Страница 12 из 112
– Как вы попали в тот паб? Как вас туда занесло, леди Вуд? – разозлившись и на себя, и на нее, резко спросил он, уже не заботясь о том, вызовет ли вопрос слезы.
– Роджеру нужен врач, – повторила она, словно не слыша его вопроса. – Святая Мария, его можно спасти, если вовремя оказать помощь.
– Я спросил, как вы попали в компанию этих парней? – настаивал Ральф, не желая больше обсуждать судьбу Роджера.
– В паб? – переспросила леди Вуд. – О господи милосердный, я вовсе не собиралась идти туда! Мы пошли за врачом, потому что ваш слуга так и не привел его, хотя прошло несколько часов. И по дороге нас… меня схватили эти люди и потащили за собой.
Голос ее дрогнул, она снова чуть не заплакала, но сдержалась. Мужчин раздражают женские слезы. Даже ее отец не выносил их, а что говорить о постороннем мужчине, который поневоле оказался втянутым во все ее невзгоды – от схватки с разбойниками до спасения из рук пьяных солдат. Ему и так пришлось из-за нее задержаться в пути, заботиться о ее раненых людях, посылать своего слугу за врачом и спасаться от погони. И сейчас ей не следовало злить Кардоне еще больше. Если он считает – как все мужчины, – что у женщин нет ума, и потому им нечем думать, она не будет его в том разубеждать, тем более что со стороны ее поступки действительно выглядели глупыми. Сейчас она полностью зависела от этого человека, ей следовало быть тихой и покорной, лишь бы он не бросил ее в лесу, довез до постоялого двора и не уехал без нее в Лондон.
Пусть у него скверный, раздражительный характер, но, когда доходит до дела, на него можно положиться – он не подведет и справится с любой невзгодой. Мод вновь и вновь вспоминала, как в пабе он не побоялся один выступить против полудюжины солдат. Сэр Уильям не раз говорил, что одни только сила и умение обращаться с мечом не сделают рыцаря настоящим воином, если у него нет смелости, решительности и ума. Похоже, Кардоне обладал всеми этими качествами.
– В пабе вы действовали очень ловко, сэр, – сказала она, желая умилостивить его, и посмотрела на него восхищенным взглядом. – Они не ожидали вашей атаки и растерялись.
Похвала ее была весьма приятна. Хотя, что в том удивительного, он сам был доволен удачно сработавшим старым приемом. Ральф улыбнулся. Во взоре леди Вуд, наконец-то брошенном в его сторону, читалось вполне благожелательное отношение.
«И отчего же мне не ожидать благожелательности с ее стороны? Второй раз вытаскиваю ее из неприятностей. Вполне могу рассчитывать и на большее». Мысли о большем текли рефреном, словно невидимый искуситель наигрывал на лютне, аккомпанируя словам, которые не так уж много значили.
«Я дарю тебе свое покровительство, пусть хоть на время пути, а ты отплати мне тем, что я желаю!» – вкрадчиво напевала та пресловутая лютня.
– О, мадам, – Ральф отвел ветку, что склонилась прямо над тропой. – Мне приходилось бывать и не в таких переделках. Однажды, вот так же в таверне, в Хихоне[35], мне пришлось перерубить столешницу пополам… почти пополам, – с улыбкой поправился он. – Эх, крепок был дуб…
«Тоже спасал леди, попавшую в неприятность? Или просто любитель подраться?» – первое предположение неприятно кольнуло Мод, но она не смогла не улыбнуться в ответ. Она впервые видела, как он улыбается, и это ему определенно шло. Улыбка смягчила, разгладила грубоватые черты его лица, придала мягкий блеск и свет глазам.
«Он красив… Нет, – тут же поправилась Мод, – не красив, но что-то в нем есть… очень привлекательное… Да, да, именно привлекательное!» – Она чуть зарделась под его внимательным взглядом.
– Но вы очень смелы, мадам, – сказал он. – Только не стоит больше браться за дела, которые надлежит делать мужчинам.
– Я вовсе не смелая, – ответила она. – Мне было страшно, ужасно страшно, и ночью, когда на нас напали, и сегодня в трактире… Очень страшно! Но мне обязательно нужно попасть в Лондон – и как можно скорее. И нет никого… Вернее, так получилось, что мне не на кого рассчитывать, кроме как на себя.
