Воинственный белый король

Они достигли старых зданий. Машины-рабочие, которые суетились вокруг, поддерживали их в хорошем состоянии. Флэндри замер перед главным сооружением. Он поймал нормальную частоту.

— На таком расстоянии, — сказал он тому, кто находился внутри, — ты должен легко принять мои слова. Что ты ответишь?

Он слышал треск кода в наушниках. Потом медлительный, как будто заржавевший голос достиг его ушей. Он набирал уверенность с каждым словом, как голос человека, пробудившегося от глубокого сна:

— Это вы? Человек наконец вернулся? Нет, два человека, я чувствую.

— Более или менее точно, — согласился Флэндри.

— Входите шлюзом. Снимите ваши комбинезоны внутри. Условия как на Земле. Есть меблированные комнаты. Осмотр показал наличие жизненных резервов и неиспорченных напитков. Я надеюсь, что вы найдете вещи в хорошем состоянии. Какие-то беспорядки, впрочем, возможны.

9

Флэндри и Джана почти не имели случая побеседовать перед выходом в свободное пространство. Девушка остаток времени провела в постели под надзором роботов и быстро поправлялась. Флэндри же замотался, наводя порядок на Вэйланде и командуя ремонтом корабля. Ему пришлось потрудиться, чтобы стереть в памяти машины их действительную трассу. Он знал, что начальство вряд ли поверит записям в бортовом журнале, судя по которым генератор гипердрайва вышел из строя, потребовав трехнедельного ремонта. Наконец засушливый Вэйланд исчез позади.

Флэндри потрепал руку Джаны:

— Миссия завершена. Я надеюсь, вы привьете мне благородные манеры во время обратного перелета.

— Увидим… — промурлыкала Джана и, секунду помолчав, добавила: — Как вы догадались?

— Извините?

— Я так и не поняла до конца, что произошло. Наверное я слишком тупа.

— Это, однако, просто, — сказал он, радуясь случаю щегольнуть интеллектуальными способностями. — Как только я сообразил, что мы участвуем в шахматной партии, все куски головоломки встали на свое место. Например, я вспомнил радиомачту, сооруженную в пустыне. Это было бы немыслимо, не находись роботы-рабочие в безопасности. И я сделал вывод, что агрессия «диких» машин ограничена отведенным им пространством. В этой игре случайности была присвоена куда более важная роль, чем в шахматах, несмотря на все разнообразие поведения различных фигур. Компьютеру приелись классические комбинации, и он сотворил новых воинов и отправил их за рамки поля, чтобы посмотреть, как они поведут себя со старыми. Наш корабль и нас самих приняли за противников. Роботы не имели никакого понятия о людях, а ограниченный радиус действия устройств связи часто выводил их из-под контроля главного компьютера.

— Но мы пробовали вызывать его…

— С Горы Девственницы, вы хотите сказать? Ну, я передавал сигналы в полосе, которую используют роботы. И та часть электронного мозга, которая слушала непрерывно лепет ее созданий, просто отфильтровывала мой голос, как вы не обращаете внимание на нелепые звуки, шумы, когда вас занимает что-то. И не удивительно: в этом секторе много естественных паразитных шумов. Мачты были предназначены только для радиообмена с роботами, полоса высоких частот несла сообщения в цифровом коде, вот почему мои вызовы на других полосах остались без ответа. Компьютер предполагал, что если люди вернутся, они спустятся вправо от зенита, около зданий — как раньше, и не давал распоряжений перехватывать голоса людей, приходившие из других направлений.

Флэндри выпустил кольцо дыма.

— Может быть, компьютер и должен был, по крайней мере в теории, все время тратить на поиски людей. Но после всех этих веков ожидания бедная машина не нашла другого занятия, как сначала организовать игру в шахматы, потом модифицировать ее и распространить поле сражения на всю планету. Это была гимнастика ума.

— Что?

— Естественно. Столь мощный мозг не может довольствоваться рутиной, дожидаясь новостей десятилетие за десятилетием… — Он вздрогнул. — Наш приятель мог спастись, только выдумывая что-то сложное и непредсказуемое, чтобы развлечься.

Он помолчал и добавил иронически:

— Я воздержусь внушать вам аналогии с Творцом, о котором вы думаете.

Джана немедленно ощетинилась и сухо заметила:

— Мне придется составить полный рапорт о том, что касается вашей манеры влиять на ситуацию.

— О, это к лучшему. С того мгновения, когда я разбудил Белого Короля, его сон пришел к концу. Компьютер столь ревностно взялся служить людям, что это трогательно. Друг Аммон может хоть сейчас высылать транспортный корабль за тяжелыми металлами. Я ценю, что вы из чувства морального долга порекомендовали ему значительно увеличить мое вознаграждение.

— Моральный долг? — Вся горечь ее жизненного опыта, убивавшего мечту, выплеснулась в этих словах. — Кто вы такой, чтобы рассуждать о морали, Доминик Флэндри? Вы поклялись служить Империи, а сами продались Леону Аммону.

Ужаленный этими словами, он парировал их ее же аргументом:

— Что мне оставалось?

— Отказаться.

Она смягчилась и встряхнула головой с меланхолической улыбкой, взяв его за руку.

— Не обращайте внимания. Это было бы слишком — требовать голубиной чистоты от героя наших дней. Оставим в стороне коррупцию, Ник, мой дорогой, будем милы друг с другом, пока не придет время сказать «прощай».

Он долго смотрел на нее, потом перевел взгляд на звезды. Вокруг царила тишина.

— Пожалуй, я признаюсь, что у меня на уме. Я возьму деньги, потому что не имею привычки отказываться от заработанного. Но с ними я приму риск разоблачения и нищеты. Это, мне кажется, невысокая цена за то, чтобы сберечь границу.

— Я вас не понимаю.

— Урюмклав покинут. Все это знают. Предсказание сбылось. Гарнизон не служит ничему. Штатские удалились со своими капиталами. Возможности защиты и экономические интересы спускаются по спирали к точке, где затраты не окупаются. И мы должны отступить на парсеки по всей длине границы. И Длинная Ночь приближается.

Он вздохнул.

— Леон Аммон презренный человек. В других обстоятельствах я предложил бы выпотрошить его ножом мясника. Но он энергичен, решителен, а также смел и проницателен. Когда он открыл мне свои намерения, я понял, что нашел выход. Если бы я предложил бюрократам Империи вернуться на Вэйланд, они бы состряпали очередное досье с грифом «Секретно», чтобы избавить себя от необходимости решения или новых усилий. Подобная счастливая находка лишь послужила бы поводом для болтовни о примирении и упрочении. Что касается Аммона, он перевернет все кверху дном, если почует выгоду. Он устроится на Вэйланде, будет здесь жить. Он почерпнет тут такую экономическую, а следовательно, и политическую мощь, что сможет принудить правительство защищать его собственные интересы. Это заставит их крепко зацепиться за Урюмклав. Они будут вынуждены держать границу, а также распространить контроль дальше. Как говорит пословица, собственный ребенок и грязный мил нам.

Он резким жестом раздавил сигарету и повернулся к девушке, чтобы скорее найти забвение.