Страница 21 из 42
Они катались верхом и заехали потому, что захотелось выпить, – Том, некто по фамилии Слоун и красивая дама в коричневой амазонке, которая уже бывала здесь прежде.
– Очень рад вас видеть, – говорил Гэтсби, выйдя им навстречу. – Очень, очень рад, что вы заехали.
Как будто их это интересовало!
– Садитесь, пожалуйста. Сигарету? Или, может быть, сигару? – Он озабоченно расхаживал по комнате, нажимая кнопки звонков. – Сейчас принесут чего-нибудь выпить.
Его сильно взволновало, что Том здесь, у него в доме. Впрочем, он все равно не успокоился бы, если бы не угостил их, – должно быть, смутно чувствовал, что только за тем они и явились. Мистер Слоун от всего отказывался. Может быть, лимонаду? Нет, спасибо. Ну, бокал шампанского? Нет, ровно ничего, спасибо… Извините…
– Хорошо покатались?
– Дороги здесь отличные.
– Но мне кажется, автомобили…
– М-да, пожалуй…
Не в силах утерпеть, Гэтсби повернулся к Тому, который ни слова не сказал, когда их знакомили словно бы впервые.
– Мы как будто уже где-то встречались, мистер Бьюкенен?
– Да, да, конечно, – сказал Том с грубоватой вежливостью, хотя явно не вспомнил. – Ну как же. Я отлично помню.
– Недели две тому назад.
– Совершенно верно. Вы тогда были вот с ним – с Ником.
– Я знаком с вашей женой, – продолжал Гэтсби, уже почти агрессивно.
– Неужели?
Том повернулся ко мне.
– Ты, кажется, живешь где-то близко, Ник?
– Рядом.
– Неужели?
Мистер Слоун сидел, надменно развалясь в кресле, и в разговоре участия не принимал; дама тоже помалкивала, но после второй порции виски с содовой вдруг мило заулыбалась.
– Мы все приедем на ваш следующий журфикс, мистер Гэтсби, – объявила она. – Не возражаете?
– Ну что вы. Буду чрезвычайно рад.
– Вы очень любезны, – скучным голосом сказал мистер Слоун. – Мы… Нам, пожалуй, пора.
– Отчего же так скоро? – запротестовал Гэтсби. Он уже овладел собой, и ему хотелось подольше побыть в обществе Тома. – Может быть… может быть, вы останетесь к ужину? Наверно, приедет кто-нибудь из Нью-Йорка.
– А давайте лучше поедем ужинать на мою виллу, – оживилась дама. – Все – и вы тоже.
Последнее относилось ко мне. Мистер Слоун поднялся с кресла.
– Едем, – сказал он, обращаясь только к ней одной.
– Нет, серьезно, – не унималась она. – Это будет очень мило. Места всем хватит.
Гэтсби вопросительно посмотрел на меня. Ему хотелось поехать, и он не замечал, что мистер Слоун уже решил этот вопрос, и решил не в его пользу.
– Я, к сожалению, вынужден отказаться, – сказал я.
– Но вы поедете, мистер Гэтсби, да? – настаивала дама.
Мистер Слоун сказал что-то, наклонясь к ее уху.
– Ничего не поздно, если мы сейчас же выедем, – возразила она вслух.
– У меня нет лошади, – сказал Гэтсби. – В армии мне приходилось ездить верхом, а вот своей лошади я так и не завел. Но я могу поехать на машине следом за вами. Я через минуту буду готов.
Мы четверо вышли на крыльцо, и Слоун с дамой сердито заспорили, отойдя в сторону.
– Господи, он, кажется, всерьез собрался к ней ехать, – сказал мне Том. – Не понимает, что ли, что он ей вовсе ни к чему.
– Но она его приглашала.
– У нее будут гости, все чужие для него люди. – Он нахмурил брови: – Интересно, где этот тип мог познакомиться с Дэзи? Черт дери, может, у меня старомодные взгляды, но мне не нравится, что женщины теперь ездят куда попало, якшаются со всякими сомнительными личностями.
Я вдруг увидел, что мистер Слоун и дама сходят вниз и садятся на лошадей.
– Едем, – сказал мистер Слоун Тому. – Мы и так уже слишком задержались. – И добавил, обращаясь ко мне: – Вы ему, пожалуйста, скажите, что мы не могли ждать.
Том тряхнул мою руку, его спутники ограничились довольно прохладным поклоном и сразу пустили лошадей рысью. Августовская листва только что скрыла их из виду, когда на крыльцо вышел Гэтсби в шляпе и с макинтошем на руке.
