Страница 123 из 130
Встать Баллантайн не мог, да и неизвестно до конца, что бы он сделал, если бы мог подняться? Кинулся бы к Гвендолен или отошел бы к окну, скрестив руки на груди и отвернувшись? Сейчас на его лице жизнь мелькала только в глазах, но что они выражали — Дрей так и не смог понять, хотя даже дыхание затаил, весь обратившись в зрение. Он не отрывал глаз от бьющейся Гваендолен, хотя в общем видны были только разлетевшиеся в беспорядке рыжие кудри, все остальное заслоняла ругающаяся стража. Лицо Баллантайна застыло, словно каменная маска, дрожали только пальцы рук, надежно прихваченных к подлокотникам кресла.
— Даже… солгать у меня как следует не получилось, — произнес он наконец. — Думал, удастся от вас ускользнуть, но… видно, не судьба.
— Не верьте ему, не верьте! Он ничего не знает! — Гвендолен довольно быстро сорвала голос и потому уже не кричала, а хрипела, но вырваться пыталась с еще большей силой. — Я докажу, вы сами увидите!
— Надеюсь, разумный мужчина вроде тебя, Ноккур. не станет слушать девочку, которая от любви немного не в себе? — по щеке Баллантайна пробежала судорога. Видимо, его силы совсем подходили к концу.
— Линн, не надо! — Дрей тоже заорал, не выдержав этого зрелища. — Прекрати, они тебя покалечат!
— Все, мне это надоело! — Ноккур повелительно хлопнул в ладоши, в свою очередь повысив голос. — Перестаньте шуметь! Совершенно невозможно работать в таокй обстановке, что за безобразие! Заберите их, — он кивнул в сторону Гвендолен и Дрея, — я еще с ними побеседую отдельно. А тебе, Эбер ре Баллантайн, я очень советую наконец определиться — где истина, а где ложь. Потому что в следующий раз я захочу от тебя услышать только правду, а я ограничен во времени. Я очень тороплюсь, разве не понятно? Что вы там копаетесь?
Последние слова предназначались уже стражникам, которые пыталсиь протащить Гвендолен через двери. На лестнице их терпение лопнуло, и они пару раз стукнули ее головой о перила. Шагнувшего вперед Дрея один из стражников отпихнул в сторону, так что тот приложился спиной о стену, и на секунду перед его глазами завертелись темные круги.
— Аккуратнее, ребята, мне еще надо ей задать пару вопросов, — Ноккур, чуть ухмыляясь, спускался следом, заложив руки за пояс. — Не вытряхивайте из нее сразу все, что она помнит. Потом еще развлечетесь, время будет.
Дрей с трудом оттолкнулся от стены. Ноги казались свернутыми из тряпок, голова кружилась, а к горлу подкатывала какая-то душная волна. Он прекрасно знал, что сейчас бросится вперед, потому что ему было плохо именно от представшей перед глазами картины — как Гвендолен волокли по лестнице, наступая сапогами на волосы. Только периодически все расплывалось перед его глазами и сдвигалось куда-то в сторону. Он неожиданно отчетливо понял, на что похожи его ощущения — когда летом в Ташире он нырял особенно глубоко у скал, именно так давила огромная толща зеленой воды, нависшая сверху. Именно так кружилась голова, когда он пытался быстрее всплыть, сопротивляясь этой древней глубине.
Единственное, чего он не мог понять, — отчего стражники один за другим тоже стали загребать ногами и оседать на ступеньки, и отчего Ноккур вдруг споткнулся и покатился вниз по лестнице, но вместо того, чтобы быстро вскочить, только царапал руками ступеньки, приподнимаясь на локтях и бессильно падая обратно.
При этом вокруг царила исключительная тишина — тоже такая, как бывает под водой. Только внизу, по нижней лестничной площадке, гулко топали тяжелые шаги.
Гвендолен тряхнула головой, приходя в себя, потом начала медленно приподниматься, повиснув на перилах. Она тяжело дышала, нижнюю губу ей разбили, и она размазывала рукавом кровь по подбородку. Но серые глаза смотрели перед собой абсолютно ясно и спокойно — у нее единственной, в отличие от всех стражников, чей взгляд был затянут мутной пеленой. Себя Дрей видеть не мог, но судя по тому, как пол норовил убежать у него из-под ног, хотя попыток двигаться он даже не предпринимал, он сам смотрелся не лучше.
