Страница 28 из 54
Я пробормотал:
— Не своих. Это другие парни.
Илчи взглянул с непониманием, но я объяснять не стал. В моем мозгу билась только одна мысль: как они на нас вышли? С Розовым покончено, хвоста за мной не было, жучков тоже. И тем не менее вот они.
Танки нашли бетонный овраг со входом в бункер, остановились. Широкие башни синхронно повернулись, дав нам возможность взглянуть на калибр пушечного дула. Через несколько секунд около танков показались фигуры людей. Судя по активной жестикуляции, они требуют, чтобы мы их впустили.
— Если не хочешь остаться без дверей, — уронил я, — открывай сам.
Под недоуменным взглядом Илчи я повторил решительно:
— Открывай. Иначе они откроют.
— Ты спятил, — покачал головой контрабандист. — Зуб даю, сбрендил парень.
Перед тем, как набрать код доступа, он все же принес сначала два автомата. Зарядив, взглянул на меня, но я не передумал, и через полминуты пропищали цифровые замки. Двери с тихим гулом приоткрылись.
Илчи напрягся, его автомат вгляделся в дождливую темноту. Я просто ждал, брать предложенное оружие не стал.
— Не стреляйте, мы без оружия!
Под шелестящий аккомпанемент ливня в бункер вошли четверо в матовых целлофановых плащах. Если судить по форме, то двое — военные, а остальные…
Я ощутил, как мои губы перекосила усмешка.
Огни аэропорта красиво отражаются во влажной тьме бетона взлетной полосы. Неоновая неразбериха зала ожидания осталась там, за стеклянными панелями здания. Там же, где и остались так и не прочувствованная до конца Душа Нового Детройта, карлик Розовый и бессонные ночи с сотнями вопросов на закуску.
Судьба преподнесла очередной финт, одним движением сместив акценты. Мне остается только надеяться, что эта смена алгоритма пойдет на пользу…
Светящийся фарватер сменил цвет с оранжевого на белый, что-то сразу неуловимо изменилось. Гул двигателей усилился, едва ощутимо борт самолета задрожал. На центральном экране салона появилась фирменная заставка, объясняющая правила поведения.
Аэропорт сдвинулся, уплыл куда-то назад. Под широким крылом лайнера, как дельфины перед кораблем, появились квадратные машинки с аварийными огнями на крышах.
Неслышным уютным призраком по салону пропорхнула стюардесса, хорошо поставленным голосом обратилась к пассажирам:
— Пожалуйста, пристегните ремни. Наш перелет начинается. Огромная просьба, во время взлета не курить и не покидать своих мест. Спасибо!
И то же самое, только уже отдельно каждому пассажиру первого класса. И все — с чувством, искренним желанием помочь и услужить.
Глядя в мрачную черноту иллюминатора, я подумал о том, что будет с моим страхом высоты, когда самолет взлетит. Успокоит ли его ночь? Или мой приступ паники все же устроит веселенький перелет для стюардесс?
Помнится, во время своего директорства, я практически не летал, хитро сбрасывая это на Петра. Когда же обстоятельства вынуждали ехать в аэропорт самому, в ход шли любые средства: наркотики, снотворное. Но однажды я проснулся на самой середине перелета. Высота десять тысяч, солнечный день, в небе — ни облачка. Так, что внизу видно каждую черточку на земле… да что там черточку, видно это чудовищное расстояние между мной и твердью под крыльями самолета!
Вот это был полет. Врагу не пожелаешь.
Впрочем, теперь я путешествую первым классом. Здесь персонал обучен справляться с любой ситуацией.
Я постарался устроиться поудобней, благо кожаное сиденье позволяет сделать это легко. Тем более что они здесь поодаль друг от друга, деловая элита не любит соседства.
Впереди меня, развернувшись спиной к иллюминатору, следит за новостями на деке толстяк в неприлично дорогом костюме. Экран инфопространства демонстрирует метеорологическую модель. Звук приглушен и почти не слышно ведущих. Единственное, что можно понять, — улыбающаяся детской улыбкой порнозвезда на экране сообщает, что приближается сильный антициклон.
