Власть кукол

И тогда я решил сделать все возможное, чтобы помочь Делии избавиться от страха, терзавшего ее сердце.

— Ты не сумасшедшая, — констатировал я. — Это Джок умом тронулся!

Она несколько раз провела рукою по лбу, как будто он у нее зачесался.

— Нет, — возразила она. — Это все куклы. Все, как я и говорила тебе.

Когда мы поднимались по лестнице, я заметил, что Делии ужасно хочется, чтобы мое интервью с Джоком началось как можно скорее. Нервы Делии так разболтались, что каждая секунда промедления нарушала ее душевное состояние. Но, видно, Судьбе не угодно было ускорить наш подъем.

На этот раз препятствием послужило появление стройного мужчины в синем костюме-двойке. Впрочем, он пытался незамеченным проскользнуть мимо нас в лестничном полумраке. Однако Делия узнала его.

— А, Дик, привет! — сказала она. — Старых друзей не узнаешь?

Из темноты проступили тонкие, правильные черты лица в обрамлении не слишком густых бесцветных волос.

— Дик, позволь представить тебе Джорджа Клейтона, — продолжала Делия. — Джордж, это — Дик Уилкинсон. Дик ведет страховые дела моего мужа.

— Здравствуйте, — произнес Уилкинсон с таким напряжением, будто его рот был заклеен пластырем и он забыл его по рассеянности снять. Чувствовалось, что ему не терпится поскорее уйти.

— Зачем ты понадобился Джоку? — поинтересовалась Делия, и смущение Уилкинсона стало еще более заметным. Он кашлянул, затем, видимо, пришел к какому-то внезапному решению.

— Последнее время Джок стал несколько импульсивен, не правда ли? — обратился он к Делии.

Та медленно кивнула.

— Я так и думал, — сказал Уилкинсон. — По правде сказать, сам не знаю, зачем он меня звал. Думал, может, это как-то связано с травмой его рук. Два года назад он получил страховой полис на пять тысяч долларов, но, похоже, совсем забыл о своей страховке. Впрочем, не знаю точно, зачем именно я ему понадобился. Битых полчаса я прождал его в коридоре, став невольным свидетелем душеизлияний мистера Франетти. Возможно, из-за этого Джок и расстроился. Во всяком случае, минут через пять после того как Франетти удалился, весь кипя от злости, Джок высунулся из двери мастерской и заявил мне, что передумал, — что именно, он не сказал, — и… велел мне уйти.

— Извини, Дик, — промолвила Делия, — это было крайне грубо с его стороны. — Тут ее голос зазвучал быстрым, нетерпеливым легато: — А дверь в мастерскую он оставил открытой?

Уилкинсон наморщил лоб.

— Да, кажется… вроде бы не закрыл. По крайней мере мне так показалось. Однако, Делия…

Но Делия уже неслась вверх по лестнице. Я быстро попрощался с обескураженным страховым агентом и последовал за ней.

Поднявшись на второй этаж, я вошел в небольшой коридорчик. Через открытую дверь был виден плотный ряд кресел кукольного театра. Тем временем Делия исчезла за другой дверью в конце коридора. Я пошел следом. Но не успел переступить порог, как услышал ее крик:

— Джордж! Джордж! Он бьет куклу плетью!

Хотя мой мозг отказывался понимать то, что слышали уши, я бросился в комнату — наверно, это была мастерская Джока Лэтропа — и на мгновение застыл в дверях. В мастерской тоже царил полумрак, но было светлее, чем в коридоре. Можно было различить столы, полки, заваленные кукольными атрибутами.

Делия стояла, прижавшись к стене, в глазах ее холодел ужас. Но мое внимание было приковано к приземистой, коренастой фигуре джентльмена, стоявшего посреди комнаты, — это был муж Делии. В левой руке, точнее в кулаке, он сжимал куклу. Другой, облаченной в перчатку, сжимал миниатюрную плеть-девятиремневку, которой и хлестал куклу. Та корчилась, извивалась, загораживаясь от ударов маленькими ручками, и это казалось со стороны настолько естественным и реалистичным, что у меня дыхание перехватило. Ситуация была столь необычной, что мне почудилось, будто я слышу, как бедняга пищит что-то скрипучим голоском, словно моля о пощаде. Нет, действительно, все было настолько реально, и еще эта зловещая усмешка на лице Лэтропа. И тут я услышал собственный голос:

— Перестань, Джок! Прекрати!

