Настоящий

− Реми, нет, нет! − умоляю я, когда его старания только усиливаются и он рычит от гнева, затем я открываю дверь и зову медсестру. − Медсестра! Пожалуйста!

Медсестра вбегает в комнату, и я чувствую такую боль, когда она вводит какой-то транквилизатор ему, как будто мне больше нечего чувствовать, кроме узла боли. Я не могу поверить, что я собираюсь это сделать с ним, что я настолько труслива и бесполезна, как никто другой. Но когда медсестра успокаивает его и поправляет респиратор, я смотрю на него от двери, его вид теперь спокойней, когда он смотрит на меня, и я улыбаюсь фальшивой улыбкой, которая ужасно дрожит на моем лице, и я ухожу.

Я ненавижу то, что он проснется со своими красивыми голубыми глазами и может не вспомнить того, что я говорила, или где я нахожусь, или что со мной случилось. Но я просто не могу остаться.

Я нахожу Райли в кафетерии и показываю ему конверт, который приобрела у одной из медсестер пару дней назад.

− Я ухожу, Райли. Мой контракт закончился пару дней назад. Просто ... попрощайся за меня с Питом и пожалуйста ... − я передаю ему конверт с именем Ремингтона, сильно дрожащий в воздухе, − передай Ему это, когда его глаза вновь будут голубыми.

Той ночью я улетаю в Сиэтл, падая на сиденье, чувствуя себя такой мрачной и пустой, как заброшенное здание, и мне интересно, когда я невидящим взглядом смотрю из окна, стали ли его глаза опять голубыми, читает ли он уже мое письмо. Я перечитывала его тысячу раз в голове, и перечитывала его тысячу раз, когда написала его в третью ночь в больнице, когда я знала, что не собираюсь оставаться.

Дорогой Ремингтон,

В первый раз, когда я тебя увидела, думаю, что уже принадлежала тебе. И я также думаю, ты знал об этом. Как ты мог не знать, что земля дрожала у меня под ногами? Так и было. Ты заставил ее двигаться. Ты раскрасил мою жизнь снова. И когда ты пришел за мной и поцеловал меня, я просто знала, что где-то глубоко внутри меня, моя жизнь будет затронута и изменена тобой. Так и случилось. Самые удивительные, невероятные, прекрасные моменты моей жизни у меня были с тобой. Ты и твоя команда стали моей новой семьей, и никогда я и на секунду не планировала уходить. Не от них, но больше всего, не от тебя. С каждым днем, что я проводила с тобой, я жаждала тебя все больше. Все, чего я хотела в течение дней − это быть ближе. Это больно, находиться с тобой и не прикасаться к тебе, и я хотела проводить каждую свободную минуту с тобой и каждую минуту сна в твоих руках. Так много раз я хотела сказать тебе, что ты заставляешь меня чувствовать, но я хотела, чтобы ты сказал это первым. Моей гордости теперь нет. У меня нет места для этого, и я не хочу жалеть о том, что не сказала тебе. Я люблю тебя, Реми. Всем своим сердцем. Ты самый нежный, и в то же время, прекрасно сложенный боксер, которого я когда-либо знала. Ты сделал меня безумно счастливой. Ты бросил вызов и обрадовал меня, заставляя меня внутри чувствовать себя, как ребенок, ожидая с нетерпением всех тех удивительных вещей, просто потому, что я смотрела в будущее с мыслью разделить это все с тобой. Я никогда не чувствовала себя настолько в безопасности, как когда я нахожусь с тобой, и я хочу, чтобы ты знал, что я полностью влюблена в каждую часть тебя, даже в ту, которая разбила мне сердце. Но я не могу больше остаться, Реми. Я не могу смотреть, как ты вредишь себе, потому что, когда ты это делаешь, ты причиняешь мне такую боль, какую я никогда не думала, что кто-то может мне причинить, и я боюсь сломаться, и никогда не поправиться. Пожалуйста, никогда больше не позволяй никому делать тебе больно таким образом. Ты − боец, которым каждый хочет быть, и поэтому все в мире тебя любят. Даже, когда ты получаешь повреждения, ты снова встаешь и продолжаешь бороться. Спасибо, Реми, за то, что открыл мне свой мир. За то, что разделил себя со мной. За мою работу, и за каждую твою улыбку мне. Я хочу сказать тебе, чтобы ты поскорее выздоравливал, но я знаю, что ты так и сделаешь. Я знаю, что ты будешь голубоглазым, самоуверенным и снова будешь драться, а я буду в твоем прошлом, как все то, что ты преодолел до меня. Просто знай, что я никогда не буду слушать песню «Iris» снова, без мысли о тебе.

