Спаси меня

Когда я забеременела, мне конечно было страшно. Мне ведь всего двадцать три было….

- Кстати, с прошедшим тебя днем рождения.

- Спасибо. Так вот, я поняла, что это мой шанс навсегда забрать мужа у тебя. Маленький ребенок может сделать со взрослым мужчиной чудеса. Так и вышло. Да ты еще начала колоться и воровать, а мне оставалось только говорить папе правильные слова, чтоб он думал, так как надо мне. И я своего добилась.

Когда Сашка родился, мой мир перевернулся. Все стало по-другому, и я стала чаще задумываться о том, что случилось с нами. А потом позвонил Вадим и сказал, что ты можешь умереть. Я увидела, что сделала с мужем эта новость, Лера. Я правда его люблю и мне больно то, что причиняет боль ему. Если бы с тобой что-то случилось, отец бы этого не пережил. Да, он скуп на эмоции, но он сильно любит тебя.

Я была несправедлива к тебе Лера. Мы должны были помочь тебе, отправить в центр. А мы выкинули тебя на улицу. И в этом моя вина. Я сильно давила на отца. Я его шантажировала своей беременностью.

Ты можешь не прощать меня Лера, это твое право. Но я надеюсь отца ты все-таки простишь.

Ну, вот и все, что я хотела сказать. Я пойду, а ты поправляйся, Лера. Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся.

- Ира, передавай папе привет. И… спасибо, что пришла.

Мачеха улыбнулась и вышла. А Лера снова осталась одна со своими мыслями.

Она не знала, как отнестись к этому неожиданному визиту и не менее неожиданному разговору. Вернее признанию Ирины. За два года она поняла, что та ее ненавидит, и привыкла ненавидеть ее сама. Но сейчас Ира хотела что-то исправить. Правильно ли будет проигнорировать ее инициативу. Девушка была растеряна. Почему-то она Ире поверила. Но, время покажет, как говорится.

Сейчас ее больше волновал Вадим. Что он чувствует сейчас? Больно ли ему? Когда она сможет поговорить с ним? Когда он вообще придет в себя?

Больше всего Леру волновало, как он отнесется к тому, что какое-то время (а Лера очень надеялась, что недолгое) он будет прикован к инвалидному креслу.

«Нужно спускать спальню вниз», - почему-то подумала девушка. Она вообще пока плохо представляла себе, что ее ждет. У нее просто в голове не укладывалось, что Вадим, ее сильный, надежный Вадим, теперь не подойдет к ней, не подхватит на руки. Что теперь он, а не она постоянно будет нуждаться в посторонней помощи. Ее, Леры помощи.

Девушка встала с кровати. Голова уже не кружилась. Она чувствовала слабость, но это от того, что она много времени провела лежа в постели. Лера снова пошла в палату Вадима. Она хотела видеть его. Она хотела прикоснуться к нему.

Она провела у его постели всего несколько минут, когда ее обнаружил врач и отправил в свою палату, запретив приходить сюда. В противном случае он пообещал отправить ее домой раньше времени.

- Идите, Лера, восстанавливайте свои силы. Через пару дней он придет в себя, и мы переведем его в отделение. Там сможете сидеть около него хоть сутки напролет. А сюда вам нельзя.

Два дня…. Через два дня она сможет снова слышать его голос и смотреть в его глаза. Он должен знать, что она всегда будет рядом с ним.

Ночью, когда все врачи, кроме дежурного разошлись по домам, Лера снова проскользнула в палату Вадима. Она сидела рядом и смотрела-смотрела на него. Гладила его укрытые покрывалом ноги и плакала. А потом уснула, положив свою голову на его постель.

Глава 17

Сознание медленно возвращалось к Вадиму. В памяти мелькали картинки последних событий. Лера без сознания в их кровати, часы в коридоре больницы, снег и дорога, свет фар, летящий на него автомобиль.

Мужчина открыл глаза. Он находился в больнице. Рядом пищали какие-то приборы. Что-то произошло с ним. Он чувствовал себя странно, но пока не мог понять, что не так. Скоро все встало на свои места, и Вадим ужаснулся тому, что он понял.

У его кровати стоял доктор и медсестра.

- Вадим, - доктор проверял показания приборов, писал что-то в карте, которую держал в руках, - как вы себя чувствуете?

- Я не чувствую своих ног. Почему?

- Вадим, у вас травма шейного отдела позвоночника. Задет спинной мозг. Вы чудом остались живы….

