Страница 24 из 218
– Не сметь! – приказал он. – Это мое право.
– Да, – признал сын Долпес-той и опустил оружие.
– Сегодня твой день, – насмешливо откликнулся сын Ланги-той. – Духи войны так берегут тебя, что послали достойного противника.
– Уж не считаешь ли ты достойным – себя?! – с угрозой спросил Агунта. – Я запомню это!
– Запомни… – прошептал воин.
Агунта уже знал, кто из воинов-имазров падет следующим от его руки. Самое обидное, что сын Ланги-той был прав: этот нелюдь был слишком молод и мал, чтоб победа над ним добавила славы великому воину.
Между тем мальчишка-нелюдь приближался. Его длинное темнокожее лицо оскалилось в улыбке.
«Наверное, он безумен, – думал Агунта, баюкая в руках оружие. – Лишился разума от голода, одиночества и торопится присоединиться к своим сородичам».
Он посмотрел вверх, пытаясь разглядеть в толпе на обрыве фигуры вождя и матерей: «Нужно не просто убить эту нелюдь, нужно сделать это красиво. Может быть, сначала сломать руки, потом ноги. Раздробить суставы – медленно, чтобы выл и кричал. Потом отрезать уши и выколоть глаза – отдать каплю за каплей духам войны его ужас и боль. Это будет достойным поступком, щедрой платой за дарованную удачу!»
Когда Агунта вновь взглянул на тропу перед собой, низкорослый нелюдь стоял шагах в десяти – так, что можно было рассмотреть его крупные желтые зубы, обнаженные в улыбке.
– Хорошо, что ты решил умереть перед ними, – кивнул Агунта в сторону зрителей. – Иди сюда.
Нелюдь, конечно, ничего не понял, но перестал улыбаться. Только теперь воин заметил, что чехлы на его поясе пусты, а в опущенных руках тускло поблескивают странные длинные предметы.
– Не хочешь? – вновь улыбнулся Агунта и, подняв палицу, неторопливо двинулся навстречу.
– Не хосес? – как бы передразнил его нелюдь. Он остался стоять на месте, сморщив морду так, что глаза превратились в узкие щели.
Агунта сделал еще шаг, прикидывая, как ударить, чтобы не убить эту тварь сразу – она действительно слишком мала…
Но произошло странное: нелюдь поднял руки и коротко крутанулся корпусом сначала в одну, а потом в другую сторону. Что-то светлое, крутящееся с тихим посвистом пронеслось справа и слева от Агун-ты, едва не задев мех рубахи на плечах. Сзади послышался хриплый выкрик, затем стон. Агунта понял лишь одно – бой начался, и ринулся вперед, замахиваясь палицей.
Нелюдь схватился за конец палки, торчащей над плечом, и отпрянул назад, пропуская зубастую палицу перед грудью. Агунта сделал еще шаг вперед и на возвратном движении снизу вверх нанес удар в корпус. Он снова не достал – совсем чуть-чуть. «Это даже и лучше, – успел подумать воин, – он уходит, пятится. Сейчас, наверное, упадет».
Агунта чуть подпрыгнул, продвигаясь вперед и меняя опорную ногу. У противника в руках уже было какое-то оружие, похожее на толстый дротик со странным широким лезвием. Впрочем, рассматривать его не пришлось – третий удар палицы коротышка принял на косо подставленное древко. Вставленные в дерево и приклеенные смолой клыки не дали оружию соскользнуть, и противник как-то хитро крутанул свою палку, отбрасывая тяжелую палицу далеко в сторону. А потом…
Потом был стремительный тусклый всплеск.
И кровавая вспышка.
И чернота небытия.
В полуобморочном оцепенении люди на обрыве смотрели, как отрубленная голова Агунты, описав короткую кровавую дугу, падает в снег. Как обезглавленное тело, выпустив палицу, оседает на бок.
Маленький полуголый человечек неторопливо двигался внизу.
– Что он делает?! – прошептала Ланги-той и закусила пальцы.
– Снимает скальпы и собирает свое оружие, – ответила Долпес-той и вдруг завыла пронзительно и дико: – Дух смерти посетил нас!!!
Другие женщины, охваченные ужасом, на разные голоса подхватили этот крик. Воины – все как один – бежали к жилищам за оружием. Они вернулись очень быстро, но все равно опоздали – человечку внизу оставалось лишь два-три шага, чтоб скрыться за скальным выступом противоположного склона. Он не полез в снег, а побежал по тропе в обратную сторону – туда, откуда пришел караван Агунты. В правой руке он держал свое странное копье, а левой придерживал оружие, висящее на поясе. Глава клана имазров поднял руку, и ни один дротик не расстался с метательным крюком. Впрочем, и без этого всем было ясно, что убийцу уже не достать.
