Страница 9 из 13
— Здравствуй, Алексей Григорьевич. Говорят, ты был знаком с моим дедом?
— И тебе тоже всяческого здравия, государь, — встал и поклонился Арефьев. — Да, целых три раза у меня Петр Алексеевич останавливался.
— А с внуком, тоже Петром Алексеевичем, для полноты картины познакомиться не хочешь?
— Рад буду, государь.
— Значит, будем считать, что ты пригласил меня на ужин, а я согласился. Куда приезжать, в какое время и сколько человек можно с собой брать, дабы не вводить тебя в разорение?
Вот тут купец немного растерялся — видимо, нечасто императоры столь беззастенчиво набивались к нему в гости. Но быстро пришел в себя и снова поклонился:
— Живу я в Заволжском посаде, там мои палаты тебе любая собака покажет.
Император вопросительно глянул на воеводу — тот кивнул.
— Приезжать ко мне можешь, когда тебе более угодно будет, — продолжал Арефьев, — но ежели хочешь отведать жареной утки с солеными лимонами, коей дед твой неоднократно отдавал должное, то в восемь часов вечера. Сколь народу ты собой не возьмешь, мне от того никакого разорения не будет, а только одна радость.
— Ладно, — кивнул Сергей, — тогда жди, в восемь часов подъеду. Со мной будут четверо приближенных и два десятка охраны. Этих тоже придется кормить, но за отдельным столом и не до отвала. Никаких горячительных напитков подавать не надо, я их не употребляю и своим людям при мне не даю.
— Как же так, государь, — осмелился немного удивиться купец, — вино, ежели им не упиваться до изумления, и для здоровья полезно, и для аппетита.
— С аппетитом у меня и так все в порядке, еще небось и добавки попрошу за ужином. Со здоровьем последнее время тоже, нет надобности его улучшать таким способом. Как пить да глупостями заниматься перестал, так оно и поправилось. Да, и вот еще что. Ты, наверное, слышал, что я собираю людей, кои хоть что-то хорошо делать умеют. Так вот, коли ты мне таких найти сможешь, то без благодарности не останешься. Например, просто за грамотного да счет знающего освобожу я тебя от всех сборов на неделю. За сильно грамотного — на месяц. Если же найдешь какого-нибудь уникума, то тут и год не предел.
— Уни… кого, государь?
— Это слово означает — такой, подобных которому не найдешь, хоть полсвета обыщи.
Эх, — вздохнул Арефьев, — а я-то уже думал, что смогу угодить тебе по самому высшему разряду. Работает у меня один часовых дел мастер, но он сам говорит, что царский токарь Нартов в механике понимает лучше него.
— Ничего, — успокоил собеседника император, — полгода без налогов — это тоже хорошо. Да и почем ты знаешь, что твой механик во всем уступает Нартову? Мало ли, вдруг найдется, в чем превосходит, тогда весь год твой будет.
Глава 5
Более высокий темп, чем в прошлом путешествии, привел к тому, что к концу пути Сергей начал уставать. В результате чего последний отрезок от Тосно, которое здесь называлось Тосна, прошел в размышлениях.
Итак, рассуждал император, Россия выплавляет семь миллионов пудов чугуна в год. Метр самого легкого рельса для узкоколейки весит восемь кило. Правда, он стальной, а не чугунный. Но ведь можно, во-первых, снизить требования по нагрузке, да и увеличить вес вдвое тоже не помешает. Итого на однопутную чугунную узкоколейку от Москвы до Питера уйдет примерно четверть годовой выплавки чугуна. Много, конечно, но иначе каждый год так и придется полпути трястись в скрипучем возке, любуясь на конские хвосты и то, что под ними, а вторую половину сбивать собственную задницу в седле. По рельсам те же лошади смогут тащить гораздо более массивную, а, значит, и комфортабельную карету типа небольшого вагончика, по которому можно будет даже ходить, когда надоест сидеть или лежать. Правда, средняя скорость если и увеличится, то совсем незначительно. Да, но ведь один паровик в России уже есть! И начали строиться сразу второй и третий по образцу первого, которые Нартов заложил перед тем, как приступать к существенно более мощной машине для парохода. При весе около двух тонн, это вместе с топкой и котлом, нынешний нартовский двигатель в постоянном режиме выдает пять киловатт, а в предельном — почти десять. То есть вполне хватит для небольшого паровозика, который будет тянуть один или даже два вагона со скоростью двадцать — двадцать пять километров в час. Значит, со всеми остановками путь займет не более трех суток, ведь на царский поезд не жалко установить единственный в этом мире трехваттный светодиодный фонарь, что позволит двигаться и ночью. Причем независимо от погоды, кроме разве что очень сильных метелей.