Как видно, Тома все же беспокоило, что Дэзи ездит куда попало одна, – в следующую субботу он появился у Гэтсби вместе с нею. Быть может, его присутствие внесло в атмосферу вечера что-то гнетущее; мне, во всяком случае, этот вечер запомнился именно таким, непохожим на все другие вечера у Гэтсби. И люди были те же – или по крайней мере такие же, – и шампанского столько же, и та же разноцветная, разноголосая суетня вокруг, но что-то во всем этом чувствовалось неприятное, враждебное, чего я никогда не замечал раньше. А может быть, просто я успел привыкнуть к Уэст-Эггу, научился принимать его как некий самостоятельный мир со своим мерилом вещей, со своими героями, мир совершенно полноценный, поскольку он себя неполноценным не сознавал, – а теперь я вдруг взглянул на него заново, глазами Дэзи. Всегда очень тягостно новыми глазами увидеть то, с чем успел так или иначе сжиться.
Том и Дэзи приехали, когда уже смеркалось; мы все вместе бродили в пестрой толпе гостей, и Дэзи время от времени издавала горлом какие-то переливчатые, воркующие звуки.
– Я просто сама не своя, до чего мне все это нравится, – нашептывала она. – Ник, если тебе среди вечера захочется меня поцеловать, ты только намекни, и я это с превеликим удовольствием устрою. Просто назови меня по имени. Или предъяви зеленую карточку. Я даю зеленые карточки тем, кому…
– Смотрите по сторонам, – посоветовал Гэтсби.
– Я смотрю. Я просто в восторге от…
– Вероятно, вы многих узнаете – это люди, пользующиеся известностью.
Нагловатый взгляд Тома блуждал по толпе.
– А я как раз подумал, что не вижу здесь ни одного знакомого лица, – сказал он. – Мы, знаете ли, мало где бываем.
– Не может быть, чтобы вам была незнакома эта дама. – Та, на кого указывал Гэтсби, красавица, больше похожая на орхидею, чем на женщину, восседала величественно под старой сливой.
Том и Дэзи остановились, поддавшись странному чувству неправдоподобности, которое всегда испытываешь, когда в живом человеке узнаешь бесплотную кинозвезду.
– Как она хороша! – сказала Дэзи.
– Мужчина, который к ней наклонился, – ее режиссер.
Он водил их от одной группы к другой, церемонно представляя:
– Миссис Бьюкенен… и мистер Бьюкенен… – После минутного колебания он добавил: – Чемпион поло.
– С чего вы взяли? – запротестовал Том. – Никогда не был.
Но Гэтсби, видно, понравилось, как это звучит, и Том так и остался на весь вечер «чемпионом поло».
– Ни разу в жизни не видела столько знаменитостей сразу, – воскликнула Дэзи. – Мне очень понравился этот, – как его? – у которого еще такой сизый нос.
Гэтсби назвал фамилию, добавив, что это директор небольшого киноконцерна.
– Все равно, он мне понравился.
– Я бы предпочел не быть чемпионом поло, – скромно сказал Том. – Я бы лучше любовался всеми этими знаменитостями, так сказать, оставаясь в тени.
Дэзи пошла танцевать с Гэтсби. Помню, меня удивило изящество его плавного, чуть старомодного фокстрота – он никогда раньше при мне не танцевал. Потом они потихоньку перебрались на мой участок и с полчаса сидели вдвоем на ступеньках крыльца, а я в это время, по просьбе Дэзи, сторожил в саду. «А то вдруг пожар или потоп, – сказала она в пояснение. – Или еще какая-нибудь божья кара».
Том вынырнул из тени, когда мы втроем садились ужинать.
– Не возражаете, если я поужинаю вон за тем столом? – сказал он. – Там один тип рассказывает очень смешные анекдоты.
– Пожалуйста, милый, – весело ответила Дэзи. – И вот тебе мой золотой карандашик, вдруг понадобится записать чей-нибудь адрес.
Минуту спустя она посмотрела туда, где он сел, и сказала мне:
– Ну что ж – вульгарная, но хорошенькая. – И я понял, что если не считать того получаса у меня на крыльце, не таким уж радостным был для нее этот вечер.
Мы сидели за столом, где подобралась особенно пьяная компания. Это вышло по моей вине – Гэтсби как раз позвали к телефону, и я подсел к людям, с которыми мне было очень весело на позапрошлой неделе. Но то, что тогда казалось забавным, сейчас словно отравляло воздух.