочим, и русским, и англичанам, они казались просто превосходно написанными историческими сочинениями.

Своего Цезаря Шоу писал по Моммзену, которым восхищался. Но Шоу не был бы самим собой, если бы он не внес в рисуемый им образ щепотки иронической соли. Пьеса кончается тем, что великий Цезарь, успешно выпутавшись из всех интриг египетской политики и одержав очередную блестящую военно-дипломатическую победу, готовится к отплытию домой.

Его ждут на пристани Александрии приближенные, но его все нет и нет.

А между двумя второстепенными персонажами происходит следующий разговор.

Бельзенор: Поистине удивительный муж, этот Цезарь! Скоро он будет здесь, как ты думаешь?

Аполлодор: Когда я уходил, он только что взялся улаживать еврейский вопрос .

Из чего косвенно вытекает, что вопрос этот тянется уже очень долго и что Цезарь взялся за патентованно безнадежное дело. Шоу прекрасно чувствовал театр – сценка устроена с тем расчетом, что зал в этом месте начнет смеяться.

Пьеса замечательная, почитайте, очень рекомендую.

Однако должен заметить – вопроса не решил даже Цезарь. Впрочем, министру колоний Британской империи Уинстону Черчиллю повезло с решением этого вопроса ничуть не больше.

В Иерусалиме арабские нотабли обратились к нему с настойчивой просьбой немедленно прекратить еврейскую иммиграцию в Палестину, а еврейские уполномоченные не менее настойчиво просили эту иммиграцию не трогать. Заодно они попросили Черчилля посадить символическое дерево на горе Скопус – они собирались заложить там свой университет.

Дерево там он действитeльно посадил, но это было его единственное положительное достижение в Палестине. Предcтавители арабской общины сказали ему, что « если они окончательно отчаятся добиться справедливости от Великобритании, они обратятся за содействием к Германии или даже к России ».

Тогда, в 1921 году, это выглядело как чистая фантастика, украшенная цветами восточного красноречия. В России догорала Гражданская война, ей было не до далекой Палестины. Германия голодала в удавке английской морской блокады вплоть до подписания ею в 1919 году Версальского договора, лишавшего ее и колоний, и флота – так что Черчилль вряд ли отнесся серьезно к их словам. Даже он не мог знать, чем все это обернется…

В общем, поездка в Иерусалим оказалась неудачной.

С Ирландией, однако, повезло больше. Он долго уговаривал Ллойд Джорджа согласиться на объявление перемирия с Шин Фейн, и в июле 1921 года оно было действительно заключено. 11 октября 1921 года в Лондоне начались переговоры между британской и ирландской делегациями. Англию представляло семь человек, и одним из них был Уинстон Черчилль.

6 декабря 1921 года « Англо-Ирландское Соглашение » было подписано.

Днем позже Черчилль предложил кабинету помиловать ирландских террористов, сидевших в английских тюрьмах в ожидании казни. Он сказал, что война окончена:

« Теперь мы становимся союзниками и партнерами и устанавливаем мир между двумя нашими народами и двумя нашими островами ».

Задачу провести « Соглашение » через очень скептически настроенный парламент Ллойд Джордж поручил Черчиллю.

По договору Ирландия разделялась на Ольстер, с протестантским большинством, остающимся в составе Великобритании, и собственно Ирландию, получающую полное самоуправление, но сохраняющую некоторые связи с бывшей метрополией и разрешающую использование ее юго-западных атлантических портов Королевскому Военно-Морскому Флоту.

Зимой 1921 г. Черчилль начал еще один обширный проект, на этот раз не политический, а чисто личный – он задумал написать историю Первой мировой войны. Он взялся за работу со всем своим пылом, и в течение едва ли не 10 месяцев 1922 года его не отвлекали от нее даже непрерывные стычки в Ирландии между фракциями, лояльными к заключенному соглашению, и теми, кто его не принимал, интенсивностью временами сильно напоминавшие гражданскую войну. Ho 19 октября 1922 года политическая ситуация в Англии резко изменилась.

В этот день над правительством Дэвида Ллойд Джорджа грянул гром.

Политические качели на английский лад (1922–1932)

I

Черчилль впоследствии говорил, что « в конце 1922 годаостался без места в правительстве, без места в парламенте, без политической партии и без аппендицита ».

И все перечисленное – если не считать аппендицита – он потерял 19 октября 1922 года. В этот день члены парламента, консерваторы, входящие в правительственную коалицию и собравшиеся в клубе «Карлтон», решили, что из коалиции они выходят. Дискуссия была жаркой, и «гранды» коалиции – например, Остин Чемберлен – уговаривали их не горячиться.

В консервативной партии он пользовался большим уважением – после того, как Бонар Лоy отказался от поста лидера консерваторов в палате общин, консерваторы выдвинули на освободившееся место именно Чемберлена.

Но сейчас он ничего не мог поделать – в партии произошел настоящий бунт рядовых депутатов, так называемых «заднескамеечников», которые требовали немедленного расторжения соглашения с либералами о коалиции.

Как все на свете, их бунт имел причины. Консерваторы в целом были страшно недовольны англо-ирландским соглашением, заключенным в основном усилиями либералов, таких, как Черчилль. Консервативная фракция палаты лордов требовала немедленного «развода».

К тому же всплыли разные неприятно пахнущие истории, связанные с личными делами Ллойд Джорджа. Дело было в том, что любой премьер-министр в силу своей должности имел «право патронажа» – он мог представлять королю на утверждение списки людей, которых, по его мнению, следовало бы наградить пожалованием от Короны: либо «званием рыцаря» – «knighthood», что давало награжденному право именоваться «сэром», либо наследственным титулом, возводящим его обладателя в пэры – «peerage» – с правом называться «лордом» и с гарантированным местом в палате лордов. Списки, представленные премьером, по заведенной издавна традиции утверждались монархом без дальнейшего обсуждения.

Попасть в такие списки было высокой честью, и издавна существовала еще одна традиция – как следует эти списки составлять.

B них включали людей выдающихся, добившихся в своей профессии значительных успехов либо оказавших правительству и государству какую-то крупную услугу, политическую или даже финансовую.

Крупные филантропы всегда могли рассчитывать получить титул в обмен на свою щедрость.

Так вот, Ллойд Джордж, человек большой изобретательности, решил, что пожертвования значительных сумм ему лично тоже могут рассматриваться как « услуги правительству ».

Что интересно – технически закон не был нарушен, потому что до сих пор никому ничего подобного в голову не приходило.

Остин Чемберлен был человеком чести. Ллойд Джорджа он не одобрял, возможно, еще больше, чем его коллеги-консерваторы с задних скамей парламента. Но он считал необходимым « поставить интересы страны выше интересов партии ». К чему расторгать коалицию, если можно договориться с партнерами по коалиции, либералами, о том, что либералы сами сменят своего партийного лидера? Вполне возможно, что он договорился бы обо всем с руководством либералов и сам, но говорить ему было в тот момент не с кем. Ллойд Джордж по понятным причинам сам себя свергать не хотел, а второй человек в партии, Уинстон Черчилль, во-первых, мог и не захотеть ставить своего премьера в безвыходное положение, во-вторых, даже если бы и захотел, то не смог бы физически – он лежал в больнице с острым аппендицитом, и как раз накануне, 18 октября 1922 года, ему сделали операцию по его удалению.