Солнечная лотерея (сборник)

– Что случилось? – спросил он ее. – Что вам так не понравилось?

Рита ничего не ответила, но сжала губы так, что они побелели. Затем резко отвернулась от него и выскочила из комнаты.

– Я вам могу объяснить, в чем дело, – хрипло сказал Картрайт. Он захлопнул набитый чемодан и застегнул замки. – Она во всем обвиняет вас.

– В чем – во всем?

Картрайт подхватил два чемодана и направился к двери.

– Вы знаете, что я ее дядя. Она всегда видела меня в первых рядах, руководителем, отдающим приказы другим, обдумывающим дальнейшие планы. А теперь я впутался в дела, в которых плохо разбираюсь. – Его голос упал до невнятного шепота. – Я попал в ситуацию, которой не могу управлять. – Он неловко отошел, давая возможность Вейкману открыть для него дверь. – Полагаю, с того момента, как я попал сюда, я очень изменился. Это ее расстроило… и она обвинила в этом вас.

– Вот оно что, – пробормотал Вейкман.

Теперь, отойдя от Картрайта, он понял две вещи: он не настолько понимает людей, как считал раньше; Картрайт пришел к решению беспрекословно подчиняться указаниям Корпуса.

Си–плюс–корабль, готовый к взлету, уже стоял на площадке срочного запуска посередине главного здания Директората. Как только Картрайт со своей племянницей и группа телепатов поднялись на борт, входные люки плавно встали на место и плотно закрылись. Створки крыши распахнулись, и над площадкой засияло яркое полуденное небо.

– А корабль маленький, – заметил Картрайт. Вид у него был бледный и болезненный; когда он пристегивал себя к сиденью, руки у него тряслись. – Интересная конструкция.

Вейкман быстро пристегнул ремень Риты, а потом и свой собственный. Девушка ничего не сказала, но ледяной стержень ненависти начал таять.

– Мы можем вздремнуть во время полета, – сказал Вейкман. – Корабль управляется роботами.

Он уселся в свое кресло и мысленно подал исполнительному механизму, расположенному под ним, сигнал к старту. Чувствительные датчики сразу же ответили на команду, механизм пришел в действие, и с пронзительным свистом включился двигатель.

Почувствовав реакцию корабля на его мысленный приказ, Вейкман испытал наслаждение, представив корпус ракеты продолжением собственного тела. Он расслабился и утонул в мягкой вибрации прогревающегося двигателя. Это был прекрасный корабль, единственный в своем роде.

– Вы знаете, что я чувствую, – внезапно сказала Рита О’Нейл, нарушая его блаженство. – Вы зондировали мой мозг.

– Я знаю, что вы чувствовали. Но, думаю, сейчас эти мысли несколько изменились.

– Возможно, что и так. Мне самой трудно разобраться в своих чувствах. Но обвинять вас неразумно. Вы делаете все, что в ваших силах.

– Думаю, что я избрал правильный путь, – сказал Вейкман. – Я рассчитываю, что ситуация у нас под контролем. – Он подождал немного. – Ну что? Корабль готов к старту.

Картрайт сумел заставить себя кивнуть:

– Я готов.

«Ничего нового?» – послал Вейкман мысленный запрос Шефферу.

«Приземлился очередной лайнер, – пришел быстрый ответ. – Сейчас начнем зондировать прибывших».

Пеллиг обязательно прибудет в Батавию, в этом можно было не сомневаться. Он начнет поиски Картрайта, это тоже вполне определенно. Не ясно было, где и когда его обнаружат и как он умрет. Можно предположить, что если он ускользнет из сети телепатов, то узнает о лунном курорте. А если он узнает о лунном курорте…

«На Луне нет никакой защиты, – мысленно напомнил Вейкман Шефферу. – Отправляя его туда, мы очень рискуем».

«Это так, – согласился Шеффер. – Но я думаю, что мы возьмем Пеллига в Батавии. Как только обнаружим, так и схватим».

«Хорошо. Рискнем, шанс на успех довольно велик».

Вейкман отдал мысленный сигнал, и корабль начал выдвигаться на стартовую позицию. Автоматические кронштейны придали ему нужное положение, тупой нос уставился в полуденное небо. Вейкман закрыл глаза и расслабился.

