Колония

Вот это сюрприз. Это что, серьезно?

— Это аут!

— Твою мать… Они не так давно пару негров к себе взяли. Как бы потеряшек.

— Не двух, а трех.

— А если кто из наших?

— Ура, на, дожили, крыса в штабе… А я говорил.

— И как его искать? Там же деревня, все знают, все видят.

— Контрразведку давно надо в отдельную службу выделять. Уксус с Серегой не справляются: не успеть им за всеми проследить.

— Вот теперь Демченко оттуда точно не вылезет, будет разбирать все по молекулам…

Теперь паузу взял не только радист, но и все мы.

Негры затевают нечто серьезное? Вряд ли, это им не по силам. Тогда что? А если они в данном случае выступают некими «раздражителями» по указке либо выгодной для обеих сторон просьбе гораздо более весомого супротивника? С неизученных верховий Волги, например.

— Надо гнать флот и зачищать весь берег с воды километров за пятьдесят, до предела топливной эффективности моторок: много канистр не увезешь, — со знанием дела предложила Ленни. — Где-то стоят их базы.

— Ага. Вот только одна единица такого флота уплыла в путешествие.

— И Сену оставлять нельзя, — вздохнул Костя.

Я посмотрел на берег. Ровная бело-серая стена. По стыку с пляжной полосой тянулась извилистая лента редких кустиков. Чего ты дурака валяешь, Федя. Тебе ли не видеть, что никакой опасности в обозримом пространстве не предвидится, фиг здесь незаметно подкрадешься к кораблю. Состроил начальника… Не хватает мне пока должного руководящего опыта — не с того края захожу.

— Отставить грусть, справятся и без нас, — скомандовал я. — И нам еще будет где и как себя проявить. Все, собрание окончено, после старта потянем «Зодиаки» наружу. Всем желающим — на берег, можно размять ноги. С оружием, далеко не расходиться, Гоблин к ДШК. Все поняли? Хорошо. Шкипер, через сорок минут отходим.

Вот такие новости. Частично переварили и двинулись дальше: световой день не ждет.

Итак, сидим, лежим, беседуем.

Через несколько километров меловые обрывы с зеленым покрывалом наверху, отныне на черновой карте обозначенные как «Белый Берег», сменились низиной, скорее всего болотистой. Потом пошли невысокие холмы.

Я в очередной раз оглянулся на скошенное окно ходовой рубки, поймал взгляд Сашки и, пальцем очертив в воздухе круг луча РЛС, вопросительно вздернул голову. Рулевой, кинув взгляд на монитор, отрицательно покачал головой. Не показывает ничего интересного «Фуруна», молчит техника.

— Юра, а как ты… эфир-то на сканировании, — обеспокоенно спросил Лунев, — может, хоть Даньку в радиорубку посадить?

— Не надо, я звуковой сигнал поставил, да и запишет аппарат. Эх, вот это пампасы!

Это точно. Заметил вот что — природа здесь какая-то… дурная, что ли, ее как бы невообразимо много, не привык я к такому обилию, глаза разбегаются. Хвастливое богатство. Однако ни сельва, ни джунгли «Берингу» не нужны, экспедиции необходимо найти ровную площадку, поле, кусок степи или саванны с отличным круговым обзором. На карте огромная река южного континента вливается в море устьем в три рукава, из которых левый наиболее широк. Устье огораживает бухта, точный размер которой определить пока затруднительно, до восьми километров в самом широком месте.

Где-то там и есть предполагаемая точка финиша, место постановки базы.

По очевидным соображениям, Штаб давно предполагал, что в устье Амазонки — а именно так назвали заочно эту реку — имеются развалины форта, по аналогии с Южным Фортом у Волги. Мы можем предположить, что после «зачистки» подобные строения остались на некоторых крупных реках, ведь случай не единичен, в окрестностях Манилы имеется такой же форт.

Будущий Форт-Росс.

Если это не так и после «обыска» в бухте и устье ничего подобного не обнаружится, то экспедиции придется ставить свою крепость начиная с нулевого цикла: место тут стратегическое, упускать его нельзя. Чудовищного напряжения работа, потеря времени. Вторая неприятность, которая может произойти, — в гнездышке уже поселилась бойкая птичка.

