Аромагия

- Потому что хватит с меня летчиков, - бросила я, отворачиваясь. Помедлила и сказала тихо: - Но я рада, что ваша мечта сбылась, - и добавила после паузы: - Петтер.

- Мирра! – он взял меня за локоть, не давая уйти. От его близости, от почти забытого запаха ветивера мне хотелось плакать. Пришлось крепко зажмуриться. А он тем временем заговорил – резко, торопливо: – Послушайте, Исмир разыграл казнь, потому что не мог просто так меня отпустить. И после ваших показаний меня бы все равно убили. Не хель, так люди. Пришлось уехать и начинать все с нуля. Вы же понимаете, правда?

- Да, - согласилась я, не оборачиваясь. В то время я действительно не думала, каково будет Петтеру жить с клеймом предателя. Куда больше меня волновало, чтобы его не казнили и не отправили на рудники. – Однако прошло уже три года, а вы так и не дали о себе знать!

- Я не мог, - глухо ответил он, чуть сильнее сжав пальцы. – Я обещал вам, что буду жить. Исмир спас меня, но взамен потребовал клятву, что я никогда не вернусь в Хельхейм. И не попытаюсь с вами связаться. Он обещал сам вам все объяснить.

Надо думать, из-за беспорядков Исмир не успел рассказать мне правду. Или изначально собирался ее скрыть?

И, разумеется, он даже не пытался обелить имя Петтера. В памяти всех Петтер, сын Утера, остался предателем, казненным за измену. А вместо него родился новый человек – Петр Утесов.

Я словно наяву услышала насмешливый голос Исмира: «Я должен ему только жизнь, а не честь».

Впрочем, юношу это, надо думать, устраивало. Он ведь считал, что должен понести наказание.

- Теперь это уже не важно, - устало откликнулась я. В мыслях моих и чувствах была полная сумятица: радость, гнев, обида, ревность... У меня хватило гордости, чтобы произнести спокойно: - Спасибо за все. Прощайте, господин Утесов!

И дернулась, пересиливая отчаянное желание обнять его. Вопреки всякой логике мне хотелось остаться. Несмотря на прошедшие годы, несмотря на эту Арину...

Он помедлил... и отпустил мою руку. Молча отступил назад. Надо думать, у него тоже имелось предостаточно «но...».

Наверное, даже к расставаниям можно привыкнуть. По крайней мере, в этот раз вышло куда проще...

Я взяла билеты на ближайший поезд. Валериан дулся на меня за то, что визит на аэродром оказался таким коротким, но, признаюсь, в тот момент мне было плевать на его недовольство.

Тело мое действовало машинально, почти без контроля рассудка.

Подойти к кассе. Купить билеты. Зайти в вагон. Дать на чай носильщику.

И наконец опуститься на сиденье и закрыть глаза.

Валериан внимательно изучал «Альманах авиационного общества», а я старалась ни о чем не думать. Глубоко вдыхать, различая ароматы. Дым паровоза, металл и машинное масло. Сильный запах лакированного дерева и кожаных сидений в теплом вагоне. И чуть пудры, теплой ванили и фиалок – от маленькой девочки, которая ехала вместе с няней в одном купе с нами.

Неугомонная кроха норовила чуть ли не залезть на голову женщине, и та, пытаясь ее успокоить, принялась читать сказку.

Разумеется, там фигурировали прекрасная принцесса и ледяной дракон, холодное сердце которого растаяло при встрече с принцессой... Словом, правильная сказка. Именно в такие верят глупенькие девочки всех возрастов и сословий.

«Нужно послать Исмиру письмо с извинениями, - размышляла я отстраненно. – Выходит, я была к нему несправедлива. Решено, завтра же этим займусь!»

По всем канонам мне следовало устыдиться и немедленно броситься в Хельхейм. Вот только мое глупое сердце рвалось совсем не туда...

У меня, как назло, все было наоборот. Вместо доброй феи – злой свекор, вместо ледяного принца – нищий мальчишка намного меня моложе. Да и сама я со своими травами больше походила на ведьму, чем на принцессу.

Сказка шиворот-навыворот...

Наконец раздался гудок паровоза и поезд тронулся. За окном виднелись лица провожающих, недавно отремонтированный вокзал, похожий на кукольный домик, а затем состав набрал ход, и замелькали телеграфные столбы и разноцветные поля.