«Что там у нее, в Лондоне? – думал Ральф, слушая ее очередное путаное объяснение. – Не поверю, что она отправилась в гости к отцу вот так, одна, да еще с ведома мужа! Хотя мне-то какое дело до ее истории и до ее мужа? Вероятно, дряхлый, ни на что не годный старец, возжелавший юную деву в свою холодную постель. Или он один из тех, что не находят себе места?»
Он усмехнулся. Последнее явно относилось к нему самому. Но вот он вернулся – и что получил?
Пора было возвращаться на постоялый двор, но он не спешил, оттягивая время, откровенно любуясь пылающей щечкой, что была видна из-под чепца.
– Рассчитывать только на себя? – все же переспросил он. – Надеюсь, что с вашим отцом или… мужем не приключилась беда?
Он мог бы сейчас сгрести ее в объятия, она была всецело в его власти, но Ральф просто дотронулся до ее руки, словно боялся спугнуть.
«Diablo, Кардоне, ты помешался рассудком, обращаясь с женщиной, словно она хрупкий сосуд!»
– Не бойтесь, можете не отвечать, мне нет до этого никакого дела. Лучше расскажите… расскажите…
Он растерялся. Дьявольские козни! Просить ее рассказать о рукоделье, чем там обычно занимаются женщины?
– …расскажите о вашем поместье, красивы ли там места? – наконец нашелся он.
– Очень красивы, – сказала она, взглянув ему в лицо.
«А у нее серые глаза», – вдруг подумал Ральф.
Тем временем лес поредел, и через несколько десятков шагов они вышли на луг, что спускался к реке. В этом месте Кам расходилась на два рукава и вновь сливалась в единое русло, образуя остров, живописно-зеленый с курчавыми белыми пятнами пасущихся там овец. За рекой высились башни и стены университетских зданий.
– Что ж, дальше верхом? – спросил он, остановившись, похлопал рыжего по холке, поправил седло и вопросительно уставился на леди Вуд. Ему хотелось, чтобы она ответила.
– Да, как скажете, – осторожно промолвила она своим грудным голосом, шагнула к нему, и вдруг покраснела, глянув в упор, остановилась, прижав палец к губам.
– Едем, – медленно повторил он.
Что ж, он сделал все, что мог, она сама приблизилась к нему и вот так посмотрела в глаза. И зачем это было делать? Бог свидетель: он боролся с искушением, которому подвергла его эта леди Вуд, нежной ведьмой явившись на ночной дороге и так упорно претендуя на место в его седле. Он не стал больше противиться желанию, забыв про хрупкость сосуда – все равно ей некуда деться от него здесь, над рекой Кам, – он просто обнял ее и потянул к себе. Вряд ли бы она смогла вырваться из его рук, если бы даже очень захотела. А дальше он все-таки добрался до вожделенных губ, упрямо и, возможно, грубо для нее, но сейчас это не имело значения. Как давно он не целовал женщину…
Мод не поняла, как это произошло. Она шагнула к лошади, а оказалась в объятиях Кардоне. И не просто в объятиях – он целовал ее! Его губы напористо смяли ее рот, жарко прильнули к губам.
Это оказалось для нее полной неожиданностью. Он все время злился на нее, ей казалось, она не нравится ему, раздражает. Когда Мод шагнула к лошади и наткнулась на его пристальный взгляд, то смутилась при мысли, что ей вновь придется сесть с ним в седло и волей-неволей оказаться в его объятиях, которые – она призналась себе в этом – были ей приятны. Но она и представить не могла, что он захочет поцеловать ее, вот так… крепко сжав, словно пойманного кролика, и жадно впившись в ее губы. До этого она целовалась всего один раз, с Роджером, но он был робок и нежен с ней. Поцелуй Кардоне не был похож на тот, совсем не похож.
Застигнутая врасплох, Мод в первое мгновение оцепенела, а потом рванулась из его рук, но он крепко держал ее в своих объятиях, показавшихся ей теперь железными тисками. Она ударила его ногой по сапогу, упираясь руками в грудь, и резко откинула голову, отвернув ее в сторону так, что у нее заломило шею.
– Как… как вы смеете?! – выдохнула она.
– Смею, потому что слишком долго прожил с вами в одном седле! – заявил он, не отпуская ее. – Разве я не заслужил небольшую награду за свои труды?
35
Хихон – порт в Испании.