Страница 216 из 219
– Да-да! – хрюкнул Миша, очевидно, тоже имевший некий опыт общения с сумасшедшими. – Нельзя ли поподробнее, Ваше величество?
– Слушайте же, смертные! – сверкнув насурьмленными очами, начала свой рассказ египтянка.
Мона родилась в одной из богатейших египетских семей. Поздний ребенок, единственная дочь своих родителей, она с детства не знала ни в чем отказа. Отец баловал ее, выполняя любой каприз. Балы, пирушки, модные наряды, покупавшиеся прямо в Париже, Лондоне и Нью-Йорке. Дорогие безделушки, вроде красного спортивного «Ягуара» или навороченного чудо-компьютера. Все это было для Моны в порядке вещей и скоро приелось.
От нечего делать она заинтересовалась прошлым своей страны. Как ни странно, но история Древнего Египта захватила ее, и девушка с головой погрузилась в египтологию. Даже поступила в Каирский университет, где и познакомилась со своим однокурсником Ральфом. Парень из Великобритании, также как и Мона буквально бредивший египетскими древностями, специально решил прослушать несколько курсов именно здесь, в сердце египтологии. Но диплом получить хотел все-таки на родине. А то кто же его воспримет в Европе всерьез с египетским сертификатом об образовании?
Молодые люди полюбили друг друга. Если, конечно, испорченная Мона была вообще в состоянии кого-нибудь любить. Тем не менее, парень был без ума от прекрасной египтянки и готов был на что угодно ради тех небольших вольностей, которые она иногда ему позволяла.
Все началось несколько лет назад, когда в руки девушки попала только что вышедшая книга Элизабет МакДугал «Сфинкс улыбается у меня над головой», посвященная царице Хенткавес. Какой то свет озарил разум Моны. Она впала в полубессознательное состояние. Целую неделю медицинские светила со всего света наблюдали за ней. Ровно через семь дней девушка открыла глаза и никого не узнала вокруг. Ни с того ни с сего она заговорила с врачами и безутешными родителями на древнеегипетском. Отец с матерью были в шоке. Мать слегла и так и не оправилась от удара. Через месяц ее похоронили.
А Мона оправилась. Но только внешне. На самом деле под внешней оболочкой арабской девушки скрывалась совсем другая личность – великая правительница Та-Кемета, внучка фараона Хуфу и дочь мудреца Джедефхора, родоначальница Пятой династии царица Хенткавес.
Вместе с прозрением она получила и великие откровения древних жрецов Тота Носатого, которые когда-то научили Хенткавес, как верховную жрицу Исиды, многому из того, что простым смертным знать не следовало бы. Это в благодарность за те многие и великие благодеяния, которые совершила царица для жреческой касты в целом.
Ральф первым был посвящен в сокровенное. Парень, конечно, сначала не поверил ни одному ее слову. Но Мона-Хенткавес привела ему такие весомые доказательства, что молодой человек сдался. Особенно когда от словесных девушка перешла к физическим доводам. Воспитанная в мусульманских традициях, Мона никогда в их отношениях не заходила слишком далеко. Так, легкий флирт, парочка поцелуев, теплые объятия. А тут она буквально изнасиловала юношу. Выделывая с ним такое, что, вспоминая об этом, Ральф даже краснел.
Он стал правой рукой новоявленной царицы и был всемилостивейше удостоен ею сана чати – первого министра в ее будущем правительстве. Да, Мона возмечтала о возрождении былого величия Та-Мери. Как некогда она основала Пятую династию, так и сейчас должна была возродить прерванное римлянами династическое правление в Египте, основав Тридцать Третью династию фараонов. Для этого и был основан тайный орден «Уджат», символом которого и стало святое Око Гора.
Мона начала вербовать себе сторонников. Их оказалось не так много. Прежде всего, избалованные представители египетской золотой молодежи, воспринявшие свое участие в ордене как особый вид праздного времяпрепровождения. Девушка их терпела только потому, что нуждалась в больших деньгах, нужных ей для создания армии послушных рабов, с которыми можно будет завоевать власть.
