Аромагия

Купальные костюмы были довольно строгие: полосатые шерстяные трико до колен у мужчин и укороченные простые платья у женщин, зато местные приличия позволяли всем купаться в одном бассейне и на виду друг у друга.

В моем родном Мидгарде желающие искупаться заходили в специальные фургончики, запряженные лошадьми. В этих купальных повозках они переодевались, а затем их завозили в море. Спускаться в воду предлагалось по ступенькам в задней части фургона. Условностями позволялось пренебрегать только детям.

Я улыбнулась ностальгически, вспомнив летние месяцы на шумном взморье...

К огромному разочарованию дам Исмир наотрез отказался купаться.

- Я же ледяной дракон! – с улыбкой напомнил он. – Излишнее тепло мне не по вкусу.

Скрытый намек уколол шипом.

Кое-кто из присутствующих смутился, и от зоркого взгляда Исмира это не укрылось. Он улыбнулся – торжествующе и хищно – и отпил немного вина. В это время соседка Исмира неловко повернулась (любопытно, случайно или намеренно?) и толкнула его под локоть. Даже нечеловеческая реакция дракона не спасла – красное вино плеснуло на белую ткань рубашки.

- Ох, простите, я такая неловкая! – госпожа Нанна очаровательно покраснела и стрельнула глазками.

- Ничего, - ответная усмешка Исмира, кажется, заставила некоторых дам схватиться за сердце.

Вот только пахло от дракона сегодня не нежнейшим благородным сандалом, а колкой холодной мятой, кислым любопытством и плесневелым презрением. Он провоцировал людей – и презирал их за готовность поддаться на провокацию.

И я поняла, что с меня хватит. Поднялась, извинилась и отправилась переодеваться.

Однако искупаться мне не довелось. Едва я сняла шубу и начала с помощью служанки расстегивать платье, как снаружи донеслись крики.

- Что с ней? Что случилось? – басил джентльмен.

- Врача, скорее! – требовала какая-то экзальтированная дама. – Врача!

Доктора на пикнике не было, пришлось вмешаться мне.

Я торопливо пробежала пальцами по мелким пуговкам, набросила шубу и выскочила наружу.

Открывшаяся сцена заставила меня ускорить шаги. На руках у дракона возлежала обморочная дама, вокруг суетились люди...

Я едва не споткнулась, заметив, что «потерявшая сознание» госпожа Ёрдис втихомолку... щупала Исмира за мягкое место!

В полном соответствии со своим именем («Богиня с мечом») эта пожилая валькирия, не колеблясь, пошла на приступ.

Исмир терпел и страдальчески улыбался. Скандал разрушил бы все, чего он добился.

Хм, полагаю, госпожа Ёрдис сполна отомстила дракону за сегодняшний театр одного актера...

«Привести в чувство» бедняжку удалось с трудом. Она незаметно, но активно сопротивлялась всяким попыткам и сдалась, только когда Исмир, у которого кончилось терпение, довольно бесцеремонно сгрузил ее на покрывало.

- Простите, дамы и господа, мне пора! – сообщил он, вызвав общий разочарованный вздох. На все протесты Исмир только улыбался и разводил руками.

Надо думать, нервы дракона нуждались в некотором успокоении.

Попрощавшись со всем, напоследок Исмир подошел ко мне. Это был единственный знак внимания, которым он одарил меня сегодня, и я, признаюсь, не удержалась от иронии.

- Хотите, я пришлю вам валерьянки? – предложила я тихо, дождавшись, когда любопытные отвлекутся на уже переодевшихся дам. – Думаю, она вам пригодится. К сожалению, с собой у меня нет, но я могу заказать у аптекаря...

- Издеваетесь? – Исмир приподнял брови. – А мне казалось, вы весьма пристально за мной наблюдали.

Я усмехнулась. Надо признать, теперь у меня имелась отличная возможность выполнить просьбу Сольвейг.

- Разумеется, - согласилась я, пожав плечами. – Должна признать, представление вышло отменным, но я наблюдала за вами не потому.

- А почему же? – на лице Исмира было написано вежливое удивление, а в запахе – сладковато-пряном базилике – читалось недоверие.

Спиной чувствуя любопытные взгляды, я протянула ему руку и, не отвечая, произнесла громче:

- Рада была с вами пообщаться, господин Исмир!