Вот об этой «птичке» мы и разговаривали с Костей после ухода Сомова, призванного ставить движок на транец, когда к нам подошел главрадист.

— О чем трете, камрады? — поинтересовался Юра.

— О конкурентах, — ответствовал Лунев. — Сейчас конкретно об англичанах.

— И не надоело вам… а-ах, — зевнул радист. — Сколько можно им кости мыть?

По какой-то причине сплетням о достижениях и кознях британцев в последнее время уделялось немало времени в пустых бытовых разговорах. Для многих «англичанка все еще гадит», старый штамп пока не смывается. И это при том, что самих англичан в разговорах поминали редко. Но уж если помянули… держи панаму.

Я придерживаюсь других взглядов, более спокойных и разумных. Успел посмотреть, как здесь другие люди живут. Нормально они живут. И никаких особых агрессий или желаний нагадить не наблюдается. Слишком велико неосвоенное пространство Платформы, слишком богат имеющийся природный ресурс, коего, по большому счету, еще и не начали черпать — не то что ложкой, а хотя бы палочкой от эскимо. Таких же взглядов придерживается и Юра Вотяков, как все радисты мира, человек широкого прострела за горизонт. Но на этом наш мирный батальон и заканчивается, для остальных участников башенного клуба Новая Британия — явный раздражитель. И это еще ничего, порой высказывания некоторых свидетельствуют о наличии у них медицинской недообследованности.

— Оно, может, и надоело, но момент истины все ближе, вот и думается о вражинах, ничего не могу поделать, — отчасти согласился Кастет. — С них станется.

— Брось ты, Костя. Станется, не станется… Не до Южной Америки им. Думаю, дела в Лондоне и так идут неплохо.

Вот это предубеждение, существующее и у Сотникова, между прочим, мешает анклаву сделать какие-то реальные шаги по сближению. Один Юрка регулярно общается с радистом Лондона, которого зовут Саймон. Веселый, общительный парень, умеющий, когда надо, вовремя прикусить язык, а когда можно — развязать. Вотяков его Сеней зовет.

В целом «английский пасьянс» типичен для нового мира.

После первых двух связей вожди вроде даже стали о чем-то договариваться, пока через доверенных лиц, но потом все утихло. Причин тому несколько.

Начав оглядываться после шока, вожди анклавов увидели, что местные возможности, как и сложности, невообразимо огромны. Вскоре они осознали и вот что: насколько легко вышибить анклав из седла, убрав тем или иным способом Оператора канала. И это напугало многих из власти предержащей. У шанхайцев Оператор практически безвылазно взаперти сидит. Стычки с «раздражителями», скоротечные набеги дикой братвы, если она имелась в окрестностях, добавили темных красок: тут откуда угодно начинаешь ожидать удара. Пока община не встала на ноги, пока не определилось ополчение или крошечная армия, большинство вождей предпочли уйти в информационное подполье. Кое-кто и сейчас помалкивает, китайцы например.

Кроме того, сказывались расстояния и резоны.

Поначалу Сотников сгоряча хотел направить к британцам водоплавающую экспедицию с бортовыми разведчиками, но быстро уяснил, что рисковать единственным судном прибрежного каботажного плавания, засылая его в океан без всяких карт и маяков, решительно невозможно. А любопытство в данном случае никак не может стать главным побудительным мотивом — в те горячие времена и своих проблем было до черта. Англичане до поры стали неактуальны. Юра изредка общался с Саймоном, мужики осторожно прощупывали друг друга, а потом уже просто общались, на уровне обыденного чата. Дела у них идут со средней скоростью. Корабль англы заложили, маленькое деревянное суденышко с паровым двигателем, но постройка идет неспешно, второй раз что-то переделывают — сказывается нехватка спецов и ресурсов.

Ну, допустим, что они врут и кустарное суденышко уже построено, — что это меняет стратегически? Отправят ли они таковую ценность, добытую честным трудовым потом и днями канальной поставки, в дальние ойкумены? Это вряд ли.