Страница 65 из 71
— Конечно, — ответил я. — Если ты не очень устала.
— Совершенно не устала. Очень хочу тебя увидеть.
Странная фраза. Совершенно не в ее характере и не в рамках наших отношений. Намек? Предупреждение?
Я посмотрел на часы. Почти час тридцать.
— Буду примерно через час.
— Я не могу ждать.
Она отключилась.
Что-то тут не так. Не могу только точно сказать что.
Само по себе странно, что Наоми связалась со мной. И история насчет того, что раньше вернулась домой, хотя последнее вполне может объяснить предыдущее. Голос звучал совершенно нормально. Если бы не эта странная фраза.
Вопрос в следующем: что бы я сделал, если бы знал, что это подстава? Не что бы я сделал, если бы подозревал, а если бы знал.
Я дошел до следующего таксофона и позвонил Тацу. Попал на голосовую почту. Попробовал еще раз. Бесполезно. Наверное, где-нибудь на выезде.
Ну, у него ведь есть и дневная работа, подумал я. Вот черт!
Самое надежное и разумное — никуда не ехать до тех пор, пока у меня не будет подкрепления. Но там может открыться какая-нибудь возможность, а мне не хотелось ее упускать.
Я взял такси и доехал до начала Азабу-Дзубан. Я хорошо знал расположение зон безопасности вблизи квартиры Наоми. Еще бы, я ведь сам все разведал и испытал той ночью, когда ждал ее под дождем. Здание в том перпендикулярном переулке с навесом и мусорными контейнерами — идеальное место. Если кто-то меня и ждет, он должен ждать там. Точно как я ждал ее.
Я уже подходил к концу улицы, которая вела к задней стороне ее дома, когда услышал звук приближающегося двухтактного мотоцикла. Это был скутер развозчика пиццы с портативным ящиком для разогрева на багажнике и рекламкой с названием пекарни, где пиццу делают. Я внимательно присмотрелся, чтобы убедиться, что передо мной именно то, за что я его принимаю. Точно, просто молодой парнишка пытается получить несколько лишних иен, работая поздно ночью. Я даже почувствовал запах теплой пиццы из ящика на багажнике.
И тут у меня возникла идея.
Я помахал ему. Парень притормозил.
— Не могли бы вы сделать для меня одолжение? — спросил я его по-японски. — За десять тысяч иен.
Его глаза слегка расширились.
— Конечно, — ответил он. — Что за дело?
— В конце этой улицы, справа, если ехать с этой стороны, стоит здание. Там есть навес и куча мусорных контейнеров, составленных вдоль него. Думаю, меня там должен ждать друг, но я бы хотел сделать ему сюрприз. Не могли бы вы проехать мимо с противоположного направления, хорошенько посмотреть и потом рассказать мне, есть ли там кто-нибудь?
Его глаза расширились еще больше.
— За десять тысяч иен? А что, сделаю, не проблема.
Я достал бумажник и вынул банкноту в пять тысяч иен.
— Половину сейчас, половину, когда вернетесь, — сказал я.
Он взял деньги и через три минуты вернулся.
— Он там, — сказал он. — Точно как вы и сказали.
— Спасибо, — сказал я, кивнув, и отдал ему еще пять тысяч иен.
Парень посмотрел на деньги, все еще не веря, потом расплылся в широченной сияющей улыбке.
— Спасибо! — сказал он. — Классно! Вам еще что-нибудь нужно?
Я улыбнулся и покачал головой:
— Не сегодня.
Мальчишка призадумался, потом снова улыбнулся:
— О’кей, еще раз спасибо. — Он завел мотор и умчался.
Я размотал ленту и взял дубинку в правую руку. Перечный спрей Юкико — в левую. Я перемещался крадучись, как научился тому во время долгих разведывательных вылазок во Вьетнаме, только что не обнимая здания, мимо которых проходил; проверял каждый угол, каждый закоулок и двигался дальше, только убедившись, что там чисто.
Чтобы пройти сотню метров до места засады, у меня ушло почти полчаса. Когда до него оставалось три метра, прикрытие из мусорных контейнеров стало слишком редким, чтобы я мог продвигаться дальше. Я присел на корточки, ожидая.
Прошло пять минут. Я услышал, как чиркнула спичка, потом увидел облачко голубого дыма, появившееся прямо из-за контейнеров. Кто бы там ни ждал, это не Мураками. Мураками никогда не сделал бы подобной глупости.
