Страница 33 из 102
Мои предки жили в России, и я русским языке вполне владею,– ответил банкир.
Я больше года работал в американской военной миссии в Москве. Думаю, пойму все и без переводчик
Скажите, дорогой Иммерман, при проведении экспериментов нельзя было вместо людей использовать кроликов или там морских свинок? – задал вопрос Барух.
Конечно, можно было, но мы исходили из того, что обладателям «анархина» придется воевать не с кроликами или морскими свинками, а с такими же людьми, как мы сами. Поэтому было решено сразу разработать дозы для людей.
Вопросов больше не было, и Он снова включил кинопроектор. На экране появилась надпись: «День первый! Накануне из–за аварии на насосной станции подача воды! была прекращена на 12 часов. Она возобновилась в 5 часов утра. Наши агенты, работавшие в системе водоснабжения города, позаботились, чтобы вода содержала в статочном количестве «анархии».
Появились изображения. Жители города пробуждаются ото сна. Одни делают физзарядку, другие сразу же умываются, одеваются, завтракают и спешат на работу. Молодые женщины ведут детей в ясли и детские сады, пожилые женщины с хозяйственными сумками спешат на колхозный рынок или в магазины. Тут же неторопливо шагают школьники со своими ранцами и портфелями. Неожиданно одна из пожилых женщин остановилась, бросила на землю свою сумку и, размахивая руками, дико закричала:
– Пожар! Небо горит! Воды дайте! Воды!
Люди, позабыв о своих делах, останавливаются и смотрят туда, куда указывает женщина. В это время на ближайшем балконе появляется мальчик школьного возраста и кричит:
– Я – истребитель. Смотрите, как хорошо летаю! Ж–ж–ж! – Он перелез через перильца балкона, развел руки в стороны и шлепнулся на землю. За ним последовали еще один мальчик и девочка.
– Солнце падает! Солнце! – закричал бородатый мужчина. – Наступает конец света!
Толпа разволновалась. Одни начали креститься, другие, охваченные ужасом, бросились бежать, третьи рвали на себе волосы, четвертые подбежали к частоколу, выдернули колья и, вооружившись палками, начали" размахивать ими, угрожая кому–то. Уже никто не стоял на месте, метались взад и вперед, кричали женщины, и плакали дети. Кто–то диким голосом запел религиозный гимн. К нему присоединились еще несколько пожилых людей. В то же время люди помоложе загорланили песни.
По–моему, это – массовый эрготизм,– сказал Барух, вытирая платком холодный пот, выступивший на лбу.
Несомненно, что–то общее есть,– подтвердил Иммерман. – Но, как известно, эрготизм проявляется через два–три дня после употребления пищи со спорыньей и про ходит скоро, буквально через несколько часов. Действие «анархина» продолжается ровно три дня и заканчивается смертью пострадавших.
На экране появились первые признаки, бунта. Прибежали солдаты и начали разгонять толпу, но горожане не подчинились, набросились на войска, и завязалась драка. Замелькали дубины, засверкали финские ножи и топоры. Брызнула кровь из перерезанного горла, какой–то солдат пытался вставить вывалившееся глазное яблоко на свое место, но это бесполезное дело прекратила женщина, которая, подбежав сзади, обухом топора ударила солдата по голове.
Драка продолжалась до тех пор, пока не были убиты все солдаты. Тут появились пожарники. Они начали поливать озверелых людей холодной водой. Сильные струи воды сбивали людей с ног, но успокоение не наступало. Люди с новой силой пошли громить, на этот раз уже пожарников.
– Обратите внимание на физическую силу людей из толпы,– сказал Иммерман.
На экране происходило действительно что–то непонятное. Молодая девушка, совсем худенькая и хрупкая на вид, схватила здоровенного пожарника за широкий ремень, высоко подняла и отшвырнула как щепку. Мужчины тем временем изорвали пожарные шланги, оторвали брандспойты и начали ими бить пожарников. Скоро в живых не осталось ни одного пожарника. Тогда взбесившаяся толпа начала бить окна, срывать двери, валить фонарные столбы, разрушать все, что ломалось и разрушалось... Иммерман выключил кинопроектор.
