Охота

Место выглядит странно знакомым. Я роюсь в памяти, пытаясь…

И вспоминаю. Розыгрыш лотереи. Старый изможденный гепер, вынимающий шары из мешка. Это снималось прямо тут.

Платьице, чувствуя, что мы заворожены картиной, делает театральную паузу. Дергает себя за мочку уха.

— Это перестроенное рабочее помещение мы сейчас ласково называем «Знакомством». Название передает суть. Здесь вы познакомитесь со своим первым живым гепером. Во плоти. Он окажется прямо перед вами.

Алые Губы испускает громкий рык. Мясо начинает тихо урчать. Слюна ручейками струится с потолка.

— Успокойтесь. Никто не собирается вам его скармливать. Не сегодня, во всяком случае. Ни один клык, ни один палец даже не притронется к геперу. Кожаные ремни, которыми мы вас пристегнем, это обеспечат. — Она берет длинную линейку и указывает на круглую дверь в полу арены, похожую на люк. — Гепер появится из этой двери. Он выйдет после того, как вас всех крепко привяжут к шестам, и в течение пяти минут у вас будет возможность видеть, слышать и обонять живого гепера. Единственные чувства, которые вы не сможете использовать — пока, по крайней мере, — это, разумеется, вкус и осязание. Но он окажется достаточно близко от вас. И вы сможете почувствовать его запах — настоящий запах, а не плод вашего распаленного воображения. «Знакомство» оказалось невероятно эффективным в отношении наших новых сотрудников. После этой демонстрации они утратили свою «девственность». Их способность работать, не отвлекаясь на слабый запах, намного улучшилась. Мы думаем, что эта программа — именно то, что вам нужно.

— Так в этом здании все-таки есть гепер! — громко и хрипло восклицает Тощий. — Вот почему тут такой сильный запах!

— Всего один. И вы не могли его почуять. Он всегда находится в отведенном ему месте. Дверь, которую вы видите, укреплена сталью и запирается изнутри. Там он в полной безопасности. Он находится там последние три года. И у глупого животного достаточно еды, чтобы продержаться месяц.

— Но как вы заставите его выйти для «Знакомства»? Откуда мы знаем, что он выйдет?

Платьице чешет запястье.

— Скажем так, мы предлагаем ему лакомые кусочки, от которых он не в состоянии отказаться. Фрукты, овощи, шоколад. Кроме того, он знает, что никакой опасности нет. Он проделывал это уже много раз, он знает, что все будут крепко привязаны к шестам. Пока он остается в безопасной зоне и не подходит слишком близко, с ним ничего не случится. Никто не сможет до него дотянуться, и он будет собирать еду, сколько душе угодно.

— Это тот, который…

— А теперь, — прерывает Платьице, — вы действительно предпочитаете разговоры, или мы уже можем спуститься вниз и начать «Знакомство»?

Судя по скорости, с которой мы покидаем зал, это был риторический вопрос.

Мы напоминаем школьников, которых учителя повели в парк развлечений. Путь, вернее, спуск до арены занимает пять минут. Оказывается, пять этажей над землей — это всего лишь вершина ледяного, темного айсберга. Под землей нас ожидает целая флотилия коридоров. Чем глубже мы спускаемся, тем холоднее и темнее становится вокруг. Нет никаких признаков того, что кто-либо вообще посещает эти заброшенные этажи. Мы спускаемся вглубь земли, и у меня начинается клаустрофобия.

Когда мы добираемся до нижнего этажа, я чувствую, что совсем измучен. Словно мои колени попали под паровой молот, а голова после спуска по винтовой лестнице немилосердно кружится. Никто, кроме меня, не устал. Наоборот, по мере того как ожидание приближается к кульминации, у них все больше и больше сил.

— Шестов хватит на всех? — спрашивает Пепельный Июнь.

Все толкаются, пытаясь занять место получше перед закрытой двойной дверью.

— Не беспокойтесь, — отвечает Платьице. — Там десять шестов. Вас всего семеро. Все шесты находятся на равном расстоянии от центра, ни у кого из вас не будет преимущества перед другими. Приманку положат перед каждым, так что у всех будет шанс рассмотреть гепера как следует.

Несмотря на ее слова, они продолжают толкаться. Я незаметно отхожу в сторону.

— Чего мы ждем?

