Страница 22 из 54
Далее — если главным героем является маг, то нужно знать, откуда он появился, как стал магом, какие подвиги совершил до этого. Так постепенно возник план всей тетралогии и повествование теперь подолгу бок о бок???? зависеть деструктивный западноевропейский???? начиналось с самого начала, т. е. с рождения и детства.
В уже упомянутом эссе «Сны должны объяснять себя сами» Урсула Ле Гуин следующим образом определяет темы всех трех книг: «Тема „Мага Земноморья“ наиболее „детская“ из всех — это тема вхождения в возраст. Роман „Гробницы Атуана“, если попытаться выразить его парой слов, написан о взаимоотношении полов. Здесь достаточно символики, связанной с психоанализом, и все символы, о которых я, конечно, не думала сознательно, пока писала книгу, имеют непосредственное отношение к сексуальности. Более точно тему можно было бы определить как женский путь вхождения в возраст. Рождение, реинкарнация, смерть и свобода — это не тема, но темы этой книги.
Роман „Самый дальний берег“ посвящен Смерти. И я считаю, что это вполне подходящая тема для моих юных читателей, ибо в тот момент, когда ребенок не просто знакомится Со смертью как явлением (кстати, он живет с ней бок-о-бок с самого рождения), а начинает осознавать, что и сам он смертен — именно этот момент, этот час бытия и является тем часом, когда кончается детство и начинается новая жизнь. Как мы видим, перед нами снова вхождение в возраст, но только в более широком контексте.»(7)
Магия, как уже было сказано выше, является еще одной темой художественного исследования Ле Гуин. К проблемам магии автор подходит сразу с нескольких сторон: научно-этнографической, психоаналитической и художественной. Начнем с имени. Имя, его магическая роль, играет огромное значение во всем повествовании. Но многое Урсула Ле Гуин взяла из знаменитого труда Джорджа Фрэзера «Золотая ветвь», и здесь виден научный аспект исследования. Тень же, которая постоянно преследует Джеда — это, с одной стороны, перефраз знаменитой сказки Ганса Андерсена, о чем сама Ле Гуин упомянула в эссе «Ребенок и Тень» (1975), а с другой — непосредственная перекличка с учением Юнга о том, что тень, возникающая в наших снах — это не что иное, как подавляемые и скрывающиеся в подсознании все темные стороны нашего «я».
Огромное значение для всей первой книги тетралогии «Маг Земноморья» имеет борьба между Светом и Тьмой. Смысл этого антагонизма в книге раскрывается следующим образом. Свет и Тьма представляют Добро и Зло, а также являются полярно противоположными воплощениями Жизни и Смерти, Знания и Невежества, Мудрости и Глупости и т. д. Но чего они точно не представляют, так это Бога и Дьявола. Для всей трилогии не свойственна так называемая теологическая, или божественная, концепция бытия
Некоторые обитатели Земноморья верят в богов, но народы Внутренних Земель, где и живет главный герой Джед, верят только в магию. Из романа «Гробницы Атуана» мы узнаем, что жители империи Карагад верят в две разновидности богов: божественного короля, который является воплощением обожествленной государственной власти — явление, известное в истории человеческой цивилизации еще со времен древнего Египта, — и так называемых божественных братьев, о которых мало что говорится в самой книге. Эти же жители имеют и еще один религиозный культ — они поклоняются неким Безымянным, темным силам, что существовали с самого зарождения мира, когда еще не было Света. Поклонение Безымянным уже утратило свою силу и пришло в упадок. По мнению Ле Гуин, это и есть истинное воплощение Зла, так как даже отживший культ требует все новых и новых человеческих жертв. В конечном же счете в основе всего мироздания лежит магия, сотворенная руками самого человека. В книге постоянно упоминается имя некоего Сегоя, который и поднял из вод морских все ныне живущие острова. Земноморье — творение первого мага, отца и учителя ныне живущих магов.
