Когда уйдет Путин?

С другой стороны (администрации. – Авт.), хочется контроля. И когда они сталкиваются с ослаблением или потерей контроля, это вызывает у них инстинктивное беспокойство. А когда сталкиваются эти два мотива – контроль и усложнение политической системы страны, – они принимают решение в пользу контроля.

Уж не знаю, кого подразумевал Леонид Яковлевич под теми «умными людьми», кто хочет либерализации общества, – чекистов или, напротив, их антиподов, но окончательный механизм принятия решений в этой цитадели политической жизни России он сформулировал точно и емко: «когда сталкиваются эти два мотива – контроль и усложнение политической системы страны, – они принимают решение в пользу контроля». Судя по почерку, окончательную точку все-таки ставит профессиональный страх любого сотрудника КГБ перед потерей контроля.

Что это конкретно означает для страны?

То, что пока на политические решения влияют бывшие сотрудники КГБ, официальный уровень политического развития общества будет прямо пропорционален уровню развития этих людей. Ибо, как мы поняли, все непонятное и усложненное будет ими просто-напросто вытравливаться из системного политического поля.

Ну а то, что среди отечественных экс-чекистов не Карлы Марксы и не Джорджи Вашингтоны, вам, думаю, и без меня понятно. И в этом главная политическая порочность и проблема такого насыщенного пребывания этой категории людей во власти в России.

Приводить примеры, когда экс-сотрудник КГБ во власти при Путине – швец, жнец и на дуде игрец, можно бесконечно.

Тот же Сергей Иванов аж 6 лет – с 2001-го по 2007 г. – был министром обороны России. И это в стране, где традиционно сильны профессиональные военные кадры. Поэтому мотивировать такое назначение Иванова желанием Путина усилить Российскую армию невозможно. Позыв у Владимира Владимировича все тот же – контроль за одной из вверенных отраслей. Ну а то, что вооруженные силы России за это время пришли в тотальный упадок, мне лично детально объясняли два армейских генерала и маршал СССР: Ачалов, Ивашов и Язов.

Любопытный факт. Один из коллег Владимира Путина по КГБ Виктор Черкесов в свое время прославился тем, что в 1988 году инициировал последнее в СССР дело против диссидентов и инакомыслящих по 70-й статье – дело ленинградского отделения партии «Демократический союз» о распространении дээсовской газеты «Свободное слово» (Екатерина Подольцева, Юлий Рыбаков, Валерий Терехов и др.). Через несколько лет мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак ничтоже сумняшеся по протекции Владимира Путина поставит этого лютого борца с инакомыслием во главе питерских органов государственной безопасности. Ну а сегодня – не смейтесь, пожалуйста, – господин Черкесов избран депутатом Государственной думы от коммунистической партии.

Воистину неисповедимы пути чекистов во власти.

К слову, именно с Черкесовым связана скандальная история, которая, однако, наиболее верно и открыто показала истоки возникновения чекистского клана Путина, его назначение и перспективы.

В октябре 2007 года в одной из наиболее влиятельных газет России «КоммерсантЪ» была опубликована статья тогдашнего директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктора Черкесова «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев». Броский заголовок перебивал и вовсе кричащий подзаголовок: «О «войне групп» внутри спецслужб».

Понятно, что публикация такого материала, связанного с внутриведомственной междоусобицей бывших работников КГБ, была делом экстраординарным. Ибо одним из строжайших негласных правил в главной спецслужбе России было (и является) золотое правило: не выносить сор из избы. Внутри разбирайся, но наружу – ни-ни.

А тут – сразу в федеральное СМИ!

Собственно, повод, заставивший Черкесова взяться за перо, сегодня не столь важен. Кажется, это была его схватка с тогдашним директором ФСБ Патрушевым. Повторяю, вряд ли есть смысл вникать в детали. Но один момент, связанный с этой битвой чекистских титанов, подчеркну особо. Оба – и Черкесов, и Патрушев – были Путиным в результате примерно наказаны. Именно за то, что сор из избы все-таки вынесли. Конечно, Черкесов более серьезно – он фактически был изгнан из власти, поскольку был инициатором «гласности», а Патрушев, как лицо пассивное, менее – «всего лишь» переместился в кресло секретаря Совета безопасности России.

