Страница 2 из 40
- Я вообще не участвовал ни в каких исследовательских миссиях, эре Капитан.
Капитан согласно кивнул.
- Специфика нашей работы, эре, помимо непосредственно научных целей, предполагает оценку потенциальной опасности, исходящей от любой, гипотетически существующей инопланетной цивилизации, находящейся на определённой ступени технологического развития, позволяющей ей осуществлять межзвездные перелёты, или иметь такую возможность. Извините за канцелярский стиль, эре. Издержки профессии. Как вам известно, за несколько сотен артов мы открыли семнадцать планет, на которых существуют организованные разумные культуры планетарного масштаба, находящиеся в спектре от раннетехнической до технотронной стадии развития. Только шесть из них способны выходить в космос и только одна из шести сумела основать постоянную базу вне собственной планеты.
- Я изучал астрономию, - напомнил Эмпат.
- Не сомневаюсь, - сказал Капитан. - Так было раньше, эре. Но сейчас всё в корне изменилось. С той тысячной арты, когда наш корабль коснулся поверхности этой планеты, всё кардинально изменилось. Я не знаю, что мне делать. Смотрите, - Капитан раскатал рулон тонкого гибкого пластика, - картографическая съёмка, которую ведут автоматические дроны-разведчики с момента посадки. Смотрите, эре. Развитая инфраструктура, мегаполисы геометрически выверенной планировки, дороги, воздушные и морские порты, поезда на магнитной подушке, курсирующие между городами. Кругом чистота и порядок. За одним исключением, эре. Маленьким, - Капитан, сжал указательный и большой палец, показывая Эмпату насколько мало исключение, - и чертовски огромным исключением. Вокруг нет никого, кто хотя бы отдаленно походил на разумные существа. Пугающее обстоятельство. Как вы считаете, эре?
- Я считаю, что данный вопрос не в моей компетенции, эре Капитан, - вежливо ответил Эмпат.
- Да, конечно, - сказал Капитан, позволяя рулону свернуться. - Вопрос не в вашей компетенции. Тогда же в чьей он компетенции?
- Спросите у ксенобиологов, - посоветовал Капитану Эмпат.
- Представьте, спрашивал, - невесело пошутил Капитан. - Они тоже не знают, но обещали ответить в течении четверти арна. Я жду, жду уже третью четверть.
- И вы решили, что звери, ведущие себя таким непривычным образом...
- А почему бы и нет, эре? - вскричал Капитан. - Что мне делать, к чему быть готовым? Имеет ли такое поведение особенный смысл, или оно обычно для обитателей здешней биосферы. Что они несет - надежду, спасение, или угрозу? Надо ли мне начинать паниковать, или паниковать слишком поздно? Вопросы, вопросы, и ни одного, мало-мальски правдоподобного ответа. Может быть, хоть вы мне чем-нибудь поможете?
- Происходящее за стенами нашего звездолёта ничем нам не угрожает, эре Капитан, - успокоил командира Эмпат. - Как и остальное на этой планете.
- Мне кажется, что вы знаете больше, чем говорите, эре.
- Вы ошибаетесь, - честно глядя в глаза Капитана, сказал Эмпат.
- Не смею дольше задерживать.
- С вашего позволения, - Эмпат слегка поклонился и покинул ходовую рубку.
Эмпат легко соскочил с подножки глайдера. Он посадил летательный аппарат недалеко от широкого пустого шоссе. Угнать глайдер было непростым делом, но Эмпат справился с ним неплохо, чем и гордился. В воздухе он отключил блок контроля и трассировки, чтобы на корабле не смогли отследить, по какому маршруту он летит. К сожалению, электронный механизм был жёстко сцеплен с прибором глобального позиционирования, что лишало Эмпата возможности безошибочно определять своё местоположение и расстояние до цели его полёта. Однако Эмпат не слишком расстраивался. Умение распознавать сигналы чужой мысли, даже самые слабые и едва ощутимые, без труда заменили ему хитроумный цифровой процессор системы навигации, скрытый в недрах пульта управления глайдера. Следы адресно наведённого волевого импульса безошибочно вели Эмпата к начальной точке, откуда был излучён этот концентрированный луч ментальной энергии.
