Война крылатых людей

— Еще наша еда, — напомнил Вейс.

Планетолет вздрогнул и погрузился глубже. Диомеданец нервно зашевелился.

— Нет, нет! — крикнул Ван Рийн.

Ему показалось, что если он будет орать достаточно громко, то, возможно, и преодолеет языковой барьер. Он замахал руками:

— Нет! Никогда! Вы что, не понимаете, вы, капустные головы! Нам лучше утонуть в вашем загаженном океане, чем пробовать вашу пищу! Смерть!

Зараза! Самоубийство! — Он прикоснулся руками ко рту, похлопал себя по животу, а потом махнул рукой в сторону запасов пищи.

Вейс мрачно подумал, что эволюция слишком эластична. Вот планета, обладающая кислородом, азотом, водородом, углеродом, серой… Биохимия, основанная на белке, образует гены, хромосомы, клетки, живую ткань…

Местная протоплазма соответствует всем земным определениям, но любого человека, который осмелится съесть диомеданский фрукт или бифштекс, ждет верная смерть, вызванная примерно пятьюдесятью аллергическими реакциями.

Их вызывали непригодные для человека белки. Только заблаговременно сделанные прививки оберегали людей от хронического насморка, астмы или крапивницы, вызванных воздухом, которым они дышали, либо водой, которую пили.

Эрик провел сегодня днем много времени, перетаскивая пищу на обшивку планетолета с тем, чтобы затем погрузить ее на плот. А уж если Ван Рийн путешествовал на планетолете, то без сомнения в рацион экипажа входили: хлеб, масло, сыр всевозможных сортов, копченый лосось, индейка, компот в жестяных банках, шоколад, сладкие ватрушки, пиво, вина и еще бог знает что на несколько месяцев.

Диомеданец распростер крылья, маневрируя ими, чтобы сохранить равновесие. В полумраке казалось, что когти на верхнем краю крыла промелькнули мимо лица Ван Рийна словно косилка, управляемая ангелом смерти. Торговец ждал неподвижно, время от времени указывая пальцами на груду ящиков. Наконец, диомеданец или понял, в чем дело, или попросту уступил. Осталось уже немного времени. Он свистнул сидящим в лодке, откуда подлетела туча его товарищей, которые развязали тросы, скреплявшие ящики, и начали переносить их в лодку. Эрик помог Сандре обвязаться шнуром.

— Боюсь, что мы можем слегка промокнуть, госпожа, — попробовал он улыбнуться.

— Итак, это и есть героические приключения межзвездных храбрецов? — насмешливо сказала она. — Что ж, мне придется сказать пару слов моим придворным поэтам, когда я вернусь… Если только вернусь…

Когда Сандра была уже на другой стороне и канат бросили обратно, Ван Рийн кивнул Эрику. Сам он что-то выспаривал у предводителя диомеданцев.

Как ему это удавалось без знания языка, Вейс не знал, но оба собеседника уже достигли стадии выкрикивания оскорблений в адрес друг друга. В тот момент, когда Эрик сжал зубы и прыгнул в воду, Ван Рийн взбунтовался и сел.

Когда молодой человек, мокрый как крыса, наконец, добрался до лодки, торговец явно выиграл этот словесный поединок.

Один диомеданец может подняться в воздух с грузом примерно в пятьдесят килограммов и перенести его на небольшое расстояние. Трое туземцев связали из канатов примитивную упряжь и начали переносить Ван Рийна над водой.

Прежде, чем они добрались до лодки, планетолет затонул.

Глава 4

В лодке сидело более сотни туземцев — все вооружены, некоторые в шлемах и нагрудниках из нескольких слоев твердой кожи. На носу стояла катапульта, едва видимая в темноте, на корме же находилась каюта, построенная из стволов молодых деревьев, связанных канатами. Она возвышалась над лодкой, словно корма средневекового галеона. На ее крыше двое рулевых боролись с мощным румпелем.

— Как видно, мы оказались на военном корабле, — буркнул Ван Рийн. Это не очень-то хорошо. С капитаном торгового судна я еще могу договориться. Если же речь идет о каком-то паршивом офицеришке, у которого в голове одни только нашивки, то на такого я могу только орать. — Он поднял маленькие, близко посаженные глазки к ночному небу, по которому промелькнула молния.