Я вернул баллончик с газом в карман и медленно вытянул дубинку на всю длину, держа ее в правой руке, изо всех сил завернув стопор, чтобы все компоненты прочно встали на место. Я наблюдал за дымом, поднимавшимся впереди, и считал длительность вдохов и выдохов. Я ждал, пока буду уверен, что он делает вдох, тогда его внимание будет несколько рассеянно от удовольствия всасывания никотина. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Вдох…
Я выскочил из своего убежища и рванул вперед. Руку с дубинкой занес за спину, как будто собирался почесать себе левую лопатку, а свободную руку поднял перед собой, защищая лицо и голову. Я мгновенно покрыл расстояние и сразу же увидел его. Это был один из телохранителей Мураками, в кожаной куртке до пояса, темных очках и вязаной морской шапке — для светомаскировки. Он услышал звук моего неожиданного приближения и как раз наполовину повернул голову, когда я оказался перед ним.
Рот у него начал открываться, сигарета нелепо болталась между губами. Правая рука потянулась к карману. Я видел все, замедленно, отчетливо.
Ступив на правую ногу, я наотмашь ударил телохранителя дубинкой в лицо. От силы удара его голова дернулась влево. Очки слетели. Сигарета вылетела изо рта, как стреляная гильза, за ней последовал взрыв из зубов и крови. Телохранитель отшатнулся к стене здания и начал сползать по ней. Я сделал еще шаг вперед и подставил дубинку ему под подбородок.
— Где Мураками? — спросил я.
Он закашлял кровью и обломками зубов.
Пока телохранитель откашливался и пытался прийти в себя, я обыскал его. В кармане куртки нашел нож «кершо», как у Мураками, а в чехле на поясе — мобильник. И то, и другое сунул к себе в карман.
Сильнее нажал на дубинку и еще раз спросил:
— Где он?
Телохранитель кашлял и плевался.
— Naka da, — прохрипел он. — В доме.
— Где второй?
Телохранитель застонал и попытался дотянуться до лица. Я надавил дубинкой ему на шею. Лицо его исказила гримаса, и он опустил руку.
— Где второй человек?
Он всхлипывал и хрипел.
— Omote da. Впереди.
Есть смысл. Так бы и я устроил себе прикрытие.
Я резко опустил дубинку и нанес телохранителю удар в солнечное сплетение. Со стоном он сложился пополам. Я заступил ему за спину, приставил дубинку к горлу и нажал коленом на позвоночник. Отклонившись, дубинкой я тянул его назад, а коленом толкал вперед. Руки взлетели вверх, чтобы попытаться ослабить давление, но было уже поздно. Гортань хрустнула. Он молча боролся еще с полминуты, потом обвис.
Я опустил его на землю и посмотрел по сторонам. Все тихо. Снял с трупа шапку, куртку и натянул их. Пошарил по земле в поисках очков. Вот они. Их я тоже надел.
Потом оттащил тело как можно дальше в тень, поднял все еще тлеющую сигарету и сунул в рот. Стукнул концом дубинки по тротуару, чтобы закрыть ее, сунул в карман и снова взял в руку баллончик.
В отличие от задней части здания его фасад не имел выхода на перпендикулярные улицы, количество возможных укромных уголков, таким образом, было значительно меньше. Там было только одно хорошее местечко, я знаю: переулок вдоль здания, как раз через дорогу.
Я пошел в сторону фасада, в шапке и очках, с зажженной сигаретой. Голова опущена, взгляд вперед — в такой же позе передвигаются и эти парни, чтобы не остаться в памяти свидетелей и сделать бесполезными телекамеры.
Я увидел его через дорогу, как только завернул за угол. Он было одет так же, как и его только что почивший напарник. Я направился прямо к нему, двигаясь быстро, уверенно. Очки, которые на нас были, отлично защищают от яркого света, но для ночного видения ни черта не подходят. Телохранитель подумал, что я его напарник. Вышел из тени, как будто поприветствовать меня, возможно, недоумевая, почему это я покинул пост.
В трех метрах от него я заметил, как телохранитель в замешательстве сжал губы. За два метра его челюсть начала отвисать, до него дошло: что-то определенно не так. На расстоянии метра он получил ответы на все вопросы, получив в лицо добрую порцию перечного газа.