Одним из первых в цепи ее преступных деяний стало похищение подлинников переписки Хенткавес и устранение доктора Али Махфуза. Царица хотела иметь при себе источник Света, озаривший тьму ее сознания. Он стал для нее чем-то вроде реликвии. Воспользовавшись тем, что она формально являлась студенткой Махфуза, Мона проникла в его лабораторию и, с помощью Ральфа отвлекши внимание ученого, подменила документы. А затем довершила начатое, отравив старого египтолога и пригрозив трусливому Хосни Хейкалю анонимным письмом. Когда же Хейкаль развязал язык здесь, в Луксоре, она послала наемных убийц и к нему.
Наняв нескольких искусных хирургов, Мона-Хенткавес поделилась с ними частицей тайных знаний, и они начали из бесхозных трупов изготавливать монстров: полумумии, полузомби. Занятие это не из легких. Полный процесс производства этих биороботов занимал больше трех месяцев. Так что пока в распоряжении царицы было не больше полусотни послушных и на все готовых слуг.
Но самым важным делом своей жизни Мона-Хенткавес считала поиски священного камня Бен-Бен. Почему так? Внятно объяснить это она не могла. Просто в голове постоянно стучала эта мысль, не давая покоя ни днем, ни ночью. Камень следовалой отыскать и во что бы то ни стало вернуть в Гелиополис – древний Иуну, расположенный в одном из районов современного Каира.
Совершенно случайно, от своих информаторов, она узнала о том, что следы Бен-Бена обнаружены в Луксоре. Больше ничего выведать не удалось. Разве только то, что тайну знает шейх Хусейн Абд эр-Махмуд.
А потом дошла весть, что в Луксор на раскопки гробницы Сети I собрался знаменитый английский египтолог, кстати, друг покойного Али Махфуза, профессор Алекс Енски. Мона-Хенткавес прикинула, что усыпальница этого фараона является чуть ли не фамильной собственностью клана эр-Махмудов. И заинтересовалась раскопками. Ральф срочно вылетел в Лондон и записался на курс лекций профессора, а затем и попал в состав экспедиции. Таким образом, египтянка имела в стане врага верные глаза и уши.
Убийство внука Хусейна стало очередным звеном в цепи ее преступных деяний. Как она и рассчитывала, шейх выразил готовность любыми средствами выяснить, кто посягнул на его родную кровь. Затем в Луксор прибыла сама «великая» Элизабет МакДугал…
– Довольно! – резко оборвала египтянка свой рассказ. – Пора завершить дело. Приготовьтесь умереть во славу великих богов Та-Мери.
По ее знаку четверо монстров, одетых в кожаные фартуки и маски Анубиса, как обычно наряжались в Древнем Египте бальзамировщики, внесли на носилках и положили на каменный стол человеческое тело. Археологи содрогнулись, узнав труп профессора Енски. Из груди Бетси выплеснулся жалобный короткий вопль:
– Сука! Дрянь!
– Blin! – коротко, но точно выразился Бумба, и Миша его поддержал, громко выматерившись на иврите.
– Вашу кровь, презренные пришлецы, мы принесем в жертву великому и ужасному Хентиаменти. А из тел изготовим вот таких же покорных слуг. Начнем с профессора, этого гадкого слюнявого старикашки, возомнившего о себе невесть что! Потом эти болваны. А напоследок я оставлю тебя, тварь! Полагаю, Ральфу доставит сугубое удовольствие покопаться в твоем теле! Не так ли, любимый?
Юноша молчал. За все время их пребывания в святилище он еще не вымолвил ни слова.
– Первым вон того, толстого верзилу! – распорядилась Мона-Хенткавес, ткнув пальцем в Бумбу.
Тот дико завизжал, как поросенок, почувствовавший у уха нож резника, и тяжелым кулем осел в руках двух дюжих монстров. Наверное, потерял сознание. Потому как не сопротивлялся, когда его подволокли к деревянному истукану и разложили над чашей у подножия. Бритоголовый жрец, одетый в леопардовую шкуру, вытащил ритуальный нож и вопросительно глянул на повелительницу, ожидая ее распоряжений.
Египтянка подошла к статуе и, протянув к ней руки, молвила:
– О, Анубис, Великий Судия, Тот, кто впереди страны Запада, Владыка Расетау, Стоящий впереди чертога богов! Услышь меня! Прими мою жертву и помоги мне в делах моих! Явись! Явись, о, Хентиаменти!