Толстяк заметил мой взгляд, улыбнулся виновато:
— Каждый раз перед вылетом смотрю прогноз погоды. И вот, пожалуйста, — надвигается буря. Как вам это нравится?
Я нашарил кнопку на подлокотнике, сиденье опустилось в положение «лежа». Прошептал, больше отвечая своим мыслям:
— Да, похоже, будет буря…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СМЕНА АЛГОРИТМА
1
Самодостаточные поселения, фермеры, «ульи», феодалы. Как только не называют уехавших из Грибницы или других крупных городов людей и их убежища. Оседая на зараженных и брошенных территориях, они быстро создают закрытые от внешнего мира комплексы, вырабатывающие для внутреннего пользования все необходимое: воду, еду, воздух, товары. Поговаривают, что многие из фермерских «ульев» имеют и черные клиники с принтерами органов, минизаводы электроники. Ходили слухи, что даже имеется собственная армия генномодов для охраны территорий от мародеров и банд.
Так, все больше расширяясь, человечество постепенно возвращалось на свои земли. Многих ждала удача — разрушенные в пыль города. Разрушенные, но чистые. Иные вообще не могли ступить на черную землю, укрытую радиоактивной пылью. И вот тогда-то и вспомнили всевозможные предложения и фантазии футурологов. Появились на карте мира настоящие материки. Особенно в этом преуспели выходцы из Японии, уж они-то знали толк в подобном строительстве — у себя на родине едва не на головах друг у друга жили.
Переработанный мусор равномерно сбрасывался в моря, преобразовывая морское дно. Как после дождя грибы, вырастали на пластиковых островах небоскребы, готовились виртуальные сети. Постепенно развитые инфраструктуры вырастали настолько, что на официальных картах появлялись новые земли.
Одним из таких «мусорных» материков был Ракуэн. Новый японский рай. Остатки самурайской нации с положенной джапам гордостью принялись строить новый микромир в Тихом океане.
Другая подобная земля появилась на юге Независимой Республики. Она стала продолжением полуострова Крым. Во время памятных событий в Америке, едва не ставших концом света, полуостров серьезно пострадал. А когда все прекратилось, местным пришлось заново осваивать территории, в том числе и морские. Злые языки утверждают, что успеха они добились из-за того, что у них в то время не было виртуальности, которая поглощает время не хуже черной дыры.
Естественно, я против такой идеи.
Напряженный едва ли не сильнее, чем мостовые канаты, я двинулся к выходу из здания аэропорта. Перелет дался нелегко, хотя такой уж сильной паники не случилось. За это можно отдельно поблагодарить стюардессу, молоденькую девочку с черным ирокезом и пирсингом в сосках, любезно поделившуюся запасами марихуаны. Так что большую часть полета я провел с ней в туалете, скручивая папиросы. От секса отказался, мне этого добра в теле Петра не надо.
Здание аэропорта поразило многолюдностью. За шумной паутиной голосов пассажиров и тонкими лезвиями детского плача практически не слышно объявлений по громкой связи. Пришлось ориентироваться по мониторам с мультиязычными надписями.
— Петр Астахов?
Я обернулся. Низкорослый татарин поднял полосу коричневого картона с надписью «Новая надежда».
— Я должен вас встретить. Где ваш багаж?
— Я налегке.
Татарин кивнул и повел меня на стоянку. По пути свернул картон в небольшой квадрат и отправил в черный зев мусорного бака на парковке.
Крымская ночь оказалась пронзительно холодной. Может быть, от влажности, а может, это отходняки после травки. Недаром горло саднит от этой дряни. Рассмотреть я тоже ничего не смог, вокруг темень, как в шахте. Только здание аэропорта ярко освещено, над ним горят рекламные голограммы. С ревом взлетел очередной лайнер.
— Вы впервые в Крыму?
На сигнал с брелока татарина отозвался внушительный внедорожник «мицубиси», мигнул фарами.
— Ага.
Он полез на водительское сиденье, а я развалился сзади. Напряжение после перелета медленно отпускало.