Страница 37 из 130
Сопровождение короля Данстейна было тем пышнее, чем незаметнее смотрелась отодвинувшаяся за чужие спины Гвендолен. Она наконец-то смогла надежно спрятать крылья под плащом и обернуть вокруг головы длинный конец капюшона, погасив пламя волос. Поэтому никто пока не обратил внимания на бледное и неприметное личико вандерского пажа, выглядывающее из-за гордо возложенных на плечи боевых топоров
Шесть фигур в креслах снова казались абсолютно похожими, но Гвендолен уже могла отличить знакомую ей искру в черных глазах Гнелля как единственную надежду во всем зале.
— Возрадуемся, собратья по Провидению, — заговорил один из шестерых. — И поблагодарим нашего былого собрата Эбера, который помог нам приблизиться к этой цели. Сегодня будет заключено соглашение о монополии на торговлю Круахана с Вандером. С лучшими условиями для пошлин нашим купцам, которые только можно представить. Бесконечно милостиво Провидение, пославшее нам такой день.
— Но… да позволит мне глава Проникающей ветви… — Гвендолен только сейчас заметила Ноккура, рванувшегося вперед. — Мое донесение из Тарра…я говорил совсем о другом…
— Мы благодарим тебя за бдительность, собрат Ноккур, — это зазвучал голос Гнелля, и трудно было отыскать в нем даже малую толику иронии, которая лежала на дне взгляда. — Мы непременно проведем самое тщательное расследование по этому поводу, но событие столь великой важности отвлекло на себя все наше внимание.
— Я… мы…тоже писали о делах величайшей важности, которые происходят в Тарре, — Ноккур был настолько обескуражен, что сорвался на хрип, — они могут поставить под угрозу благополучие Провидения.
— Не принижаешь ли ты силу Провидения, собрат?
— Монополия с Вандером даст нам огромное преимущество в концессии, а значит, первенство на Внутреннем океане. Оберегающая ветвь очень довольна действиями вице-губернатора Баллантайна, — третьим заговорил Онкер, Гвендолен уже приучилась их отличать. — Разумеется, ему следует попенять на то, что он не все поступки согласовывал с наместниками Провидения в Тарре…
— Убежден, что он искренне в этом раскаивается. Не правда ли, Эбер?
Баллантайн разлепил пересохшие губы. Было видно, что он не думая отдал бы пару золотых за глоток воды, но приходилось как-то обойтись. Недоумение било из его взгляда как лучи, но мускулы лица не шевелились.
— Раскаиваюсь, — сказал он глухим голосом, опасаясь даже взглянуть в сторону Гнелля.
- Интересно, когда сьер Баллантайн успел совершить такие подвиги в переговорах с Вандером, — Ноккур владел собой гораздо хуже, стискивая руки и вонзая ногти в ладони, — если последнее время находился в Тарре и был занят совершенно другими вещами?
— Ну что же, — Гнелль чуть усмехнулся, — значит, мы не зря его сделали таррским вице-губернатором. Впрочем, почтенное посольство Вандера, присутствующее здесь, само доставило нам все необходимые пояснения на этот счет.
Головы шестерых фигур в креслах одновременно повернулись в сторону свиты Данстейна и медленно склонили подбородок на плечо. Северные воины, даже уступив монополию, были слишком горды, чтобы кланяться — они дружно громыхнули топорами о щиты. Баллантайн немного растерянно обернулся на своих внезапных союзников. И, конечно, не разглядел Гвендолен в толпе. Зато Дагадд во втором ряду сразу вытаращил глаза и стал толкать Логана локтем так, что тот заметно пошатнулся.
— Давайте будем краткими, собратья, нам нужно решить еще немало дел во славу Провидения. Мнение ветвей в данном случае едино. Мы рассмотрели прошение вице-губернатора Баллантайна о соизволении покинуть нынешний пост и отправиться в Эбру главой концессии. Мы высоко ценим ваши заслуги, сьер Баллантайн, и полагаем, что вы принесли бы немалую пользу вашему городу. Но при существующих у вас разногласиях с наместниками Провидения это будет, вероятно, самым разумным решением. Призываем вас не забывать в путешествиях, что каждый наш собрат представляет силу Провидения на земле, иначе вы можете вновь оказаться перед нашим судом.
