Страница 7 из 68
— Харри, ты опять спишь? А ночью снова будешь жечь лампу и всем мешать.
— Ночью статьи пишутся намного лучше, — отозвался снизу пока еще невидимый Харри, звякая чем-то железным. Как оказалось впоследствии — крюком на конце веревочной лестницы, который он зацепил за отодвинутый люк и, подтянувшись на веревке и локтях, показался в отверстии. — Не говоря уже об анонимных письмах.
Харри оказался довольно молодым или по крайней мере молодящимся человеком с вьющимися волосами неопределенного цвета и носом, носящим явные следы перелома. Другой заметной достопримечательностью на его лице были темно-синие круги под глазами, что говорило либо о хроническом недосыпании, либо о нездоровье, но скорее всего и о том, и другом вместе. Но на Эстер он посмотрел весело, обозрев ее с ног до головы, и внезапно подмигнул.
— Утром я поспорил с троими, госпожа Ливингстон. Они утверждали, что вы никогда сюда не придете.
— Я надеюсь, — Эстер сунула руки в карманы, в свою очередь разглядывая собеседника, — вы меня сюда заманили не только ради стремления победить в споре?
— Ну что вы. разве бы я осмелился беспокоить Имеющую Право, если бы у меня не было на это веской причины, — Харри наконец выбрался из дыры в полу и преувеличенно долго отряхивал сначала джинсы, потом рукав рубашки. Сразу было заметно, что стремление паясничать у него в крови. — Молодец. Алька, с заданием справилась, — обернулся он к провожатому Эстер. — Иди теперь, погуляй на свежем воздухе.
— Еще чего! — фыркнул мальчик, который оказался девочкой. — Ты что, хочешь, чтобы я тебя наедине с бабой оставила? Глаз да глаз нужно за некоторыми!
— Простите ее, госпожа Ливингстон, — Харри картинно развел руками, нимало не смутившись. — Недостаток образования, воспитывалась в трущобах…Но по многим своим качествам, как вы, наверно, уже поняли, просто неоценима.
— Опять-таки весьма рассчитываю, что цель моего визита — не восторгаться исключительными способностями этого милого создания. Можете побыстрее перейти к делу?
— Постараюсь. А пока что все-таки рекомендую вам присесть. Вон тот стол относительно чистый.
Усевшись прямо на полу напротив нее, скрестив ноги и глядя на Эстер снизу вверх, что ему ни капли не мешало, Харри вытащил трубку, пакетик с какой-то сушеной травой и разыграл целую пантомиму, взглядами и жестами испрашивая у Эстер разрешения закурить. Она только пожала плечами. Ситуация начинала казаться совершенно абсурдной, особенно когда по комнате пополз чуть приторный запах. Обладательница сомнительных достоинств Алька сидела с полузакрытыми глазами и раскачивалась в такт музыке, грохотавшей у нее в ушах.
— Ну что ж, разрешите представиться, — сказал наконец Харри, глубоко затянувшись. Он слегка церемонно отвел волосы со лба и поклонился. — Харри Бродяга, Главарь американской группы Непокорных. Сорок три года, девять судимостей и семь лет тюрьмы. Очень много вредных привычек и дурных наклонностей. Объявлен на континенте вне закона.
— Очень смело, — неприязненно произнесла Эстер, помедлив. — Заметьте, я вас о подобной откровенности не просила.
— А я предпочитаю все акценты расставлять сразу, чтобы потом не возникало лишних вопросов.
— Вы тешите себя напрасными надеждами насчет того, что между нами может быть какое-то "потом". Скажите мне просто "спасибо", что я не направлюсь прямиком в Департамент надзора, и разойдемся на этом.
— Эстер, вы туда не пойдете, — Харри вновь затянулся и принялся выпускать дым постепенно, пытаясь с его помощью рисовать какие-то узоры в воздухе, отчего в их разговоре периодически возникали паузы, — даже если я буду страшно груб и не рассыплюсь в благодарностях.
— Второй раз за сегодня я слышу уверенную оценку собственной личности от людей, которых вижу первый раз в жизни. У Непокорных что, сложился культ Эстер Ливингстон? Устраиваете вечерами ритуальные пляски вокруг моего изображения? — Эстер демонстративно оглянулась, якобы в поисках упомянутого изображения, но на самом деле быстро обежала глазами все углы, ища ближайший путь эвакуации. Происходящее стремительно переставало ей нравиться.
