Страница 12 из 14
– Только не злите ее! Она вас не тронет!
– Откуда ты знаешь? – не сводя с пресмыкающегося глаз, спросил Дмитрий. – Это Иван?
Он понимал, что сморозил глупость. У Машиного брата на груди светилась бы регистрационная печать, как и у нее самой.
– Тут Иван, – послышался еще один голос.
Маша встала по правую руку от Дмитрия, ее брат – слева. Он был хмурый и какой-то совсем не свой.
Змея вдруг зашипела и вновь раскрыла щитки капюшона, словно реагируя на опасность.
– Дмитрий Леонидович. – Маша взяла Дреера за руку и потянула назад. – Уходите. Быстро. Мы ее прогоним.
– Откуда здесь…
– Уходите! – почти прошипела нагайна. – И не говорите никому. Пожалуйста! Если скажете, нам конец.
Дреер не понимал, как появилась третья змея, если нагов не должно было быть нигде в радиусе тысяч километров. Но почувствовал, что выяснять прямо сейчас – мягко говоря, не время.
Он сам начал пятиться, как волкулаки. Потом догадался, что близнецы ждут, когда он скроется из виду. Им нужно трансформироваться… наверное.
Дмитрий отвернулся. Но перед этим ему показалось, что в темноте рядом с неизвестным нагом что-то еще шевельнулось. Как будто… и этот наг был не один.
Близнецы стояли, взявшись за руки.
Дмитрий вышел на протоптанную тропинку и быстро зашагал к жилому корпусу. Казалось, что он все еще слышит шипение. Почему-то лезла на ум фраза: «Гарри Поттер – змееуст!»
Глава 4
В своей комнате Дреер ходил из угла в угол и думал, как быть. Дикие оборотни – вот дурацкая фраза, но по-другому не скажешь, – кружили вокруг школы. Еще откуда-то появился лишний наг. «Мертвые поэты» тут, естественно, замешаны, только непонятно, с какой стороны. Если не пойти к Лиху, дикари продолжат свои бесчинства. Если пойти, то обормотам из обсерватории не поздоровится. А еще выйдет по всему, что Стригаль оказался прав…
Чтобы наутро привести себя в чувство, Дмитрий прибег к точечному массажу, которому его в начале сентября обучил лекарь Семенов. Массаж помог слабо, и Дмитрий сотворил пару заклинаний для тонуса. Заклинаниям его тоже в начале сентября обучил Фрилинг.
Перед занятиями никого из близнецов Даниловых словесник не видел. Но после третьего урока все же отловил Машу на перемене.
Вокруг по своим делам спешили педагоги и ученики. Над головами школьников порхали синие бабочки – творение Надежды Храмцовой. Если кто-то не выучил домашнее задание, бабочка, пролетая над ним, меняла цвет крыльев на бордовый и начинала кружить. Школяры, впрочем, тоже были не лыком шиты. Прикормили и зачаровали стайку воробьев, и отныне те с чириканьем носились по коридорам, охотясь на крылатых ябед и всюду мусоря, к ярости технички.
Воздушные бои прекращались только на время уроков.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Маша посмотрела на Дреера исподлобья. Деваться было некуда. Да если бы она и хотела скрыться, то просто не явилась бы на занятия.
Но Дмитрию ничего не сказала. Только помотала головой и крепче перехватила стопку учебников.
– Что это было? К вам приехал кто-то из родственников? Тайно, без регистрации?
– Нет, – быстро ответила Маша.
– Тогда откуда появилась… – Дреер прикусил язык на слове «змея». Он знал, как Даниловы не любят, когда их так называют. – …появился наг.
– Это нагайна, – Маша осеклась, явно жалея, что у нее вырвалось лишнее.
– Все чудесатее и чудесатее, – прокомментировал Дреер. – Ты хотя бы понимаешь, что там, за лесом, живут люди, которые ничего не знают о нагайнах? Разве что из мультика «Рикки-Тики-Тави»…
– Никого она не тронет, – ответила Маша. – Мы очень редко питаемся. Мы же не звери, а пресмыкающиеся. Удавы месяцами переваривают.
– То есть она сытая, потому что уже кого-то слопала?
– Не ест она. Биологическую пищу не ест. Ей это не нужно.
– А что ей нужно?
– Дмитрий Леонидович, не могу, – честно сказала Маша, глядя на Дреера снизу вверх огромными глазами восточной принцессы. – Только она… не очень опасная, если знать, как с ней обращаться. И она других от школы отгоняет.
– Волкулаков?
Девочка не кивала и не отрицала. Как будто старалась ничем не выдать себя.