Впрочем, куда важнее содержание статьи Черкесова. А оно, как я уже подчеркивал, при правильном прочтении дает ключ к пониманию феномена нашествия путинских чекистов во власть и их дальнейших перспектив в ней.

«Страна в начале 90-х годов пережила полномасштабную катастрофу. Известно, что после катастрофы система рано или поздно начинает собираться заново вокруг тех своих частей, которые сумели сохранить определенные системные свойства. Именно в таком смысле «чекизм» может быть принят к рассмотрению», – пишет Черкесов, оправдывая появление бывших сотрудников КГБ во власти.

Конечно, сии сентенции полны натяжек. С чего это, скажите-ка на милость, господин Черкесов взял, что «после катастрофы система рано или поздно начинает собираться заново вокруг тех своих частей, которые сумели сохранить определенные системные свойства»? Человечество знает сотни примеров, когда системы (то бишь государственный организм) так и не собрались, а продолжали жить осколками.

Наилучший пример тому – гибель СССР, так и не возродившегося вокруг того же «чекизма», который Черкесов считает естественно возникшим в России крюком, вытянувшим ее из хаоса 1990-х. Он так и пишет: «Падая в бездну, постсоветское общество уцепилось за этот самый «чекистский» крюк. И повисло на нем».

Но почему же не повис на крюке КГБ СССР?

Да потому что дело, конечно, не в какой-то конкретной корпорации – в данном случае «чекизме», а в конкретной исторической ситуации в стране и в мире. Я цитировал здесь трех высших руководителей КГБ СССР, с которыми мне довелось общаться и до которых Черкесову работать и работать, но все они отрицают отраслевое значение своей организации как некой самостоятельной силы, способной на такой глобальный поступок, как спасение Родины. (Предупреждение распада СССР комитетом госбезопасности – это иное дело.)

– Комитет госбезопасности и я, как начальник его аналитического управления, все предельно ясно видел и предвидел, – рассказывал, например, мне генерал КГБ Николай Леонов о распаде СССР. – Абсолютно все. И когда нас, работников того времени, в чем-то обвиняют, я отвечаю: «Пойдите в секретариат ФСБ, там, где хранятся копии всех информационных документов, которые исполнялись в то время сотрудниками того же аналитического управления, и опубликуйте их. Но почему-то и сегодня на этих документах лежит жесточайшая печать секретности. Мы все видели, но вот делать что-то реальное в то время, кроме Ельцина, никто не был в состоянии. Никто! И на этом можно заканчивать дискуссию. Какой смысл говорить о том, почему я ничего не делал?.. Да потому что я был не способен действовать!

Говоря проще, генерал Леонов имеет в виду, что все зависело от высшей власти в стране. От Горбачева с Ельциным.

К 2000 году, когда власть была у Путина, в России назрела схожая с началом 1990-х ситуация, грозившая распадом государства. А поскольку у всех в памяти были свежи воспоминания о том, как мгновенно ушел в мир иной Советский Союз, то сценарий такого рода будущего для России все воспринимали всерьез, а не гипотетически, как это было в 1991 году. Соответственно, понимали и что действовать надо решительно. К этому подталкивала сама ситуация, а вовсе не какие-то там «части системы, сумевшие сохранить свои свойства». КГБ в 1991 году был во много раз сильнее ФСБ образца 1999 года, но, как видите, ничего сделать не смог. Хотя, на мой взгляд, оправдываться чекистам той поры нечем.

Все эти «части системы» – представители «чекизма», к слову, все разрушительные 1990-е годы безропотно трудились в ельцинской России. Сам господин Черкесов возглавлял, как я писал, органы госбезопасности Санкт-Петербурга при злейшем враге советской власти Анатолии Собчаке. И неизвестно, где трудился бы сейчас, не приди к власти Путин.