Канун Армагеддона

— Тебя опередили, Радхаур, — услышал он голос Ансеиса.

— Ты знал об этом?

— Нет. Более того, я просил его не торопить события. Вчера тоже просил.

— Что теперь делать? — спросил граф Маридунский. — Спускаться?

— Не знаю. Пророчества…

— Да плевал я на все ваши пророчества! — совершенно неожиданно для себя взорвался Радхаур. — Я спускаюсь вниз, и будь что будет.

— А если мальчик вернется с победой?

— Значит, я встречу его по пути и провожу наверх. Чужие лавры мне не нужны. Мне не нужны вообще никакие лавры!!! Я хочу умереть!!! Мне незачем жить… Но я должен спасти Рогнеду, будь я проклят. Я должен родить и воспитать нового графа Маридунского. И поэтому я сейчас спускаюсь вниз. А ты поступай как знаешь.

— Желаю тебе удачи, — произнес Ансеис. — Я желаю тебе вернуться с сердцем Алвисида. Тебе и мальчику…

— Спасибо, — только и сказал Радхаур.

Он проверил, легко ли вынимается из ножен Гурондоль, встав на колено, ухватил веревку, ведущую в неизвестность, и стал спускаться. Вскоре он исчез в плотном клубящемся тумане. Барон Ансеис прошептал ему что-то неслышно на прощанье и уселся на тот же камень, где только что сидел Радхаур. Помочь ни ему, ни Уррию он ничем не мог.

Плотный туман, закрывающий чудесное место от взглядов сверху, вскоре кончился, и Радхаур посмотрел вниз. Ничего особенного он там не увидел — все те же серые камни и такое же серое дно. На дне валялись трупы Хранителей.

Веревка, которую вчера приготовили для него, оказалась коротковата, до дна оставалось около трех ярдов. Радхаур добрался до конца веревки и спрыгнул. И сразу подумал: а как они выберутся отсюда? По опыту он знал, что чаще всего той же дорогой не возвращаются, но было бы гораздо спокойнее знать, что за спиной все в порядке.

— Барон Ансеис! — громко крикнул он.

Мелькнула мысль, что клубящийся туман, закрывающий это странное место, не пропустит слова, но тут же вспомнил, что они вчера слышали звуки падения камешков, по котором определяли глубину ямы.

— Я слышу! — донесся до него голос Ансеиса.

— Веревка коротковата ярда на три-четыре.

— Поднимайся, удлиним.

— Я уже спрыгнул.

Да, так всегда. Радхаур не бросается сломя голову на опасность, подумает. Но порой тогда, когда думать-то уже поздновато. Впрочем, это не самое страшное, не так уж редко побеждает тот, кто об опасности вообще не думает.

— Что там? — донесся до него голос барона.

Радхаур осмотрелся. В стенах было четыре прохода. У одного виднелся свежий, накарябанный кинжалом крестик.

— Все в порядке, тут какие-то туннели! — крикнул он Ансеису. — Я иду за Уррием! Удлините веревку!

— Сэр Радхаур… — снова услышал он голос, уже не барона, а Бламура, но дослушивать не стал и вступил в коридор, запоздало пожалев, что не прихватил с собой факел.

Впрочем, в туннеле, который позволял ему идти во весь рост, не сгибаясь, было достаточно светло, словно сами стены излучали этот обрыдлый серый свет. Меч он держал в руке, готовый сражаться в любой момент и с кем угодно. Наверное, если б из стен полезли ужасные чудовища, или сами стены стали сжиматься, пытаясь раздавить его, он ничуть не удивился бы.

Он шел не медленно, но и не быстро, дыхание было ровным, страху не было никакого, ибо верно сказано: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Если ему суждено остаться здесь навсегда, то пусть это странноватое подземелье станет его усыпальницей, бывал он и в худших местах…

Туннель оказался весьма длинным, Радхаур прошел ярдов пятьсот, но светлая точка впереди так и оставалось точкой. И никаких ответвлений, хотя окажись Радхаур в сложном лабиринте с хитроумными ловушками, то не посчитал бы это неожиданным — наоборот, удивление вызывал как раз этот прямой, сухой и просторный туннель.