Я выпила успокоительное (сын покосился на меня, но, видимо, счел это демонстративным жестом и вновь угрюмо уткнулся в «Альманах») и почти задремала, когда поезд резко, с душераздирающим скрипом, затормозил.

- Ой, что случилось, вы не знаете?! – встревоженно закудахтала нянька, пытаясь успокоить девочку, которая ревела над разбитой коленкой. – Что такое, авария?

- Откуда мне знать? – с некоторым раздражением (пребольно ударилась локтем!) спросила я. – Валериан, я взгляну, в чем дело.

Разумеется, сначала пришлось лечить коленку нашей маленькой попутчицы Прихватив маленький саквояж с лекарствами, с которым я не расставалась в любом путешествии, я минут через десять вышла в тамбур.

- Что случилось? – поинтересовалась я у проводника.

- Госпожа, возвращайтесь на свое место! – пробубнил он, видимо, уже изрядно устав успокаивать встревоженных пассажиров.

- Никто не пострадал? – уточнила я, стараясь говорить подчеркнуто спокойно и профессионально. – Видите ли, я врач.

- Врач? – проводник смерил меня взглядом и, пробормотав себе под нос что-то вроде «Куда катится мир? Уже женщины докторами становятся!», открыл передо мной дверь.

- Ну я не знаю, может, кого лечить и придется, - заметил он, помогая мне спуститься. – Там кто-то самолет посадил почти перед паровозом, представляете? И выскочил на рельсы! Машинист еле успел затормозить! Может он того, а? – проводник красноречиво покрутил пальцем у виска, но я уже не слушала.

Повернулась... И забыла, как дышать, увидев мужчину в кожаной пилотской куртке, который что-то втолковывал железнодорожникам.

Сердце мое забилось в горле, а мысли вспорхнули мотыльками.

- Петтер! – закричала я и, обеими руками подобрав юбку, побежала к нему, не чувствуя под собою ног.

Он обернулся, солнечным лучом блеснула улыбка.

- Мирра! – и бросился мне навстречу.

- Вернитесь, сумасшедшая, вы же свой саквояж потеряли! – надрывался где-то сзади проводник.

Но мне было не до него.

Обнять, прижаться, нырнуть в знакомый до боли запах...

И наконец встретиться губами.

Не важно, что на нас глазеют люди. Плевать на обиды и непонимание, на годы и обстоятельства.

И к йотуну все сказки! Жизнь куда интереснее...

Январь 2011 – декабрь 2013

[1] Сурт – в германо-скандинавской мифологии огненный великан, владыка Муспельхейма. В день Рагнарек его орды должны двинуться на север «подобно южному ветру».

[2] «Сила слабого пола – в слабости сильного пола к слабому» в нашем мире это высказывание принадлежит Нинон де Ланкло

[3] «Не узнаешь, что вмерзло в лед, пока не растопишь» – хельская поговорка, примерно соответствует нашей: «Не узнаешь человека, пока не съешь с ним пуд соли».

[4] «Леденец». Здесь игра слов: ИСА – Ингойское сыскное агентство и руна «Иса» - лед, отсюда сыщик - леденец.

[5] «Хель без льда» - примерно соответствует нашему «сапожник без сапог».

[6] «Подозрительность порождает призраки» – грузинская пословица.

[7] Ветвь омелы – примерно соответствует нашему «Ахиллесова пята» или «уязвимое место». По легенде, мать Бальдра взяла клятву со всех растений не причинять вреда сыну, только омелу пропустила – сочла безопасной. Конечно, именно стрелой из омелы его и убили.

[8] В германо-скандинавской мифологии солнце – женского рода. Соль.

[9] Видеть немало льдов – эвфемизм, означает примерно «много зим».

[10] «Все мы где-то подтаиваем» - хельская поговорка, примерно соответствует человеческому «все мы не без греха».

[11] Мирра здесь перефразирует известные строки из «Саги об Эгиле»: «Десять знаков тайных я прочел и знаю, что они причина хвори этой долгой»

[12] В. Высоцкий «Баллада об уходе в рай».

[13] Нид – в Северной магической традиции – проклятие.

[14] Мансег - в Северной магической традиции – приворот, заговор на любовь.