Корабль вздрогнул. Сначала послышался обычный рев турбин, затем в дело вступил Си–плюс–реактор.

На какой–то момент корабль завис над зданием Директората, сверкая и искрясь. Затем Си–плюс–двигатели с головокружительной скоростью помчали его в небеса.

Питер Вейкман медленно погружался в темноту, неясная волна удовлетворения нахлынула на его уставший мозг. В Батавии Кит Пеллиг не найдет ничего, кроме собственной смерти. Стратегия Корпуса должна сработать.

Как раз в тот момент, когда Питер Вейкман приказал стартовать Си–плюс–ракете, на летное поле Батавии совершил посадку очередной межконтинентальный лайнер. Он медленно остановился и открыл выходные люки.

Вместе с другими пассажирами на ступеньках трапа, щурясь от солнечного света, появился Кит Пеллиг. Моргая, он начал осматривать здания Директората, бесконечный поток спешащих пешеходов и автомобилей – и готовиться к атаке телепатов.

Глава 11

В половине шестого утра тяжелая грузовая ракета приземлилась в центре той территории, которая когда–то называлась Лондоном. Впереди и позади нее опустились небольшие быстроходные корабли, из которых выгрузились несколько групп вооруженной охраны. Они быстро рассеялись по местности и заняли позицию так, чтобы не допустить вторжения случайных патрулей полиции Директората.

Через несколько минут ветхое старое здание, в котором располагалось Общество Престона, было окружено.

Риз Веррик в тяжелом шерстяном пальто и ботинках, окруженный группой своих строительных рабочих, прошел по тротуару и начал огибать здание. Воздух был прохладный и прозрачный; дома вокруг еще мокры от утренней влаги – унылые серые строения без признаков жизни.

– Вот это место, – сказал бригадир. – Этот сарай принадлежит им. – Он указал на заваленный всяким хламом и мусором двор. – Склеп находится вон там.

Веррик зашагал впереди бригадира по заваленной мусором дорожке. Строительные рабочие уже успели разобрать надгробие. Желтоватый пластиковый саркофаг с останками Джона Престона вытащили наружу и поставили на промерзшей бетонной плите, окруженной мусором и бумагами, которые годами копились здесь. Высохшее тело в саркофаге завалилось набок, лицо наполовину закрывала тонкая рука, лежавшая поперек носа и очков.

– Значит, это и есть Джон Престон, – задумчиво сказал Веррик.

Бригадир присел на корточки и принялся изучать швы саркофага.

– Он, конечно, герметичный. Если мы его здесь откроем, тело сразу же превратится в пыль.

Веррик поколебался.

– Хорошо, – наконец неохотно сказал он. – Доставьте в лабораторию, откроем там.

Рабочая команда стала выносить из здания кипы брошюр, записи, мебель, светильники, одежду, пачки чистой бумаги и печатного материала.

– Там целый склад, – сказал один из них бригадиру. – У них барахло навалено до самого потолка. Там возвели фальшивую стену и подземный зал для собраний. Мы пробили стену и попали в зал.

Это была ветхая убогая штаб–квартира, из которой управлялось Общество. Веррик вошел в здание и оказался в приемной. Рабочая команда подобрала все, что попалось на глаза; остались голые побеленные стены, облезлые и грязные. Из приемной можно было попасть в желтый зал. Веррик прошел туда мимо засиженной мухами фотографии Джона Престона, которая осталась висеть среди ржавых крючков для одежды.

– Не забудьте снять это, – сказал он бригадиру. – Этот портрет.

Часть стены возле портрета проломили. Оттуда тесный тайный проход тянулся вдоль зала. Внутри бродили рабочие в поисках других замаскированных ходов.

– Мы полагаем, это своего рода аварийный выход, – пояснил бригадир. – Теперь мы ищем его окончание.

Веррик сложил руки на груди и начал изучать фотографию Джона Престона. Как и большинство чудаков, Престон был маленьким человечком. Морщинистым хрупким созданием с большими оттопыренными ушами и в массивных роговых очках. У него была буйная темно–серая шевелюра, нестриженая и нечесаная, и маленький, почти женский, рот. Его заросший подбородок нельзя было назвать выдающимся, но в нем чувствовалась твердость. У него был большой крючковатый нос, выступающий кадык и тощая шея, торчащая из запачканного ворота рубахи.