Страница 11 из 85
— Не надо, — остановил его Коноэ. — Просим далее, Тахэй-сан. Каков последний урожай?
— Пять с половиной миллионов тонн падди,[8] ваше высочество.
— Это меньше, чем нам бы хотелось, — заметил принц. — Впрочем, страна перспективная.
— Совершенно справедливо, — поклонился Тахэй. — Сальдо положительное, а покупательная способность пиастра по отношению к франку неуклонно растет, что вызывает приток капиталов из метрополии.
— Отсюда следует неизбежный вывод, — быстро сказал секретарь Усиба, — что французскую администрацию целесообразно сохранить.
— Во всяком случае, на первых порах, — согласился принц. — Но мы еще вернемся к этому. Продолжайте, Тахэй-сан.
— Существенную роль в торговом балансе страны играют плантации гевеи. Сбор прошлого года составил примерно семьдесят тысяч тонн чистого латекса.
— Какую площадь занимают посадки? — спросил Гото, считавшийся знатоком сырьевой проблемы.
— Всего сто тридцать три тысячи га, — ответил Тахэй, заглянув в книжку. — Это очень мало по сравнению с почти пятью миллионами, отведенными под рис.
— Следует изменить баланс, — улыбнулся Гото, переглянувшись с секретарем Усибой. — Гевея хорошо приживается на рисовых полях.
— Это едва ли возможно, — возразил Тахэй.
— Почему? — заинтересованно спросил принц.
— Рацион риса в стране исключительно низкий. Сто восемьдесят два килограмма на человека в год.
Это почти в два раза ниже среднего показателя для Азии.
— Ничего не значит, — отверг довод Тахэя принц, отличавшийся способностью легко улавливать суть вопроса на слух. — Очевидно, слишком велик вывоз во Францию…
— На таких второстепенных деталях, как чай, кофе, ваниль и перец, я не осмелюсь задерживать драгоценное внимание господ, — возобновил речь Тахэй. — Более существенны для японской экономики показатели, характеризующие топливо и стратегическое сырье.
— Нефть? — спросил секретарь Усиба.
— Пока не обнаружена. Зато есть превосходный уголь, практически не содержащий серы и фосфора. За последние пять лет его добыча увеличилась на сорок процентов и достигла двух с половиной миллионов тонн. Существенно также, что разработки находятся вблизи портов, что весьма облегчает вывоз.
— Хонгайское месторождение, — небрежно обронил Гото.
— Совершенно справедливо, — поклонился Тахэй. — Мне стыдно, что я не могу сообщить господам ничего нового. Они всё знают лучше меня.
— Как насчет олова? — спросил Гото. — Разумеется, богаче Малайи места на свете нет, но все же интересно было бы узнать.
— Пожалуйста, — об олове Тахэй знал на память. — Свыше полутора тысяч тонн. Значительно больше, однако, выплавляется цинка — двадцать одна тысяча. Еще в стране добывают железо, вольфрам, хром, свинец, каменную соль и фосфаты. О масштабах добычи драгоценных металлов, сапфиров и рубинов ваш слуга сведений не имеет.
— Сколько все это может составить в денежном исчислении? — спросил принц. — Ориентировочно?
— Франция ежегодно получает около миллиарда франков.
— Не удивительно, что столь прибыльное предприятие так искусно ограждалось от иностранных компаний, — сказал Кэн, раскрыв коробку папирос «Сикисима». — Но теперь настало время чуточку потесниться.
— Наши инвестиции в Индокитае не достигают и одного процента, — кивнул ему принц. — Значительно больше преуспели англо-американские фирмы. Так, кажется, Тахэй-сан?
— Особую активность проявляют нефтяные концерны «Тексас ойл», «Стандард вакуум ойл» и, разумеется, «Шелл», ваше высочество. Однако прямому внедрению они предпочитают кооперацию с местными финансистами, действуя через банк «Милле» и группу де Ванделя.
— Каждый старается поймать карпа на вареный ячмень, — улыбаясь своим мыслям, удовлетворенно кивнул Коноэ. — Я устал сражаться с горячими головами, которые все проблемы решают на ящике с песком. Как будто игрушечные танкетки — самоцель, а не средство политики. — Не называя имен, принц все же дал понять, кого он имеет в виду.
