Страница 37 из 106
— Как тебе не совестно. Ты же испугала меня насмерть.
— Испугаешь тебя! Отпусти, а то сломаешь, — не сказала, а прямо проворковала девушка.
Нет, милая, ты от меня так легко не отделаешься!
Пусти. Я же пошутила.
За такие шутки знаешь что полагается? Наказание полагается. На, получай, чего заслужила!
С этими словами он обнял девушку и начал целовать. Эсфирь сделала слабую попытку вырваться, но, конечно, это ей не удалось, и она обвила руками его шею. Сколько они так простояли, прижавшись друг к другу, никто не знает. Но всему наступает конец. Зденек выпустил девушку из объятий.
Нас увидят, уйдем отсюда! — потянула Эсфирь его за руку.
Ну и пускай видят, что тут плохого!
Меня еще никто не целовал... Милый, прошу тебя, уйдем поскорее!
Вместо ответа он прижал ее к себе и увлек в глубь старого ельника. Зная точное расположение постов, они благополучно миновали часовых. Теперь Эсфирь не боялась. Тут было так тихо, что слышно было, как падает засохший лист или хвоя. На какое-то время ей показалось, что в мире, кроме них, нет больше никого: что ж, любовь эгоистична и не выносит свидетелей... Зденек снова прижал Эсфирь к груди, и она, не сопротивляясь, всем своим существом отдалась новому и прекрасному чувству...
Незаметно подкралась предрассветная мгла. С низин со стороны реки Сан поднимался туман. Он быстро окутывал звездное небо. Пора было возвращаться. Эсфирь вспомнила об этом первая. Они поднялись и медленно пошли обратно.
— Скажи, Зденек, ты меня любишь по-прежнему? — со страхом и печалью спросила Эсфирь.
Что за вопрос! — возмутился Яничек. — Разве между нами произошло что-нибудь такое, за что можно было бы меньше любить?
Но говорят, есть такие мужчины, которые девушку любят, а когда женятся на ней, вовсе перестают любить или любят меньше.
Я не из таких, да и ты сама не такая, чтобы тебя можно было меньше любить. Теперь ты для меня еще дороже, и, если понадобится отдать за тебя жизнь, я сделаю это без колебаний.
Я верю тебе. Но все же... Скажи откровенно, если бы здесь была другая девушка, ну совершенно такая же, как я, только чешка по национальности, может быть, ты полюбил бы ее, а не меня?
Любят человека, а не национальность. Конечно, я чех, и мне дорога чешская культура, чешская музыка и искусство... Но это не значит, что я полюбил бы девушку только за то, что она моя землячка. У любви другие законы.
А мне однажды сделали предложение только потому, что я еврейка. Я отказала.
И правильно сделала, — одобрил Яничек. — Говорю это не потому, что, если бы согласилась, ты не стала бы моей женой!
Эх, если бы все думали, как ты, — с тоской прошептала Эсфирь...
По пути Яничек решил зайти к наблюдателям, проверить, как обстоят там дела. Наблюдательный пост находился на краю леса. Надо было только свернуть налево и перейти довольно глубокую балку. Девушка согласилась: она была готова идти хоть на край света, лишь бы побыть с ним как можно дольше.
Наблюдатели должны были окликнуть их и спросить пароль, но, хотя они подошли совсем вплотную, никто их не остановил. Это встревожило Яничека. В самом деле, мало ли что могло случиться за ночь? Выйдя на опушку леса, Яничек явственно услышал мерный стук множества лопат. Взглянув в ту сторону, откуда доносились эти звуки, Зденек увидел: по всему полю рассеялись люди, которые копали что-то.
— Видишь, — спросил он Эсфирь, показывая в сторону открытого поля.
Вижу, — дрожа от страха, ответила девушка. — Это не призраки?
Нет, люди. Немецкие солдаты копают траншеи.
Зачем?
Кто их знает! Может, хотят выгнать нас из леса, а может, наоборот, готовятся блокировать лес со всех сторон. Надо скорее предупредить командование.
Ас наблюдателями как быть?
Пойдем посмотрим, что с ними.
Когда они дошли до вышки, уже рассвело. Наблюдателей на месте не оказалось. Яничек знал, где их землянка, и хотел пойти туда, но споткнулся и чуть не упал.
— Осторожно! — проворчал мужской голос. — Тарас, это ты?.
На земле, прикрывшись плащ-палаткой, лежали два человека. Яничек узнал в одном из них партизана, который вместе с ним пришел в отряд Турханова.