- Я буду ходить?

- Все зависит от вас. От вашей воли к выздоровлению. От силы вашего организма.

- То есть это не временное недомогание. Возможно, я никогда не встану на ноги?

- Вы себя не на то настраиваете, Вадим.

- Лучше бы я разбился насмерть, чем превратился в калеку.

- Что вы такое говорите, Вадим! Вам нужно настроиться на выздоровление, а вы поддаетесь отчаянию. Вы знаете, что отчаяние смертный грех?

- Вы же врач, о чем вы говорите? Все врачи – атеисты.

- В вашем случае я готов поверить в чудо. Вы должны были погибнуть. Вы еще не видели что стало с вашей машиной. Вернее, что от нее осталось. Возможен был паралич вообще всего тела ниже шеи, а у вас парализованы только ноги. Бывают травмы, не оставляющие надежды на выздоровление, а у вас есть шанс. Скоро сюда придет Лера, и она-то в вас верит неистово. И вы должны верить в то, что рано или поздно поправитесь.

Доктор ушел, а Вадим зажмурил глаза, мешая выступившим слезам. Лера…. Зачем он теперь ей нужен? Беспомощный, слабый инвалид. Она, конечно, останется с ним, потому что она добрая и любящая девочка. А что будет потом? Когда она устанет от него? Она уйдет. Или будет мучиться, и терпеть его. Что может быть хуже, чем испортить жизнь любимой женщине? Что может быть хуже, чем остаться без нее?

- Вадим, - нежные прохладные ладони гладили его лицо.

Он открыл глаза и увидел Леру. Девушка склонилась над ним и пыталась улыбнуться. А у самой в глазах стояли слезы. Жалость. Не то чувство, которое он когда-нибудь хотел от нее узнать.

- Привет. – Лера поцеловала его. – Я так скучала по тебе, мой хороший. Лежи-лежи, тебе нельзя шевелиться. Доктор сказал, позвонки должны правильно срастись. Через пару месяцев, если все будет хорошо, тебе можно будет садиться, и тогда я заберу тебя домой.

- Два месяца?

- Да. А я буду здесь, с тобой.

- А зачем, Лера?

- Потому, что я тебя люблю. И я хочу все время видеть тебя, прикасаться к тебе, слышать твой голос.

- Я больше не смогу тебе помогать, Лера. Теперь у меня нет такой возможности. Тебе лучше вернуться к своему отцу и забыть меня.

- Я знаю, что для меня лучше, и я останусь здесь с тобой. Ты спас меня, Вадим, и дорого за это заплатил. Я никогда тебя не оставлю.

- Мне не нужны твои жертвы.

- Это не жертвы.

- Лера, ты что не понимаешь! Я другой теперь! Я не могу ходить! Я не смогу тебе помочь, если ты опять сорвешься. Я не хочу видеть, как ты снова колешься, как воруешь, как тебя ломает, и быть совершенно беспомощным. Я не смогу, Лера, пожалей меня!

- Я больше никогда не сорвусь. Ты можешь мне не верить, но у тебя будет время в этом убедиться.

- Значит, я тем более тебе больше не нужен.

- Вадим, это ты ничего не понимаешь. Я тебя люблю. Знаю, слишком поздно это говорю. Я каждое утро благодарю небо за то, что ты остался жив в той страшной аварии. Я бы не смогла без тебя, понимаешь? Я не могу без тебя. Ты живешь, ты смотришь на меня, говоришь со мной и я счастлива. С остальным мы справимся.

Вадим отвернулся от девушки. Пусть он не может прогнать ее сейчас. Но скоро она сама поймет, что он ей не нужен.

- Меня сегодня выписали, - говорила девушка, - с минуты на минуту должен приехать Глеб. А я пока он будет здесь, быстренько съезжу домой. Нужно душ принять. Марса покормить. И я сразу же вернусь.

- Тебе необязательно торопиться, тем более возвращаться.

- Не вредничай, Вадь.

Она поцеловала его и вышла из палаты.

В коридоре Лера почувствовала, что рыдания, которые она тщательно сдерживала в палате Вадима, подступили к горлу и душат ее. Она опустилась на один из стульев стоящих в коридоре, и разрыдалась, прижимая руки ко рту.

Как тяжело видеть его таким! Сколько муки было в его глазах! Лучше бы она лежала там, прикованная к кровати, а не он.