Он взял мою руку, коснулся кожи (перчатки я сняла, хлопоча над госпожой Ёрдис) поцелуем.

А в ладонь его незаметно скользнул листок бумаги.

Дракон хищно ухмыльнулся и сообщил чуть слышно:

- Сегодня я к вам загляну. Ждите!

Я запоздало сообразила, что он принял происходящее за просьбу о свидании.

Исмир стремительно отошел, не давая что-то объяснить. Удалившись на достаточное расстояние, он сделал странный жест, его фигура окуталась дымкой... и вот уже в небе летел голубовато-белый дракон...

Купались не все, некоторые прогуливались по деревянным мосткам, подоткнув юбки.

Конечно, простить мне явного «благоволения» своего кумира дамы не могли. И безошибочно выбрали способ меня уязвить.

- А знаете, полковник Ингольв совсем потерял голову от своей медсестры! – доверительно сообщила одна дама другой. Сказано это было так, чтобы я непременно услышала.

- Да вы что? – «удивилась» вторая.

- Правда-правда! – первая всплеснула руками. - Он без памяти влюблен и даже не скрывает этого! Представляете, ювелир рассказал мне – под большим секретом, конечно! – что полковник купил роскошные бриллианты!

- И явно не для жены! – хихикнула третья подруга.

- Бедная госпожа Мирра! – покачала головой вторая.

- Она сама виновата! – не согласилась первая. – Мужа нужно держать у своей юбки, а не пропадать целыми днями невесть где!

Я через силу усмехнулась и огляделась в поисках Гуды.

Если муж погуливает, его ругают – чуть-чуть, но виноватой все равно считают жену... А вот измена жены – явный вызов обществу. Неверную супругу осудят все.

Прощаясь, Гуда явно испытывала неловкость. Надо думать, обо мне придумали очередные гадости. И отсутствие шляпы тоже наверняка заметили.

Боюсь, в ближайшее время мне не захочется снова выходить в свет...

Я смогла глубоко вдохнуть, только оказавшись в автомобиле.

- Домой, - велела я, откидываясь на мягкую спинку, прикрыла глаза... и едва не выругалась вслух. От Петтера несло ядреной горчицей - жгучей ревностью – и желчью.

- Как прикажете, - откликнулся он, заводя мотор. В запахе промелькнула обиженная нотка аниса.

«За что мне такое наказание?!» - тоскливо подумала я, чувствуя бесконечную усталость. События последних дней совсем меня вымотали, а две бессонные ночи кряду добили окончательно.

- Петтер, прекратите! – попросила я, не открывая глаз. – Между мной и господином Исмиром дело не зашло дальше нескольких поцелуев.

И тут же поняла, что последнее брякнула зря. От юноши резко потянуло горячей смолой и раскаленным металлом. Жгучая боль.

- Петтер, - я вздохнула и нехотя распахнула глаза. Петтер на меня не смотрел, якобы полностью поглощенный дорогой. Темные глаза прищурены, челюсти сжаты... – Ну что за глупости? К мужу вы меня не ревнуете, а из-за крохи внимания Исмира встаете на дыбы!

- Господина полковника вы не любите! – возразил Петтер резко. Надо думать, все это время он наблюдал за мной из автомобиля.

Я принялась на ощупь поправлять прическу.

- Успокойтесь, я и господина Исмира не люблю! – заверила я.

Это чувство слишком дорого мне обошлось, чтобы рискнуть еще раз.

Юноша отвернулся, а к запаху его добавилась полынная горечь.

«И меня вы не любите тоже!» - хотел сказать он. Но промолчал...

Тихая нежность Петтера - как негромкие аккорды, когда музыкант осторожно и задумчиво перебирает гитарные струны. А потом резкий удар – и звон словно отдается в позвоночнике.

И так жаль, что давно смолкло то, что звучало во мне когда-то...

Я помотала головой, досадуя на себя. От усталости путаются мысли, вот я и думаю о глупостях!

Петтер высадил меня возле «Уртехюс». Держался он отстраненно и подчеркнуто вежливо. Даже сухой и горячий аромат ветивера словно подернулся ледком.

Что же, возможно, это к лучшему? Я давно замужем, и мой сын младше Петтера всего лет на семь-восемь! Ну что там может быть у нас?!