Глава 5
РЕЙД
– «Остановись! – попросил Семен. – Давай отдохнем и подумаем, что делать дальше».
– «Убивать чужих, – ответил Волчонок. – Иначе зачем мы пришли сюда?»
Зверь сбавил скорость, а затем и вовсе остановил свою команду.
– «Мы потихоньку этим и занимаемся, – заверил его Семен. – А вы поешьте пока».
Он отвязал мешок с рубленым мамонтовым мясом и высыпал куски на снег. Прихрамывая, вернулся к нарте, на которой неподвижно, как изваяние, восседал Хью. Семен развязал другой мешок, вытащил меховую парку и штаны неандертальца. Сварливо буркнул себе под нос:
– Не пойму, зачем тебе вообще одежда, если ты не мерзнешь? Давай одевайся!
– Хью там тепло, – ткнул себя в грудь парень. – Хью хорошо.
Тем не менее рубаху и штаны он надел. Потом засунул руку в мешок с остатками волчьего корма, извлек кусок мяса и принялся его со смаком грызть, словно это было спелое яблоко. Семен смотрел на него и не знал, радоваться нужно или наоборот. С одной стороны, одним махом выполнено сразу несколько поставленных задач, а с другой… Может, зря он все-таки согласился на этот спектакль? Это же был почти экспромт, импровизация: интересующую Хью особь они обнаружили уже на подходе к главному стойбищу, так что заниматься разведкой было некогда. Кто ж знал, что он двинется домой впереди основного каравана?! Последним – решающим – аргументом стало отсутствие у встречающих метательного оружия. Во всяком случае, разглядеть таковое на расстоянии не удалось. Расчет был на то, что Хью покинет зону поражения до того, как враги успеют вооружиться. Волки не подвели – оставив Семена на противоположном водоразделе, они спустились с пустой нартой в долину, дождались за скалой Хью, а потом вместе с ним забрали Семена.
– Какого черта ты так долго возился? – сурово поинтересовался Семен. – Вы что, с ним беседовали? Договорились же: пока никто не разобрался, всех мочить и сматываться!
Хью не ответил – только смиренно опустил голову, как обычно делал, когда его ругали. Впрочем, глянуть в глаза Семену он мельком успел, и тому стало понятно, что ни о чем парень не жалеет. Скорее всего, он испытывал себя – нарочно длил, растягивал момент смертельной опасности.
– Давай так: больше никаких вольностей. Действуем строго по плану! Делаешь только то, что скажу! – Ругаться всерьез Семену не хотелось, и он решил смягчить тон: – Ну, куда теперь двинем?
Хью поднял голову, как-то странно посмотрел и произнес на языке неандертальцев:
– Домой.
– Не получится, – вздохнул Семен. – За нами может быть погоня, а вести ее к поселку нельзя. Они, конечно, его все равно обнаружат – рано или поздно. Но поздно – это лучше, чем рано. Так что надо забрать груз и где-то отсидеться или, по крайней мере, двигаться окольными путями.
– Домой надо, – обнажил зубы в улыбке Хью. – Там хорошо.
«Скальпами похвастаться не терпится?!» – хотел возмутиться Семен, но сообразил, что на родной язык парень перешел не зря. «Дом» на этой «мове» вовсе не означает «крышу дома своего». Скорее уж, это хорошо знакомая, освоенная, точнее, мистически опробованная местность, на которой известны все «плохие» и «хорошие» места.
– И где же это? – с некоторым недоверием поинтересовался Семен.
– Там, – кивнул парень куда-то в южном направлении. – Хью помнить хорошо.
– Тогда веди, – принял решение Семен. – Может, у нас, как у партизан, будет преимущество в знании местности?
То, что погоня за ними все-таки организована, волки сообщили на следующий день утром. К вечеру упряжка уже была на условной границе страны хьюггов и по пологому водоразделу поднялась на поверхность плато. До темноты она смогла продвинуться вглубь на добрый десяток километров, пробираясь между верховьями ручьев и распадков. Здесь можно было чувствовать себя в большей безопасности, чем в открытой степи, однако Семена начали одолевать какие-то дурные предчувствия: что-то было не так то ли в природе, то ли в нем самом, то ли во всей ситуации в целом.