Однако тут Сергей почувствовал некоторое неудобство. Ведь паровоз-то будет всего один! Со временем, наверное, их станет два, потом три, а там, чем черт не шутит, и до пяти дойдем. Но все равно железная, то есть чугунная, дорога так и останется игрушкой, предназначенной только для повышения скорости и комфорта императорских поездок. А это будет натуральное использование служебного положения в личных целях! Причем в особо крупных размерах, что совсем никуда не годится. В конце концов, он же не Меншиков, чтобы вбухивать в свои личные проекты средства, соизмеримые с бюджетом империи. Значит, строить дорогу можно только в том случае, если она начнет приносить пользу не только ему, Новицкому, но и всей стране.
Так ведь обязательно начнет, принялся соображать император. Перво-наперво она позволит увеличить товарооборот между Москвой и Питером. Ведь те же лошади по рельсам смогут тащить в несколько раз больший груз, да и сезонная распутица им станет мешать гораздо меньше. Значит, следует попробовать привлечь к финансированию этой затеи купцов. Эх, ну почему же хорошая мысль если приходит, то с приличным опозданием? Нет чтобы побеседовать о дороге под утку с лимонами у Арефьева, а теперь это откладывается до обратного пути.
Что еще полезного может дать такая стройка? Разумеется, стимулирование спроса на промышленную продукцию. Сергею говорили, что многие металлургические заводы могут выплавлять и больше, но казна выделят на закупки чугуна и железа ограниченные суммы, а других потребителей почти нет. Одно это уже очень хорошо, но ведь строительство такого суррогата явится замечательной тренировкой перед созданием нормальных железных дорог. Будет где вырасти кадрам, а ошибки при строительстве узкоколейки с пониженными требованиями гораздо проще исправить.
Почувствовав, что битва с собственной совестью практически выиграна, император продолжил размышления.
Кто будет все это строить? Нужны инженеры и рабочие. Ни тех, ни других практически нет. Значит, они должны появиться прямо в процессе стройки. В качестве исходного материала для рабочих послужат крестьяне, ранее принадлежавшие ссыльным Долгоруковым и покойным Голицыным. Заодно на них и приступим к отработке механизма освобождения от крепостной зависимости, а то ведь пока в этом направлении есть только благие пожелания.
Итак, отработал год без нареканий — получай волю, но без земли. Еще год — будет уже небольшой надел около железки, а если работал хорошо, то и не такой уж небольшой, но только после окончания строительства. Вот только… землю-то где взять? Здесь не Сибирь и Дикое Поле, она вся давно занята.
Тут Новицкий даже немного удивился своей несообразительности. Где взять, где взять. Да просто купить! Раза в три больше, чем понадобится под саму дорогу. А потом треть из нее продать. По завершении строительства земля рядом с железкой наверняка подорожает в разы, так что вся эта операция окажется вполне рентабельной даже с учетом выделения наделов рабочим. Для инженеров же придется создавать школу, преподавание в которой будет вестись прямо на стройке. Ученики сразу начнут решать не абстрактные, а вполне конкретные задачи — сколько кубометров грунта надо насыпать и сколько шпал заготовить на отрезок от этого дерева вон до того валуна, например. Ошибся в расчетах — недостающее тащишь на своем горбу, а избыточное оплачиваешь из своей стипендии, такая система оценок будет куда эффективнее, чем всякие табели с экзаменами.