Вдруг что-то неуловимо изменилось. Светлая точка в конце туннеля померкла. Значит, там, впереди, появился некто. Может, возвращается с победой Уррий, может, надвигается враг. Радхаур не замедлил шага, напротив, против воли чуть ускорился.

Когда до неизвестного оставалось около двух сотен шагов, стало ясно, что движется к нему навстречу не Уррий. Значит — враг.

Противник держал перед собой огромную, длиной не менее полутора ярдов палицу, набалдашник которой был усыпан острыми шипами. И сам монстр был под стать своему оружию — ростом не менее семи футов, весь в блестящей, отполированной броне, и лица его под опущенным забралом было не видно: может, там скрывалось обычное лицо, а может, чудовищная морда, но фигура у явно враждебного незнакомца было человеческая.

Верный Гурондоль был зажат в руке, сердце билось чуть сильнее обычного, но не намного.

— Кто ты? — для успокоения собственной совести спросил Радхаур, когда до незнакомца оставалось не более пяти-шести шагов.

Тот ничего не ответил, а занес для удара палицу. И тут же выяснилось, что она в этом не таком уж тесном туннеле совершенно бесполезна. Но и обойти огромного бойца не представлялось возможным, да и не оставлял никогда Радхаур врага за спиной.

Бронированный монстр, выставив палицу как таран, держа ее огромными ручищами, ринулся на Радхаура, посмевшего потревожить вековой покой этого потаенного места.

Деваться было некуда, вжаться в стену невозможно, отбить или принять удар палицы тоже, и оставалось только одно: присесть и броситься врагу в ноги. Жуткая палица просвистела над головой, закованные в броню ноги великана оказались тверды, как две каменные колонны, и ледяные на ощупь. Радхаур напряг все силы, рванул ноги монстра и перебросил его через себя. Выпущенный на мгновение Гурондоль вновь оказался в его руках, и Радхаур бросился на растянувшегося с ужасным грохотом врага.

Тот оперся руками о землю, пытаясь подняться, но Радхаур уже уселся на него верхом и, сжимая рукоять меча двумя руками, нанес сокрушительный удар в спину великана, метя чуть левее, туда, где у обычных людей расположено сердце.

Волшебный Гурондоль пробил блестящую броню монстра, войдя почти на всю длину — дальше, наверное, не пустил камень туннеля.

Но не брызнула живая человечья кровь, а великан не прекратил попыток подняться на ноги.

Радхаур, не медля ни мгновения, выдернул из тела врага клинок. Места для размаха практически не было, поэтому он просунул Гурондоль снизу под шею противника, в то место, где шлем соединялся с нагрудником, и, вложив всю силу, провел мечом справа налево и снизу вверх.

Отрубленная голова покатилась по туннелю, тело великана сразу обмякло.

Да, прав барон Ансеис, в драке с магическими созданиями это самый действенный способ. Впрочем, в одном из путешествий Радхаур слышал рассказ про лернейскую гидру, у которой вместо отрубленной головы вырастало две. Но сам с такими чудесами не встречался. Да и у поверженного противника вместо появления другой головы из среза на шее потекла вода. Обыкновенная вода. Радхаур почувствовал, что ноги коченеют от ледяного холода, и встал с великана.

Даже в неярком свете туннеля было ясно, что жуткий монстр стремительно таял. Радхаур быстро посмотрел вперед, не появится ли еще кто, и вновь перевел взгляд на побежденного охранника таинственного места. Места, куда его звал уже не зов Алвисида, а собственное предчувствие.

Сомнений быть не могло, обезглавленный великан таял, да еще с такой скоростью, словно кусок льда оказался на раскаленной сковородке. Радхаур не стал дожидаться, когда весь он превратится в большую лужу, и отправился дальше.

Пещера, в которой он оказался, пройдя туннель, немного напоминала огромную сталактитовую пещеру в горах Тибета, где он добыл левую ногу Алвисида, только в отличие от этой, наполненной все тем же серым светом, в той стояла непроглядная темень.

Впереди виднелось нечто, никакого движения не ощущалось. Радхаур осторожно пошел вперед.

В центре подземной пещеры возвышался ледяной куб, грани которого были примерно по полтора ярда. Куб находился на небольшом постаменте с черными каменными ступенями, а в центре фигуры заключалось то, к чему Радхаур шел долгие годы. И вот он почти у цели.