— Я жалкий грешник! — крикнул он. — Но этого я не заслужил! Ты меня слышишь?

Через мгновение землян протолкнули между гибкими телами диомеданцев по направлению к каюте. Лодка начала убегать от шторма на частично — кроме кливера — зарифленных парусах. Качка, шум волн, ветра и удары грома постепенно ушли на дно сознания Эрика. Он хотел только найти какое-то сухое место, снять одежду, скользнуть в постель и спать сто лет.

Каюта была маленькой. Когда трое людей и двое диомеданцев оказались в ней, то они едва смогли сесть. Однако в ней было тепло, и каменная лампа, подвешенная к потолку, давала приглушенный свет, вызывающий гротескно двигающиеся тени.

Одним из двух диомеданцев в каюте был туземец, который первым прыгнул на корпус планетолета. В одной руке он держал стилет из стекла вулканического происхождения. Он не сел, а только осторожно присел, и его внимание частично сосредоточилось на втором туземце. Тот был значительно старше и худее первого, в его шерсти просвечивали пучки седых волос. Он был привязан ремнем к столбику в углу каюты.

Глаза Сандры сузились. Лучемет Ван Рийна словно случайно оказался на ее коленях, когда она села. Диомеданец с ножом бросил взгляд на лучемет, и Ван Рийн выругался.

— Глупая соплячка! Какого черта ты показала ему, что это оружие?

Первый туземец что-то сказал узнику. Тот что-то буркнул в ответ и обратился к людям. Когда он заговорил, то это прозвучало как другой язык, отличный от того, на котором говорил спасший их диомеданец.

— Ага! Переводчик! — закричал Ван Рийн. — Ты говорить земной язык, нет? Моя, твоя… — Он хлопнул себя по бедру.

— Прошу прощения. Я думаю, мне стоит попробовать, — сказал Вейс и перешел на язык тирланцев:

— Ты меня понимаешь? Мы можем попытаться поговорить друг с другом только на этом языке.

Узник нахохлил гребень и присел на четыре лапы. То, что он ответил, было почти знакомо Эрику.

— Говори немного медленнее, хорошо? — сказал Вейс и почувствовал, как проходит сонливость.

Он с трудом понимал, что говорит туземец.

— Ты употребляешь разновидность языка карное, которую я никогда не слышал, — разобрал он слова диомеданца.

— Карное… Сейчас, сейчас… да, один из тирланцев упоминал о группе племен далеко на юге, которые так называются. Я говорю на языке тирланцев…

— Я не знаю этой расы. Они не зимуют у нас. Карное тоже не делают этого регулярно, но время от времени, когда мы бываем в тропиках, мы встречаем одного или двух из них, так что… — Дальше Вейс перестал понимать.

Диомеданец с ножом что-то нетерпеливо сказал, и переводчик рявкнул ему в ответ. Затем он обратился к Эрику.

— Я Толк, мохра ланнахов…

— Что и кого? — удивился Эрик.

Даже двум людям трудно понять друг друга, когда они употребляют разные диалекты языка, который ни для одного из них не является родным.

Эти трудности дополнительно увеличивала специфика человеческого произношения, сдвинутая вниз шкала слуха диомеданцев, а также отличающаяся кривая реакции в стрессовой ситуации. За целый час Вейс получил такое количество информации, что ее можно было вместить в несколько коротких фраз.

Толк был специалистом по языкам из Великого Стада ланнахов. В его задание входило изучение всех языков, с какими сталкивалось его племя, а их было очень много. Наверняка его титул можно было перевести, как герольд, поскольку его обязанности заключались часто в официальном объявлении присутствующих и прибывающих. Стадо находилось в состоянии войны с дракхонами, а Толка поймали в недавней стычке. Второго из присутствующих диомеданцев звали Дельп, и был он старшим офицером дракхонов.

Вейс, как мог, медлил с разговором о себе, не столько от желания сохранить тайну, сколько из-за сознания, каким трудным будет этот разговор. Однако он не забыл попросить Толка, чтобы тот предупредил Дельпа, что пища, которую забрали с планетолета, съедобная для землян, была смертельной для диомеданцев.