— Терпение. Наверху надо подписать кое-какие бумаги. Они дадут нам знать, когда можно будет идти.

— Как?

Платьице качает головой.

— Увидите.

— Это действительно так круто, как она говорит? — спрашивает у своего сопровождающего Физкультурник.

— Даже лучше.

— Я чувствую запах! — восклицает Мясо. — Сильнее, чем раньше!

— Глупости, — воркует в ответ Платьице, — гепер все еще в своем помещении. — Но говорит она неуверенно, ее ноздри увлажняются и втягивают воздух.

— Это тот же запах! Мы весь вечер чуяли этого гепера.

Я делаю пару шагов назад, стараясь отойти от них подальше.

— Он все сильнее с каждой секундой. — Они дрожат и истекают слюной.

Я тоже участвую в этой игре. Но лучше бы дверям поскорее открыться, потому что мы стоим в маленьком невентилируемом закутке, и мой запах становится все сильнее.

Голова Тощего резко дергается ко мне. Он уже не просто шипит, он брызжет слюной. Сдуру я встречаюсь с ним взглядом. Он смотрит на меня, как будто начинает понимать. Он моргает, моргает, моргает, будто…

В этот момент двойная дверь распахивается, выбрасывая клубы дыма и пара.

Когда мы заходим, раздаются возбужденные крики. Огромный зал с высоким потолком (закругленным, как у крытого стадиона) и пыльной землей вместо пола застает меня врасплох. Дверь в помещение, где живет гепер — размерами и формой напоминающая люк, — находится прямо посередине арены. Вокруг на равном расстоянии друг от друга стоят десять деревянных шестов. Мы быстро разбегаемся, как дети, выбирающие себе лошадок на карусели. Как и сказала Платьице, мест более чем достаточно, но это не помогает предотвратить бестолковую борьбу. Дело в приманке. Охотники борются за место у той приманки, которая кажется им наиболее привлекательной для гепера. Пресс и Пепельный Июнь как кошки дерутся у шеста, перед которым лежит связка бананов.

— Я пришла первой, — скалится Пепельный Июнь.

— Ну а я уже привязана, — шипит в ответ Пресс, защелкивая пряжку на щиколотках. — Вот, смотри, я не смогу уйти, даже если захочу. А я не хочу.

Напротив меня Физкультурник и Алые Губы препираются из-за шеста с кукурузными початками. Я перевожу взгляд на Тощего, который смотрит на меня горящими глазами, словно обезумевшая летучая мышь. Я не могу понять выражение его лица, но чувствую, что он сбит с толку. Он все еще пытается вычислить меня, установить, действительно ли почуял запах гепера.

Я перестаю обращать на него внимание, занимаясь своими ремнями. К ним прикреплены четыре металлических браслета, защелкивающихся на запястьях и щиколотках. Сами ремни сделаны из толстой кожи. Даже пристегнувшись, мы все равно будем иметь достаточно пространства для маневра — примерно на длину моего тела. Но пока гепер остается внутри безопасного круга, отмеченного приманкой, мы не сможем до него дотянуться.

Входит один из сопровождающих и со стоическим выражением лица раздает нам очки.

— Сейчас включат свет, — бормочет он, — чтобы гепер мог видеть.

Он проверяет наши ремни, особенно много внимания уделяя Тощему, который пристегнулся слишком свободно. Тот протестует, поднимая руку, при этом движении его рубашка вылезает из брюк, и он поспешно заправляет ее обратно.

Но я успеваю это заметить — у него за поясом тускло поблескивает что-то длинное и изогнутое, похожее на лезвие кинжала.

Мне становится не по себе. Когда сопровождающий проверяет мои ремни, хочу сказать ему, но он слишком быстро отходит. Останавливается в самом центре арены и произносит:

— Дамы и господа, добро пожаловать на «Знакомство».

Прежде чем уйти, он трижды топает тяжелым ботинком по двери в полу — раздается низкий звук. Освещение становится ярче. Мы надеваем очки.

И ждем.

Раздается металлическое жужжание, за которым следует несколько механических гудков. Дверь приоткрывается. И тут же со стуком захлопывается, поднимая облачко пыли. Спустя мгновение она приоткрывается чуть шире, достаточно, чтобы увидеть очертания головы и две блестящих точки — глаза.