Молчавший до сих пор советник Одзаки насторожился. Решительных генералов, разрабатывающих тактику в ящике с песком, было слишком много. Он же хотел знать точно, о ком идет речь. От этого зависело будущее Японии, а возможно, и всего мира. Если на принца оказывает давление Итагаки, лично ответственный за Халкин-Гол и Хасан, то это еще не так страшно. Коноэ не из тех, кто повторяет ошибки. Да и печальный опыт Хиранумы еще достаточно свеж. Но Итагаки может войти в союз с тем же Хиранумой или Ионаи — тоже бывшим премьером, и тогда его позиции в высшем императорском совете значительно усилятся. Одзаки понимал, что вероятность нового столкновения с русскими в ближайшее время не велика. Коварство Гитлера и прямолинейная грубость немецкой дипломатии, единственным средством которой были угрозы, свели ее почти к нулю. Но надолго ли? Наконец, кроме Итагаки и отставных премьеров, были еще Тодзио и Уэда, Араки, Касахара и Накадзима. При всех поворотах политики главной военной целью для них оставался Советский Союз. Все эти соображения вихрем пронеслись в голове Одзаки. Он искал и не находил те единственно нужные и точные слова, которые могли бы побудить Коноэ высказаться определеннее.
— Спешащий краб в свою нору не попадет, — остановился он на старинной пословице и выжидательно умолк.
— Я не раз указывал, что планы в генштабе разрабатываются слишком односторонне, — принц ответил Одзаки мимолетным взглядом. — Основной упор делается на решение оперативных задач. Для Индокитая, готового, как перезрелое яблоко, упасть в траву, подобный подход не годится. Нельзя рассматривать страну с налаженной экономикой только в качестве оперативного простора для действий в Китае и Юго-Восточной Азии. Прежде всего следует думать о сырьевой базе. Вы согласны со мной, профессор Тахэй?
Это был риторический вопрос, и Морита Тахэй ограничился поклоном. Значит, пока речь идет только о Тонкине, отметил Одзаки, что ж, из всех возможных целей эта представляется наиболее достижимой. В случае успеха, Коноэ легко станет лавировать среди рифов.
— В чем я вижу нашу задачу? — продолжал развивать свою мысль принц. — Прежде всего в разработке совершенно новой стратегии. Военную силу необходимо гибко сочетать с политическими решениями. Недаром говорят, что стрела стоит три мона, а дикий гусь — восемьсот. Но на данном этапе и это нас не может устроить. Такая мудрость слишком проста для двадцатого века. Пусть стрелы дешевы, но я хочу сохранить их для тигра, а дикий гусь должен стать домашним. — Коноэ довольно облокотился на подушку.
Слушатели ответили ему восхищенным придыханием.
— Прошу вас, — удовлетворенно кивнул принц Тахэю.
— Позвольте мне закончить, ваше высочество. — Морита Тахэй согнулся в поклоне. — Любовь молчаливого светлячка жарче любви трескучей цикады. Прошу снисходительных господ забыть пустую болтовню их слуги.
— Примите нашу благодарность. — Коноэ жестом повелел докладчику остаться у карты. — Наш ученый друг ожидает ваших вопросов, господа.
— Сэнсей[9] рассказал нам много интересного, — поднял руку Гото. — Было весьма любопытно узнать что дикий гусь стоит теперь не восемьсот мон, — он с улыбкой склонился перед принцем, — а миллиард франков. Но возникает новый вопрос: будет ли дикий гусь нести яйца в неволе?
— Остроумно! — одобрил Коноэ. — Это и предстоит нам выяснить.
— На сегодняшний день Индокитайский банк в сто раз увеличил первоначальный капитал, — ответил Тахэй, по обыкновению прибегнув к фактам. — Несмотря на разгром в Европе, «Сосьетэ финансьер пур ля франс э ле пэи д’утр мер» и «Финансье де каучу» выплатили вкладчикам высокие дивиденды.
— Исчерпывающий ответ, — удовлетворенно отметил Коноэ. — Еще вопросы?
— Кому принадлежат основные предприятия? — спросил Гото.
— Промышленникам и финансистам из метрополии, так называемым колонам — французам, укоренившимся в Индокитае, а также туземным предпринимателям. На них, видимо, следует сделать основную ставку.
8
Неочищенный рис.
9
Учитель, почтительное обращение (тон.).