Страница 56 из 88
В августе Бернарден подал министру Пьеру-Этьену Буржуа де Буину прошение о возмещении 1300 ливров, израсходованных во время путешествия. Но морской министр приказал выплатить ему только 800 ливров и жалованье за полгода[444]. Осенью 1771 г. «капитан инженерных войск» отказался продолжить дипломатическую карьеру, последовать в Неаполь за своим давним покровителем, бароном де Бретеем, и покинул его дом. У него остался последний шанс — обработать и опубликовать свой путевой дневник. «Не потому, что я хочу стать литератором, подобная карьера малоприятна и никуда не ведет», — спешит он оправдаться в письме к своему другу Эннену[445].
Несмотря на все уверения, Бернарден связывает с книгой большие надежды. «Я развлекся сочинением записок об Иль-де-Франсе, которые выйдут в конце года, — пишет он Луи Дювалю 27 июля 1772 г. — Я приберегу для вас экземпляр. Я там рассказываю о рабе, который носил ваше имя и которому я даровал свободу. Все говорят, что книга будет удачной. Ваш соотечественник [Жан-Жак Руссо] и г-н д’Аламбер меня в том уверяют. Но я сомневаюсь. Если все получится, я, может быть, попрошу вас передать один экземпляр Ее Величеству, которой я также многим обязан»[446].
После выхода в свет «Путешествия на Иль-де-Франс» (1773) автор, тщетно добивавшийся должности в Военном училище, понадеялся, что сочинение его станет событием для всей Европы и правительства будут наперебой предлагать места тому, кто «смело стал на защиту человечества»[447]. Но продавалась книга плохо и надежд не оправдала. 12 февраля 1773 г., даже прежде чем послать книгу Эннену, Бернарден отправляет в Петербург с голландским кораблем один экземпляр Дювалю[448], а второй через Неккера препровождает Екатерине II. В этот год Бернарден часто бывает у Неккеров, советуется о своих литературных планах, читает у них в салоне отрывки из «Путешествия»[449]. Но правильно ли он выбрал посредника? Ведь когда сам Неккер решит в 1781 г. преподнести императрице свою книгу «Отчет для короля», он прибегнет к услугам Фридриха Мельхиора Гримма[450].
Книгу Бернарден де Сен-Пьер посылает вместе с письмом:
Французский офицер, имевший честь служить в инженерном корпусе Вашего Величества в 1763 году, осмеливается преподнести Вам экземпляр путевых записок, которые он только что опубликовал. Он был обязан выказать свое почтение государыне, равно отличной своей смелостью и умом; он был обязан отдать дань признательности за благодеяния, которых удостоило его в России Ваше Величество.
Побывав скорее по воле жребия, чем по воле судьбы, на противоположных концах света, я счастлив ныне преподнести Вам бескорыстное свидетельство моей признательности и моего уважения к Вам, Государыня, соединяющей то, что составляет славу великих монархов: мощь вовне державы и доброе управление внутри нее.
Если б не сталь естественное желание обосноваться на родине, где мне обещают место, я желал бы служить под началом Вашего Величества. Я сделал все, что дозволило мне здоровье, и долгое время сокрушался, что не могу более лично служить Вам. Но все же я имел удовольствие принести имя Вашего Величества в страну, где знали одни победы Ваши и куда по причине отдаленности не долетала весть о достоинствах Ваших, об уме, талантах и, осмелюсь сказать, о прелестях Вашего Величества.
Мне остается только, Государыня, пожелать Вам счастья. Вы были самой грозной правительницей Севера и Востока, будьте же самой любимой. Вы положили начало счастью Ваших подданных, даровав свободу части народа, внушив дворянам терпимость и вкус к искусствам. Пусть долгое царствование даст Вам время усовершенствовать дело рук Ваших! Пусть имя Ваше будет благословенно в народах, которые Вы стараетесь просветить и осчастливить.
Это искренние пожелания того, кто с глубоким уважением пребывает, Государыня, Вашего Величества покорнейшим, почтительнейшим и послушнейшим слугой
Бернарден по-своему аранжировал расхожие мифы эпохи Просвещения. Как обычно, большая часть письма посвящена хвале Северной Семирамиде и собственным усилиям по прославлению ее имени во всем цивилизованном мире. Превознося мудрость правительницы, писатель кокетливо подчеркивает ее прелести. Бернарден настойчиво твердит о своем бескорыстии и, как принято, ссылается на здоровье, мешающее служить в России. Отметим также типичную для авантюристов апелляцию к судьбе и скрытую параллель между Севером и Югом («Побывав скорее по воле жребия, чем по воле судьбы, на противоположных концах света»). В сочинениях Бернардена Россия предстает как страна дикарей, которую, подобно экзотическим странам, надо цивилизовать и просветить. Потому в неоконченной повести «История регентши Анны» он, свободно обращаясь с историей, переносит русскую императрицу на берега Амазонки, где Анна Иоанновна задает капитану голландского корабля и французу, похожему на автора, истинно русский обед из икры, грибов, стерляди и медвежьих лап. Ее дочь, Софья Брауншвейгская, выходит замуж за индейца-философа, доказывающего, что доля дикаря предпочтительнее королевской, ибо сын природы живет в согласии со всеми, его племя едино, как один человек, он любит жизнь и не боится смерти[452].
