В дорогу, ВОР!

— Привет, Кар, — завёл я разговор, — а почему тебе арбалет не дали? У всех твоих подчинённых есть, ты всё с простой гнутой деревяшкой ходишь.

Молодой десятник недоумённо посмотрел на меня, перевёл взгляд на свой лук, покраснел, подскочил на месте и возмущённо зашипел:

— Простая гнутая деревяшка?! Мой Орлик — составной оркский лук! Его не меньше пяти лет делали! Да он бьёт за тысячу шагов! Да я за пятьдесят шагов латника насквозь прошью! Да я…

Лучник задохнулся от возмущения.

— Чего же тогда всех луками не вооружили? — лениво удивился я.

— А сколько это будет стоить? — саркастически поинтересовался Кар. — За один мой Степной Орёл половину этого каравана купить можно.

Я с новым, профессиональным, интересом посмотрел на обсуждаемое оружие. Но возмущённый воин, даже не обратив на это внимания.

— Мои бараны-подчинённые такой лук даже натянуть не смогут. А научатся нескоро. Я же с пяти лет тренируюсь. Пять стрел в воздухе держу. Да пока они хоть один арбалет взведут, весь колчан выпущу. А ты говоришь, "простая гнутая деревяшка".

— Ладно-ладно, — попытался я успокоить обиженного друга. — Я же не знал.

— Не знал он, — пробурчал лучник. — Ты бы ещё эльфийских коней с оркскими скакунами сравнил.

— Э-э… а в чём разница?

Десятник изумлённо уставился на меня.

— Да, в общем-то, небольшая. Меньше, чем с гоблинскими пони.

— Ну, знаешь! — теперь уже обиделся я. — Хоть я и вор, но не конокрад, к тому же коренной горожанин. Откуда мне про этих копытных знать.

— Так ты что, и верхом не ездишь? — удивился лучник.

Скрестил руки на груди, я гордо и независимо смотрел на зажигавшиеся звёзды.

— Вот, что, Тиро, — немного подумав, Кар дружески толкнул меня плечом, — я смотрю, ты себе занятие ищешь. Хотел тебя вместе со своими баранами поучить, но передумал. Ни к чему это. С ножом ты и так ловок, а хлыстом, пожалуй, среднего мечника уделаешь. Лучше так, давай завтра с утра мы с тобой… Ах да, тебе же в город нельзя. Ладно, один съезжу, куплю тебе коняшку. Будешь верховой езде учиться, — при твоей-то жизни уменье нужное. Давай деньги, пешеход.

Кар не соврал. На следующий день он действительно купил мне лошадь, но сразу заняться учёбой не удалось. Прибыший Толид, объявил, что завтра караван продолжает путешествие. Примерная дата отправления давно была всем известна заранее, но, тем не менее, началась суета. Люди заново паковали вещи, загружали фургоны, разбирали сооружённые навесы. Я просто диву давался, как караванщики обжились на новом месте меньше чем за неделю. Естественно, без ругани и даже драк, не обходилось, но охрана, во главе с седым Шеваром, бдила и драчунов быстро разводили, а особо буйные сами получали по шее от охранников. В такой обстановке я стал серьёзно опасаться, что меня ненароком затопчут. Поэтому, захватив у одного из приказчиков книгу (ну и что, что из под замка и без разрешения — я же на время), тихонько отошёл от бурлящего лагеря. Уютно устроившись под деревом, целый день изучал особенности магии шаманов зелёных орков. Ну зачем приказчику такая книга? Решено! Оставляю себе.

Вечером меня вызвал Толид и заставил поклясться каким-то там богом, что воровать в караване не буду. Судя по смеющимся глазам купца, он знал, что у меня завелась чужая вещь, хотя, точно, никто не видел, как я брал книгу. Богов я особо не боюсь, но своё слово уважаю. Книгу той же ночью незаметно вернул хозяину. Хорошо, хоть прочитать всю успел.

Глава 5

Уже почти полдня, уставившись на лошадиный хвост, я сидел в подпрыгивающей на кочках повозке и старательно пропускал мимо ушей бормотание чересчур разговорчивого погонщика обладавшего ко всему прочему необычайно противным голосом. С самого утра этот сволочной сын зернодробилки не замолчал ни разу. Телеги медленно тащились по дороге, хотя караванщики утверждали, что движемся мы быстро. Де, во время стоянки фургоны хорошо починили, и новых поломок пока нет. Моим ушам легче от этого легче не становилось. Я уже стал жалеть, что покинул Тикрем, там подручные Кастета меня бы просто, быстро и милосердно убили.

— Если хочешь получить гордое звание наездника, жду в хвосте каравана, пешеход.