Он обернулся, увидел меня и… прямо-таки зашелся от смеха. Его бледное курносое лицо было передернуто веселой маской комедии. Я ожидал любой реакции, кроме этой.

— Итак, даже прожженный скептик, матерый сыщик Джордж Клейтон — и тот купился на мои дешевые трюки, — наконец сквозь смех сумел проговорить Лэтроп.

Закончив смеяться, он как-то сразу весь преобразился, приняв позу иллюзиониста, готового продемонстрировать публике очередную серию фокусов. Швырнув плетку на стоящий рядом стол, он ухватил куклу свободной рукой и неуловимым движением высвободил свою левую руку из ее чрева. Нижняя подача — и пока тряпичный мячик летел в мою сторону, Джок быстро засунул руки в карманы и начал что-то насвистывать.

Тут Делия не выдержала и, судорожно всхлипнув, выбежала из комнаты. И уж если мне показалось, что из-под левой руки Джока выскочила какая-то мелкая тварь и торопливо скрылась за его спиной, поблескивая голеньким тельцем, — представляю, каково было Делии, и без того находящейся на грани нервного срыва.

— Можешь ее осмотреть. — Голос Лэтропа был лишен всяких эмоций. — Кукла это или нет?

Я взглянул на бесформенную массу тряпок и папье-маше, которую инстинктивно схватил после броска Джока. Несомненно, это была кукла, и изготовлена она была точь-в-точь как та, которую мне принесла в контору Делия. Разве что костюмчик этой был сшит из разноцветных веселых лоскутков. По сардонической улыбке, дерзким чертам лица и крючковатому носу я сразу узнал персонаж. Это был Панч.

Меня просто очаровало изящество, с каким мастер выполнил свою работу. Выражение лица не было таким жестоким, как у Джека Кетча. Однако в чертах Панча было нечто другое: в них таилось взрывоопасное коварство отъявленного злодея. Каким-то непонятным образом оно являло собой составной портрет всех знаменитых преступников и убийц, о которых мне когда-либо доводилось читать.

Но я пришел туда совсем не для того, чтобы восхищаться куклами.

— Послушай, Джок, — обратился я к нему, — до чего ты довел Делию, черт возьми? Бедняжка перепугана до смерти.

Джок как-то странно посмотрел на меня.

— Ты слишком многое принимаешь за чистую монету, — спокойно заметил он. — Полагаю, она пришла к тебе как к другу, а не как к детективу. Однако не разумнее ли заслушать обе стороны, прежде чем выносить судебное решение? Могу вообразить, какую несусветную чепуху нагородила тебе Делия. Дескать, я ее избегаю, так? Дескать, с куклами творится что-то неладное? Да чего уж там — куклы-то живые, так ведь? Говорила?

Тут я услышал под столом какую-то возню, шуршание, и холодные мурашки разбежались по моей спине. Джок Лэтроп усмехнулся, а потом — как свистнет! Из-под вороха джоковских принадлежностей на свет Божий, принюхиваясь и озираясь по сторонам, вылезла белая крыса.

— Мой любимчик, — насмешливо объявил Джок выход белого мага. — Кажется, Делия считает, что я дрессирую крыс для работы с куклами?

— Да забудь ты хотя бы на время, что считает Делия! — сердито перебил я. — Кто бы ни были эти твари, ты за них отвечаешь! И нет никакого прощения тебе за попытку мистифицировать, запугать ее!

— Ты так уверен? — загадочно произнес Лэтроп.

— Черт возьми, она же твоя жена, Джок! — Я чуть было не набросился на него.

Его лицо посерьезнело, и голос сменил тональность.

— Я знаю, что она моя жена, — сказал он. — И я очень ее люблю. Однако, Джордж, неужели тебе в голову не приходило более простое объяснение всему происходящему? Мне неприятно говорить об этом, но дело в том, что Делия страдает… гм… невропатическими галлюцинациями. Не знаю, что взбрело ей в голову, но — хотя на то нет у нее ни малейших оснований — ею овладело глубокое чувство ревности, и ревность свою она обрушила на моих кукол. Сам не знаю почему. Я бы многое отдал, чтобы это узнать.

— Допустим, — быстро парировал я. — Но зачем ты упорно продолжаешь ее мистифицировать?