– Маша, – через силу произнес Дмитрий. – Ты понимаешь, что я должен буду поставить в известность…
– Нет! – резко сказала Маша. – Пожалуйста, нет. Дмитрий Леонидович, мы же вас спасли.
– Вы? Меня???
– Ага. – Маша заговорила иным тоном, словно почувствовала утраченную было опору.
– Ты же сказала, она не опасна? – ядовито заметил Дреер.
– Если не злить.
– Ее другие разозлят! – Дмитрий вскипел. – А вас рядом не будет. Вы же не выходите?! Или как? Нашли дыру в защите или нет? Выкладывай как на духу!
– Нет дыры, – ответила Маша. – Мы не знаем по крайней мере. Мы здесь, все остальное – там. Дмитрий Леонидович, я вас очень прошу. Дайте еще несколько дней. Мы уладим все. Никого не будет в лесу. А иначе… у нас шанса нет.
– На что шанса? – У Дмитрия голова шла кругом.
– Ни на что, – тихо ответила Маша.
Дреер ощутил посторонний взгляд. Не простой, а через Сумрак, с попыткой просканировать ауру. К таким фокусам он тут давно привык, на уроках так могли глазеть по два десятка человек сразу. Даже научился различать, кто именно смотрит – сумеречное прикосновение столь же индивидуально, сколь, к примеру, походка.
Но этот взгляд не узнал. Обернулся.
У стены напротив стояла та самая рыженькая девочка, которую он видел в обсерватории вместе с «мертвыми поэтами». Анна. Фамилию словесник так и не вспомнил.
Как только глаза встретились, девочка тут же потупилась и быстро скользнула вперед, скрывшись в коридоре. Но Дмитрий не сомневался: чем-то обменяться с Машей они успели.
– Как к вам попала Светлая? – Дреер опять сосредоточился на юной нагайне.
– Ее Артем привел. Она как мы.
– Что значит «как вы»?
– Низшая.
– У Светлых нет низших.
– Дмитрий Леонидович, вы говорили, что и у Темных их тоже нет. Что это все предрассудки. Уровень силы повышается.
– У меня самого седьмой, если ты в курсе. Чем ловить меня на слове, лучше бы честно сказала, при чем…
Грянул звонок.
– Мне на физику надо, – сморщилась Маша.
– Иди. – Дреер отодвинулся в сторону.
– А Анютка такая, как мы, потому что стихи любит, – бросила Маша на ходу и поспешила в коридор, туда же, где пропала ее Светлая сообщница.
Дмитрий посмотрел ей вслед. На периферии внимания что-то еще зацепило взгляд. Словесник чуть повернул голову и увидел на подоконнике забытую Машей тетрадь. К счастью Даниловой, не физика. Это оказались письменные проверочные работы по магической безопасности жизнедеятельности. Каин настаивал, чтобы ученики много писали в простых тетрадях и только чернильной ручкой. Файлы и распечатки магию, как известно, не держат.
Дреер взлохматил листы, бегло проглядывая тетрадь. М-да, нахватала «трояков» и даже «гусей» завела. Что с тобой, Мария? А по физике небось все нормально…
…После уроков он специально выждал, когда в учительской никого не останется. Личные дела хранились в канцелярии, как раз между ней и директорским кабинетом. Хотя никаких подозрений визит словесника наверняка не вызвал бы. Мало ли, срочно потребовалось какие-то документы поднять, справки проверить.
Но Дмитрий решил: если рисковать, то по минимуму.
Дверь канцелярии была плотно увешана охранными заклятиями и заблокирована даже на первом слое Сумрака. Но у Дреера, конечно, имелась на груди невидимая печать-пропуск.
Он подошел к стеллажам. Никаких пластиковых современных папок. Только картон и бумага, а еще лямки и металлические застежки.
Нужное словесник отыскал не сразу. Папка легла на стол. Дмитрий провел над обложкой ладонью. Защита признала его, и Дреер открыл «дело».
Голубева Анна Сергеевна. Дата рождения: 15 сентября 1990 года. Итого четырнадцать полных лет. Смотрим, отец… Голубев Сергей Михайлович, шестьдесят третьего года, не Иной. Мать, Голубева (Макарова) Вероника Евгеньевна, шестьдесят седьмого, не Иная. Родители в разводе с девяносто шестого, спустя три года отец погиб в ДТП. Виновным признан пьяный водитель, проверка задним числом никакого вмешательства с применением Силы не нашла. Иных среди дальних родственников тоже не выявлено, среди предков не зафиксировано.