Гвендолен наконец выпрямилась, насколько смогла, прижимая локоть к боку, и стала внимательно следить глазами за огромной фигурой, которая показалась в их поле зрения на лестнице. С первого взгляда было сложно определить, что же в этом человеке поражает больше — значительный рост или огромный живот. А может, вытаращенные глаза желтоватого оттенка и стоящие дыбом волосы.
— Да, пташка, ну ты и плюхнулась, — громовым голосом объявило поразительное существо, уперев толстые руки в бока и обозревая открывшуюся перед нми картину. — Чего ты, совсем чердак проветрила, что сама к этим всунулась? Они же как провидельники, только еще пузырчатей.
При этих словах Дрей окончательно утвердился в мысли, что ими всеми овладело какое-то заразное помешательство, тем более что великан смотрел на Гвендолен дружелюбно, насколько подобное выражение было возможно на его жутковатом лице, и весело ей подмигивал.
— Дагди, — говорить Гвендолен могла только хриплым шепотом, — Орден же… ушел из Круахана. А ты что… здесь делаешь?
Ответа она не дождалась, потому что потеряла сознание и упала на ступеньки.
— Во как! — невероятный человек раскрыл глаза еще шире, и Дрей мог покляться, что зрачки у него вертикальные. — Кудряво ее заполоскали, да? Эти, что ли? — он пихнул огромным башмаком одного из лежащих на лестнице стражников и уставился на Дрея. — Эй, а ты там совсем завернулся? Болталом вообще дергать умеешь?
С большим трудом Дрей сообразил, что непонятные слова обращены к нему. В голове медленно начинало проясняться, благодаря чему он смог даже сделать один шаг вперед.
— Я вас видел…. вчера в трактире, — сказал он, стараясь выговаривать слова более или менее внятно. — Я тогда тоже… ничего не понял, но мне показалось, что вы спрашивали о Гвендолен. Вы… ведь вы тоже из Ордена? Нам лучше поскорее отсюда уйти.
Человек пренебрежительно фыркнул, но все-таки наклонился и легко поднял Гвендолен на руки.
— Не ерзай, я от них много раз слизывался. Вон, они же пока еще тухлые.
Он еще раз занес башмак, чтобы толкнуть стражников, но нахмурился и осторожно вернул ногу на место. Потом повернулся и так же громко, как пришел, затопал вниз по лестнице.
— А что вы… с ними со всеми сделали? — Дрей бросился следом, опасаясь только одного — что споткнется и не догонит. — Это ведь вы, правда? Подождите… вы можете идти не так быстро? Как ваше имя?
— Дагадд, — имя прозвучало, так, будто человек уронил несколько тяжелых камней. — Но можешь ляпать Дагди.
"Тоже не лучше", — подумал Дрей, переходя с быстрого шага на медленный бег. — "Хотя, с другой стороны, человек, способный одним присутствием укладывать на пол небольшой отряд, может зваться как ему заблагорассудится".
Ночью, как всегда, пошел дождь — затяжной, неспешный и холодный, обычный для Круахана, поэтому сложно было сказать, наступило ли утро. Просто небо за узким окном с решеткой из железных листьев стало светло-серым вместо темного, и сумрак в комнате слегка раздвинулся. Трое, коротавшие ночь у стола в разных позах, зашевелились, и один из них, маленький человек с темными грустными глазами, дунул на свечу.
Второй, сидевший на массивном деревянном табурете, поскольку ни одно кресло не могло его вместить, шумно вздохнул и в очередной раз наклонил кувшин над вместительной кружкой. За ночь в его широко раскрытых глазах отчетливо проявились красные прожилки.
Третий, худой и слегка сутулый, с лицом, покрытым морщинами, подошел к единственной кровати, на которой лежала, вытянувшись, рыжеволосая девушка со спутанными кудрями и разбитым подбородком. Она то ли спала, то ли была без сознания, только губы едва шевелились и дрожь пробегала по телу. Но стоило поправить тонкое одеяло, которым она была укрыта, как Гвендолен вскочила с невнятным криком, словно подброшенная. Маленький человек у стола тоже вздрогнул и едвп не смахнул на пол полупустой кувшин.
— Вот ведь у некоторых цапалки не так примотаны! — громко возмутился толстяк, спешно обороняя свое сокровище. — Совсем засохнешь с такими!