Приостановившийся рядом Кар, убедившись, что его услышали, развернул коня и умчался прочь.

Предвкушая хоть какое-то развлечение, одолжил у одного из охранников старое седло и, взвалив его на себя, бодро заковылял навстречу громыхавшим мимо телегам в арьергард каравана.

Кар меня уже ждал.

— О, и седло принёс. Молодец! Положи его в тот фургон. Не волнуйся. Сейчас ты будешь занят, а больше воров здесь нет. Пока тебе и войлока хватит, — сказал Кар, накидывая на спину лошади кусок попоны.

— Зачем? — возмутился я. — С седлом же удобней.

— Научишься без него — на коне будешь держаться как влитой. И если грохнешься, нога в стремени не запутается. Да брось ты эту сбрую! — рассердился Кар.

Нехотя положив седло, я собрался подойти к лошади.

— Куда? — остановил меня учитель. — Угощение, конечно, не взял? На, держи.

Кар протянул мне кусок густо посоленного хлеба.

— Спасибо, я не голоден, — решительно отверг я подозрительный сухарь.

— Идиот! Лошади скорми. И больше без подарка к ней не подходи, пока за хозяина не признает.

Занятый кормёжкой животины я невнимательно слушал, как Кар описывает моё новое имущество.

— Кобыла-четырёхлетка. Полукровка, один из родителей, скорее всего, скакун оркской породы. Обучена хорошо. Горячая, но не пуглива. Зовут Ласточка.

Бархатные губы лошади приятно скользили по ладони, подбирая крошки.

— А почему кобыла? Чего жеребца не купил?

— С кобылой тебе будет проще договориться, — ехидно подмигнул Кар.

— За такие шутки можно в лоб получить!

Воин расхохотался.

— Вообще-то я серьёзно. Жеребчика пришлось бы ломать под себя. Верхом в атаку тебе не ходить, а больше преимуществ у жеребцов нет. Кобылы умней и послушней.

В это время умная и послушная, доев хлеб и не найдя добавки, прижала уши и цапнула меня за запястье.

— Урок первый, — отреагировал Кар. — Настроение лошади видно по её ушам. Стоят свечкой или шевелятся — хорошее настроение, прижаты — готовит пакость. Да не бойся ты. Это она играет, если бы действительно укусила — рука б не шевелилась.

— Спасибо, успокоил! — ехидно поблагодарил я, опасливо посматривая на лошадь. — А чёрной, как твоя, на базаре не было?

— Тьфу, на тебя! Мой Уголёк не чёрный, а вороной. Твоя не коричневая, а гнедая. Не нравится — перекрась. И хватит болтать! Садись на неё.

Подавая пример, Кар одним прыжком вскочил на своего коня и выжидающе посмотрел на меня. Пытаясь повторить его трюк, я прыгнул на спину лошади. Ласточка шагнула в сторону. Чувствуя, что не допрыгну, попробовал ухватиться за подстеленный войлок и вместе с ним грохнулся на землю.

— М-да, — Кар задумчиво посмотрел на меня и обратился ближайшему погонщику:

— Останови-ка, братец, телегу.

С высокого борта повозки залезать на лошадь действительно оказалось удобней.

Понемногу я осваивался. Уже не сидел, напряжённо вцепившись в гриву, а следуя рекомендациям учителя, расслабился, ловя телом движения лошади, управлять старался одной левой рукой, оставив правую свободной для оружия. Кар же и вовсе не прикасался к поводьям.

— Скажи, — обратился он ко мне, — а как получилось, что ты, обладая знаниями того, чему учат только дворян, не владеешь мечом и не умеешь держаться в седле?

Я помрачнел, но ответил.

— В своё время считал, представителей вашего сословия сплошь негодяями, недостойными звания людей, и старался ни в чём не походить на этих, по своему мнению, низких тварей.

— Чем же тебе так дворяне не угодили? — удивился Кар.

— Когда мне было шесть лет, — тяжело начал я, — мы с матерью гостили у тётки в одной деревеньке на юге. Через эту деревню проходило возвращающееся с войны копьё рыцарей. Моя мать была красивой женщиной. Она понравилась командиру отряда. Его не смутило, что она замужем и у неё есть ребёнок. Гордый рыцарь привык получать своё и после резкого презрительного отказа приказал схватить её. Мама пыталась угрожать высокими покровителями, но её не слушали, она замолчала и больше не произносила ни слова. Разгорячённые войной рыцари насиловали её несколько часов, а потом убили. Я рвался на помощь, но тётка, обоснованно опасаясь за жизнь ребёнка, заперла меня в сарае.