На планете буйствовало лето. Эмпат окунулся по пояс в океан душистой травы и побрел, раздвигая руками высокие суставчатые стебли к недалёкой полосе белоствольный деревьев, скрывающих широкую магистраль, рассекающую океан разнотравья от горизонта до горизонта. Вокруг него порхали, проносились, сухо треща крыльями, пролетали, басовито гудя насекомые, разнообразных форм и расцветок, в вышине, густо напоенной запахами пыльцы, мёда, листвы, горячего, вязкого чернозёма, разливались трелями невидимые с земли птицы. Эмпат ступил на прокалённое, звенящее от крепкой прочности связующего материала покрытие дороги. Шоссе было восьмиполосным - четыре полосы по ходу движения, четыре встречных - разделённый по центру двойной жёлтой линией. Эмпат постучал каблуком ботинка по дорожной укладке, прислушался к чёткому отзвуку. Шоссе было абсолютно, до стерильности пустынно. Ровной прямой пронзало оно, казалось, не только пространство, но и самоё время, и исчезало вдали. Эмпат встал на колено, провёл кончиком пальца по асфальту. Помимо стерильной пустынности, шоссе оказалось, к тому же, до стерильности чистым. Страх просочился в душу Эмпата и в ту же секунду на пределе слышимости родился звук, как бы далёкое стрекотание, перешёптывание и мелодичное позвякивание и вот, из ниоткуда возникла на горизонте маленькая крапинка, и понеслась навстречу вскочившему на ноги Эмпату, увеличиваясь в размерах, пока не оказалась рядом. Затормозила плавно, радушно распахнула дверцу, приглашая в прохладу комфортабельного салона. Оказалась роскошным пассажирским мобилем. Эмпат опасливо заглянул внутрь машины, осторожно переступил через обрезиненный порожек, опустился на мягкую подушку сиденья, готовый в одно мгновение выпрыгнуть наружу. Ничего страшного не случилось. Дверца бесшумно опустилась, машина покатила по шоссе, плавно набирая ход. Похоже, она знала, куда ехать. Эмпат незаметно высвободил из чехла трубку нейтрализатора. На всякий непредвиденный случай.
Город бы огромен, прекрасен и пуст. Эмпат стоял на остановке, дожидаясь прихода электропоезда. Поезда ходили по расписанию, каждые пятнадцать минут. Эмпат пропустил четыре состава и собирался поехать в пятом. Все составы были пусты и все шли к городской библиотеке. Эмпат специально сверялся с расписанием и развёрнутым планом внутригородских путей сообщения. Станция А17 считалась узловой. От неё отходили восемь веток в различных направлениях: к центру города и к окраинам, однако каждый из четырех предыдущих составов, притормаживая на подъезде к станции предупредительно высвечивал на лобовой информационной панели оперативно изменённое название рейса, в котором обязательно имелся пункт «Городская библиотека». Сам город напоминал Эмпату дорогую игрушку, забытую в доме хозяевами. Она лежит без движения до тех пор, пока кто-нибудь живой не появится в комнате. Тогда игрушка начинает двигаться, гудит, жужжит и мигает лампочками. Но, как только живое существо пропадает, игрушка снова впадает в летаргический сон. Подобно этой игрушке, город оживал при проявлении Эмпата и замирал после его ухода. Загоралось освещение, открывались встречающиеся по пути ларьки, киоски, лавки, магазинчики и мегамоллы, бойкие механические зазывалы расхваливали выставленный на витринах товар и бесцеремонно пихали в руки глянцевые рекламные буклеты, хрустящие листовки, образцы парфюмерии и бытовой электроники. Юркие роботы услужливо пылесосили мостовую и обрызгивали серую плитку цветочными дезодорантами. Пустые маршрутки тормозили у обочины, горя желанием подвезти. Карликовые одноместные геликоптеры зависали над головой, ловя оптическими регистраторами малейший намёк на посадку. Эмпат не обращал на эту суету никакого внимания. Он искал тех, кто в течении многих лет, веков, тысячелетий? после исчезновения хозяев ухаживал за их оставленными игрушками. И следы таинственных, неуловимых хранителей вели его в городскую библиотеку.
Погрузившись в размышления, Эмпат не сразу заметил, что стал не единственным пассажиром, ожидающим поезда. Близ него устроился небольшого размера местный зверёк, дымчато-серого окраса. Длинный хвост зверька раздражённо мёл рубчатый пластиковый настил платформы, заострённые уши непрерывно двигались, ловя каждый звук, каждый шорох, непривычный для его слуха. Очередной состав затормозил у платформы. Эмпат деликатно посторонился, пропуская зверька вперёд. С тихим шипение сошлись створки дверей. Представитель аборигенной фауны запрыгнул в кресло напротив Эмпата и уставился на него пристальным немигающим взглядом больших выпуклых жёлтых глаз. Вертикальные щели зрачков создавали зловещее впечатление. Загнутые книзу усы зверька нервно подрагивали. Эмпат инстинктивно прикрыл веки, желая освободиться от гипнотической ауры звериного взгляда.