Создав по существу целую цивилизацию, Урсула Ле Гуин дает некую модель Вселенной, где переплетены различные культуры и различные верования. Но все это многообразие объединено общим всесильным законом, в котором и учитывается великий принцип взаимодополняющих начал, например, как Свет и Тьма, Жизнь и Смерть, и в этой общей системе определяющая роль принадлежит прежде всего человеку. Именно в его душе скрыты огромные резервы, которые могут оказать непосредственное влияние на звезды, на весь космос. И мы видим, как бы ни был сложен и огромен мир, созданный в воображении писательницы, он весь замкнут на человеческое «я» — и в этом, бесспорно, проявляется особый гуманизм творчества Урсулы Ле Гуин.
Однако, как уже было сказано выше, рядом с подлинно художественными произведениями на англо-американском книжном рынке появляются и произведения, преследующие исключительно коммерческий интерес. И в этом смысле, с учетом общей ориентации запада на дальневосточную культуру, начатую еще в конце ХIХ в. философом Шопенгауэром, именно Китай и Япония привлекают наибольший интерес писателей, ориентирующихся в основном на развлечение своих читателей. Здесь мифология Китая не анализируется достаточно глубоко, как это мы видели на примере творчества У. К. Ле Гуин, здесь дальневосточная культура дается лишь как экзотический фон, как некие декорации, используемые писателем лишь для того, чтобы создать определенную необычную атмосферу. Схема таких «фэнтези» оказывается необычайно примитивной: 1) таинственное рождение героя; 2) чаще всего используется двоемирие, например, реалии современной Америки и средневековый или фантастический, легендарный Восток; 3) необходимым всегда является извечное восточное противопоставление сил Света и Тьмы, но это противопоставление не дается в четких нравственных границах, потому что так называемые герои Света совершенно спокойно могут совершать убийства без какого бы то ни было христианского покаяния. Эта нравственная релятивность, с одной стороны, является благодатным поводом для описания всевозможных жестокостей, а, с другой — придает писанию некий эффект философской псевдоглубины, напоминающей чисто романтическую традицию диалектики добра и зла, но только напоминающую, потому что герою подобных книг изначально не присуще страдание; 4) сюжет разворачивается как скрытое единоборство двух высших существ, т. к. таинственное происхождение главного героя чаще всего определяется его тайной родственной связью с каким-нибудь восточным божеством, демоном или драконом; 5) необходимым является и мелодраматический сюжет. Смертная девушка обязательно должна полюбить Светлого полубога, эту девушку в качестве заложницы должен использовать представитель Тьмы. Мелодраматический элемент как правило должен сопровождаться сексуальными сценами. Такова формула успеха, ибо, по Фрейду, насилие и секс должны перемежаться между собой, постоянно привлекая к себе читательское внимание;
6) от схватки светлого и темного героев должна зависеть судьба всего человечества. Предмет их спора обязательно должен быть представлен в качестве той или иной магической вещи, например древнего восточного меча, магических иероглифов и т. д. Но в конце концов все должно разрешиться в пользу Света.
К такому типичному «восточному» «фэнтези» можно отнести и книгу Мак-Эвой «Чай с черным драконом».
Промежуточное положение в этом смысле занимают творение Ласбадера «Ниньзя» и книги на японскую тематику Треваньяна. Двух последних авторов, пожалуй, с большей точностью можно отнести к жанру триллеров. Но дело все в том, что и Ласбадер и Треваньян (роман «Сибуми») стремятся использовать политику и современность лишь как фон, за которым скрывается некий кодекс мистического восточного единоборства, некая тайная война кланов наемных убийц, берущих свои корни еще из средневековой Японии. Так, в книге «Ниньзя» Ласбадера в реалиях современного Нью-Йорка по сути дела разворачивается финальная часть некого средневекового конфликта двух вражеских кланов ниньзя. Здесь присутствует ярко очерченная восточная мифологизация. Конечно дана эта мифологизация чисто внешне, носит характер чистой экзотики, но именно она и привлекает прежде всего автора, а не современная социальная жизнь или психология героев.