— Женщина Вэла Гарайского доносы писать не станет, — торжественно заявил Харри, отвлекшись от трубки.
— Понятно, — Эстер сцепила зубы и сжала пальцы, чтобы сдержаться от произнесения пары цитат из написанного на стенах. — То есть вы пляшете возле двух идолов. Причем моя скромная особа в вашем пантеоне не лидирует. А я уже было обрадовалась…
Главарь Непокорных смотрел на нее. ухмыляясь, будто подобная манера разговаривать его не раздражала, а казалась обычной или даже приносила удовольствие. Эстер невольно вспомнила тех немногих Бессмертных, в основном четвертого круга, с кем приходилось общаться довольно часто и которые начинали морщиться от обиды после второй реплики, вместо того. чтобы придумать ответ.
— Так вот, можете в любом случае скидывать меня с пьедестала, — продолжила Эстер. — К надзорным я не пойду всего лишь из-за природной лени, а главное, потому, что не верю ни в каких Непокорных. Вы, кстати, своим неизгладимым образом не убедили меня в их существовании, скорее наоборот
— А новости вы читаете? — с прежней ухмылкой осведомился Харри.
— Вот именно, — Эстер хмыкнула. — Новости пишут не для того, чтобы сообщить, что случилось, а чтобы убедить, что об этом следует думать.
— Ну что же, — Харри картинно повел руками, — если вы полагаете, будто нас нет, не стану переубеждать. Может быть, это к лучшему…
— Что именно к лучшему? — раздался голос из левого угла. На свет, уверенно топая, вышел плотно сбитый мужчина с упрямым подбородком и глубоко посаженными глазами, цвет которых поэтому было довольно трудно определить.
— Госпожа Ливингстон считает нас игрой воображения, Ил. Вот я и хочу ей предложить слегка поиграть, будто понарошку.
— Какие тут могут быть игры? — в отличие от Харри новое действующее лицо было настроено совершенно серьезно, и поэтому производило еще более безумное впечатление. — Ты ей объяснил, что нам надо?
— Я боялся, что у меня не хватит красноречия, — вздохнул Харри в унисон с выдуваемым дымом, — и потому ждал тебя.
— Ты сегодня была у Гирда Фейзеля. Ты видела его?
— Вы хотите, чтобы я попросила у него для вас сувенир на память?
— Мы хотим, чтобы ты помогла нам его убить.
Эстер в общем-то ко многому была готова и никогда не жаловалась на быстроту реакции, но какое-то время ей потребовалось, чтобы осознать данную фразу.
— Ил у нас — самый лучший оратор, — с отеческой гордостью заметил Харри, вытаскивая изо рта трубку.
— А он всегда выражает свои мысли так двусмысленно и замысловато?
— Ты можешь входить в его резиденцию, — продолжал Ил, обращая на их диалог не больше внимания, чем паровой каток на траву, проросшую сквозь асфальт. — ты можешь подобраться к нему близко. Ты должна нам помочь! Если нам это удастся… если только удастся — вся их империя закачается!
— Он же Бессмертный, — Эстер округлила глаза, изображая наивность. — Как можно его убить?
— Мы ведь покончили с Эдвардом Рагли! Один из наших это сделал! Его подвиг будет храниться в веках.
— А для чего?
Ил уставился на нее с неподдельным недоумением.
— Чтобы всех освободить! Людей, таких, как ты! Пока будет жив хоть один Бессмертный — людям не видать свободы. Они диктуют всем, как жить и что думать, а некоторых приманивают обещанием своего бессмертия, чтобы они помогали управлять остальными.
— Я тронута до слез, — медленно произнесла Эстер. Разговор затягивался, и ее тянуло откинуться на спинку стула, но она опасалась последствий в виде многодневной пыли или чего похуже, — оказывается, вы относите меня к обычным людям. Но я вряд ли пойду дальше порыва сладостного умиления. Не стоит на меня рассчитывать.
— Почему ты не хочешь нам помочь? — Эстер была уверена, что Ил мгновенно впадет в ярость, но пока что он пылал праведным возмущением, не более. — Каждый день мы рискуем жизнью ради всех вас! Ради вашего освобождения!