Нет, Галимов, это Яничек. Кто у вас на посту?
Я, — ответил тот и быстро вскочил на ноги. — Простите, товарищ командир, я чуть-чуть задремал. Пожалуйста, не говорите об этом полковнику!
Дело тут не в полковнике. Посмотри, что делается на поле!
Галимов протер глаза и посмотрел. Сначала он никак не мог сообразить, что происходит.
— Не пойму, откуда там взялось столько кур! — Удивленно пожал он плечами.
— Какие куры?! Немцы роют траншеи. Видишь, скользко их!
— Братцы, пропали мы! Нас окружили! — закричал Галимов.
— Тихо, не паниковать! — строго приказал Зденек. — иди подними всех! Чтобы через минуту весь взвод занял огневые позиции. Пока у пулемета постою сам. Хоть и не через минуту, но довольно быстро партизаны заняли огневые позиции. Командир взвода подошел к Яничеку.
Что будем делать? — спросил он.
— Предупредите командира роты. Без приказа не отходить. Огонь открывать только тогда, когда немцы подойдут на сто метров. Я пойду в штаб и доложу командованию. Кажется, это не обычные каратели из местной полицейской службы. Похоже, пришли регулярные войска...
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Весной 1944 года создались исключительно благоприятные условия для дальнейшего развертывания партизанской войны во всех оккупированных странах. Людские ресурсы фашистской Германии почти иссякли, а война требовала все новых и новых дивизий. Гитлеровским генералам приходилось снимать войска с оккупированной территории, чтобы заполнять бреши на советско-германском фронте. Это значительно ослабляло оккупационный режим, который держался только на немецких штыках. Все народы, попавшие под фашистское иго, поднялись на священную войну против угнетателей, за свободу и справедливость.
С выходом советских войск на государственные границы Люблинщина, где партизанская война приобрела особый размах, превратилась в непосредственный тыл немецких войск, входящих в группу армий «Северная Украина». Армия, как известно, не может успешно выполнять поставленные перед ней задачи, если в тылу неспокойно, а о спокойствии на Люблинщине говорить не приходилось. Советские партизаны и части Армии Людовой только в течение одного месяца нанесли сокрушительные удары по нескольким немецким гарнизонам.
В мае и начале июня основные силы советских партизан и Армии Людовой сосредоточились в Яновских и Билгорайских лесах.
Кроме того, немало советских и польских партизан находилось в Парчевских, Немировских и Липских лесах. Сначала оккупанты пытались обезвредить партизан силами местной полиции и жандармерии, а также частями и подразделениями вермахта, расквартированными в ближайших городах. Было предпринято несколько карательных операций, но все они окончились поражением немцев. Тогда гитлеровское командование решило до начала летней кампании очистить тылы от партизан силами регулярных войск. Солдаты, под покровом ночи копавшие траншеи, которых видели Зденек и Эсфирь, как раз входили в состав передовых частей этих войск.
Скоро выяснилось, что к Яновским лесам со всех сторон либо уже подошли, либо подходили немецкие войска. Во многих местах произошли перестрелки и столкновения между бойцами боевого охранения партизан и разведывательными группами немцев. С обеих сторон были уже убитые и раненые. Турханов, а также командиры других партизанских отрядов и подразделение Армии Людовой, находившихся к тому времени в Яновских лесах, понимали, что это только разведка боем, а настоящие сражения еще впереди. Надо было выяснить силы и намерения противника, поэтому Турханов приказал выслать группы разведчиков с заданием во что бы то ни стало захватить «языка». К полудню в штаб привезли двух раненых солдат. Один из них скончался, не приходя в сознание, а другой упорно отказывался говорить. Из личных документов, обнаруженных при этих солдатах, удалось выяснить только то, что они служили в разных воинских частях вермахта. Вечером группа Кальтенберга доставила немецкого офицера связи. Из его показаний, а также из изъятых у него документов выяснилось следующее: 8 и 9 июня в различных пунктах южной части Люблинского воеводства выгрузились 154-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Альтрохтера, 174-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Эберхарда, некоторые части и подразделения 213-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Гешена, а также 4-й полк и один батальон войск СС. Немецкое командование поставило перед этими войсками задачу окружить и полностью уничтожить отряды советских партизан и части Армии Людовой, действующие на Люблинщине. По показаниям пленного, численность немецких частей и соединений достигла тридцати тысяч человек. Эти данные Турханов немедленно сообщил в Штаб партизанского движения.