– Как видите, люди, принявшие вместе с питьевой водой микроскопическую долю препарата Вагнера, на некоторое время чувствуют себя настоящими богатырями и, не зная, куда девать избыток сил, жестоко расправляются с теми, кто призван поддерживать в обществе установленный порядок, создают анархию. Поэтому мы «алколцид–15» назвали «анархином». Люди под действием этого яда в первое время бесятся и бесчинствуют. Это продолжа емся обычно не больше суток. Потом нападает на них страх. Вот посмотрите это состояние,– сказал Иммерман, снова включая кинопроектор.
На экране появилась надпись: «На второй день». На улице те же люди, но в изодранной одежде, с растрепанными прическами, избитые, израненные. Все бегают, суетятся, все перепуганы насмерть. Многие всхлипывают, другие плачут навзрыд. Женщины и дети умоляют мужчин спрятать их в надежное место, мужчины сами постоянно озираются от страха, ходят и стоят, опустив головы, как–то странно съежившись, словно ожидая внезапного удара в спину. Чувствуется, что силы постепенно оставляют их.
– К исходу дня многие валятся с ног и засыпают там, где упали,– рассказывал Иммерман. – На третий день они перестают узнавать друг друга, забывают свои имена, не знают, кто они и чем занимались до приема «анархина», теряют способность соображать и все до единого умирают в скотском состоянии.
Банкир и бизнесмен увидели это на экране...
Поразительно! – воскликнул Томсон, когда погас экран и в кабинете банкира снова зажегся свет. – Обладая таким страшным оружием, при соответствующей под готовке, я думаю, можно разделаться с любым противни ком.
Если потенциальный противник в свою очередь раньше не завладеет им,– бросил настороженный взгляд на немца банкир. – Скажите, какие меры предосторожности– приняты в этом направлении?
Вся технологическая документация для производства «анархина» хранится в специальном сейфе у Вагнера. Помещение, в котором находится этот сейф, круглые сутки охраняется командой эсэсовцев. Доступ в это помещение имеют только три человека: я, мой брат Рудольф? и профессор Вагнер. Секретный шифр для вскрытия сейфа, кроме Вагнера, никто не знает. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы надежно оберегать «анархии»,– ответил" Иммерман.
– А сам профессор? – спросил американец. – При случае не поддастся он соблазну нажить кругленькую сумму, продав свой препарат третьим лицам?
Это исключено,– заверил немец. – Вагнер – ярый нацист. Кроме фюрера, у него нет иного бога ни на земле, ни в небесах. Победу фашизма во всем мире он рассматривает как основную цель своего существования и ради этой победы не пожалеет ничего, в том числе и собственной жизни.
Все это радует нас, но в то же время настораживает,– заволновался Томсон. – Согласится ли он поделиться с нами своими секретами?
Вся охрана подчиняется моему брату. Если Вагнер не согласится, мы вынудим его к этому,– пообещал Иммерман.
Как идут исследования по программе «Икс–2»? – спросил Барух. – Привезли ли вы с собой соответствующий фильм?
Исследования находятся в стадии завершения. Мы надеемся закончить их к концу месяца. К тому времени будет готов и фильм. Могу сказать только одно: если «анархии» рассчитан на применение в начале войны, то «дьявольский цианид», как мы назвали второй препарат, может быть применен в любой стадии войны непосредственно на фронте против живой силы противника. Профессор Вагнер надеется изготовить его в достаточном количестве, чтобы применение привело к коренному перелому на фронтах в пользу вермахта.
А это реально? – насторожился Томсон.
Ничего определенного сказать не могу. Знаю одно: профессор Вагнер никогда не бросает слова на ветер.
В голосе Иммермана послышалась скрытая угроза. Томсон ничего подобного не заметил, но тонкий слух банкира уловил неприятные нотки в голосе немца. «Заранее набивает себе цену,– подумал он. –Очевидно, львиную долю нашей общей прибыли хочет прикарманить сам».