— Если бы это зависело от меня, хоть завтра! — Ноккур наконец оторвал ногти от ладоней, с удивлением посмотрев на алые полукружья, оставшиеся на коже.
— Собрат Ноккур, ваша горячность простительна, но выдает в вас человека, делающего только первые шаги на службе Провидению, — Гнелль усмехнулся, откидываясь на спинку кресла. — Эбер, если вы найдете время ко мне заглянуть перед отъездом, я буду признателен. Мой возраст уже позволяет приятно вспоминать прошлое.
Баллантайн, похоже, до конца еще всего не осознал, потому что у него сохранился взгляд человека, привыкшего к постоянной боли и вдруг обнаружившего, что она по непонятной причине перестала его грызть. Зато Логан с Дагаддом переглянулись, восторженно пихая друг друга кулаками в бок. Они бы сразу начали обниматься, их удерживали только шесть фигур в резных креслах, под взглядами которых странным казалось любое проявление ярких человеческих чувств. Глаза Логана засияли таким ликующим светом, словно он уже стоял на палубе корабля, приближаясь к цели своих поисков.
Гвендолен опустила голову. Боль в плече и в измученных крыльях вернулись настолько резко, что она только удивленно выдохнула, стиснув зубы. Все эти дни она не обращала на нее внимания, но теперь ее цель достигнута, и она вновь стала слабой. Причем эта боль — только жалкое предвестье того, что устроит с ней Данстейн, который за свою нарушенную честь разрежет ее на части и раздавит сапогами на полу. Если кто-нибудь до того из жалости не перережет ей горло. Она затравленно огляделась. Оружие у нее отобрали давно и окончательно. Она сама на это пошла, она бросила свою жизнь, как тряпку в огонь, но как же ей сейчас хотелось жить! Особенно когда Баллантайн стоял так близко, пусть и не глядя на нее.
— Я хочу сказать, — неожиданно хрипло заявил Данстейн. Все время он простоял не шевелясь, сжав челюсти, так что тонких губ совсем не было видно. — Мы требуем… Или говори лучше ты, Снэколль.
— Досточтимые сьеры, — вандерский посол заговорил чуть торопясь и с заметным облегчением. — Вы понимаете, что судьба и успех концессии теперь крайне важны для нас. Чтобы поддерживать нашу осведомленность о состоянии дел и заодно выразить сьеру Баллантайну наше почтение, мы хотели бы направить с ним в Эбру нашего посланника.
— Сьер Баллантайн теперь частное лицо, так что он вправе сам решать. Но полагаем, он не станет отказываться.
— Я буду счастлив оказать любезность моим друзьям из Вандера, — Эбер наконец овладел собой и улыбнулся почти прежней улыбкой. Его глаза тепло засветились, когда он посмотрел в сторону Снэколля, — и заранее согласен на любую кандидатуру их посланника.
— Тогда забирай!
И прежде чем Гвендолен успела опомниться, Данстейн схватил ее за плечо — к счастью, другое, здоровое, и с силой вытолкнул из толпы, почти швырнув. У него на лице застыло выражение человека, больше всего на свете боящегося передумать.
Капюшон съехал с ее головы, плащ расстегнулся, и одно крыло высунулось из-под ткани, тем более что она неловко шевелила им, пытаясь помочь себе встать. По чертогу Провидения опять пронесся шорох — как тогда, когда она первый раз вошла туда с Данстейном. Логан с Дагаддом, вынырнув с двух сторон, подхватили ее под локти, поднимая с пола.
Вначале она, конечно, посмотрела на Баллантайна. Чуть снизу вверх, сквозь упавшие на глаза пряди, как смотрела на полу в его кабинете. Если в его взгляде и было удивление, то оно быстро погасло, сменившись чем-то странным, отчего глаза засверкали как звезды, и ей это очень понравилось. Она, оказывается, уже успела забыть, какие у него широко расставленные глаза. И какими большими они кажутся, когда он смотрит прямо на нее.
— Гвен, ты… — произнес он, почти не шевеля губами. — Это все ты… Одна…
Его щека дернулась, и он протянул к ней руку.
Тогда Гвендолен стало совсем хорошо. Настолько хорошо, что она вспомнила о других людях, и обернулась, опираясь одной рукой на Логана.
— Тот, кому подарили жизнь, не вправе спрашивать, почему. Но я все же спрошу тебя, конунг.