Возможно, одним из источников повести, вольно трактующей русскую историю, послужил слух, разнесшийся по Парижу в 1771 г., после смерти восьмидесятилетней г-жи д’Обан или Мальдак. Молва утверждала, что она — принцесса Брауншвейгская, жена царевича Алексея, которую мучил муж-тиран и девять раз пытался отравить. Когда она была на сносях, он ударил ее ногой в живот; принцесса потеряла сознание, а потом прикинулась мертвой. Она чудом спаслась с помощью графини де Кенигсмарк, матери маршала де Сакса, уехала в Париж, а оттуда в Америку. Она нашла приют в Лузиане, где вышла замуж за пехотного капитана д’Обана, родила ему дочь. Наследница восточной империи, простирающейся от Швеции до Китая, и сестра императрицы Западной империи владела небольшой плантацией и десятью нефами. Когда через десять лет семья приехала в Париж, в Тюильри принцессу узнал маршал де Сакс и сообщил королю, а тот австрийской императрице; но принцесса отправилась на остров Бурбон, не желая расставаться с мужем и дочерью, где жила до их кончины в 1757 г. В конце жизни она вернулась в Париж, и австрийский двор платил ей 45 тысяч ливров пенсии, из которой она три четверти раздавала бедным. Гримм рассказывает об этом в «Литературной корреспонденции» (июнь 1771 г.), уточняя, что все это роман и что подобный вымысел всегда пользуется успехом в Париже, где невозможно ничего проверить. «В течение суток здесь все истинно, о самых смелых и даже самых ложных вещах говорят с пылом и жаром, не терпящим даже тени сомнения; на другой день их забывают с той же легкостью, с какой излагали накануне»[453]. Слух, разумеется, был вскоре опровергнут, сам Гримм приводит разъяснения, данные августейшей особой (Фридрихом II или Екатериной II, по мнению М. Турне[454]), а заодно анализирует механизм порождения легенд: «Из этих наблюдений следует, что в мире немало авантюристов и авантюристок, кои, испытав громкие удары судьбы или необычайные перемены, покидают родную страну и в местностях, удаленных от первой их сцены, живут уединенно и скрытно. Но чем более удаляются они от общества, тем сильнее подстрекают его любопытство; разыгрывается воображение, чудеса обретают право на существование, ткутся великолепные сказки, герой или героиня которых не считают нужным их опровергать, и вот они преобразились в принцев, не зная ни выгод, ни тягот монаршей доли»[455]. История тем не менее оказалась живучей. 1 февраля 1778 г. ее упомянет «Journal encyclopédique», сославшись на рассказ о путешествии в Америку, а 15 мая редактор публикует пришедший из Петербурга материал, где история эта названа «полностью вымышленным романом», «материей для драмы в нынешнем вкусе» и объясняется, что ребенок (Петр II) благополучно родился, что Алексей с женой обращался скверно, но не бил, что она действительно умерла и деревянную чурку вместо нее не хоронили и что негоже «принуждать принцессу крови бежать в Англию как какую-нибудь авантюристку»[456].
444
Maury F. Op. cit. P. 94.
445
29 декабря 1771 г. — Correspondance. T. 1. P. 169.
446
Sainte-Beuve C. -A. Causeries du lundi. Paris: Gamier frères, 1853. T. 6. P. 434.
447
Souriau M. Op. cit. P. 148.
448
См. письмо Дюваля к Бернардену от 24 июня 1773 г. — Aimé-Martin L. Mémoire sur la vie et les ouvrages de J.-H. Bernardin de Saint-Pierre. P. 438.
449
Tahhan-Bittar D. La Correspondance de Bernardin de Saint-Pierre. Inventaire critique. Paris, 1970 (thèse), № 230, 232.
450
РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Ед. хр. 1021 и 1020. Л. 54.
451
АВПРИ. Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. Р 65. Л. 1–2; Stroev A. Une lettre inédite de Bernardin de Saint- Pierre à Catherine II (2 février 1773) // DHS, № 26, 1994. P. 239–250.
452
Souriau M. Op. cit. P. 29–30.
453
CL. T. 9. P. 329.
454
Фридрих II писал д’Аламберу 30 ноября 1771 г., что самозванка, выдававшая себя за принцессу, была тотчас разоблачена в Брауншвейге. «Поверьте, что в России убивать умеют, и если при дворе кого-то отправляют на тот свет, ему уже не воскреснуть» — Œuvres de Frédéric le Grand. Т. XXIV. Berlin: R. Decker, 1854. P. 552.
455
CL. T. 9. P. 395.
456
A Saint-Pétersbourg, le 12 Avril 1778 //Journal encyclopédique, 1778, 15 mai. Vol. IV. P. 136–139.