Всегда твоя,

Брук

Глава 13

Сиэтл дождлив, как никогда

Даже Мел не может поднять мне настроение.

Я говорила со своими родителями и рассказала им, что все прекрасно, особенно не имея желания волновать их по поводу Норы, пока я не выясню, как собираюсь вернуть ее домой. Я уже узнавала, что следующий сезон в Подземелье начнется в феврале следующего года, и начнется он в Вашингтоне.

Я, вероятно, собираюсь принять предложение работы из Военной Академии Сиэтла со своим учениками среднего класса, чтобы начать в августе, но, если я это сделаю, то не смогу путешествовать в Феврале в поисках своей сестры. Что мне не нравится. И все же, если я решу идти за Норой, я действительно не знаю, достаточно ли я сильна, чтобы снова увидеть Ремингтона в Подземелье.

Мелани, которая следит за новостями в Твиттере, говорит, что все его фанаты размышляют, вернется ли он в бои в следующем году.

− Пожалуйста, − говорю я ей сейчас, когда мы бегаем, а она снова поднимает эту тему. − Пожалуйста, не говори больше о нем со мной.

− Почему нет? Давай, маленькая глупышка. Прежде у тебя никогда не было любовного увлечения, и становится интересно поговорить об этом так, как, наконец, это не относится ко мне.

− Только не говори мне о нем, пожалуйста! Я люблю его, Мелани. Я люблю его. Он не просто звезда, для меня он является целым чертовым небом. Он солнце, и каждая планета в этой галактике. Мне больно думать о нем, ты не понимаешь?

На грани слез, которые, наконец, заткнули Мелани, я беру свой iPod и вставляю наушники в уши, но, когда я его включаю, даже музыка влияет на меня потому, что каждая песня, которую я слушаю, заставляет меня задуматься, хочу ли я сыграть это ему.

Полностью огорчена из-за того, какой я стала изменчивой, я засовываю свою музыку назад в нарукавную повязку и сосредотачиваюсь на беге, тук-тук-тук, по земле. Теперь солнце становится все выше и, когда мы поворачиваем за угол моего дома, мы видим черную Эскаладу, припаркованную прямо перед моим домом.

Не прекращая бега, мы направляемся к ней и, когда мы приближаемся, двери открываются, и мужчина в черном, очень похожий на Пита, выходит. Вслед за ним еще один, кто, должно быть, Райли.

И вдруг, стоящим напротив меня красивым, здоровым и полным жизни, является Ремингтон Тэйт. Я вижу его блестящие темные волосы, его сексуальное мальчишеское лицо, слегка неухоженную челюсть, весь его мужественный загар кожи, идеальные мышцы, и мое сердце замирает.

Я перестаю бежать.

Перестаю дышать. Перестаю существовать.

Мой мозг становится пустым, мои легкие закрываются, мои уши отключаются.

Я смотрю на него. А он смотрит на меня.

И когда мы пристально смотрим, друг на друга, мое сердце возобновляется от нового порыва эмоций.

Оно подскакивает и бежит к нему, врезается в него, взрывается в нем, и хотя это болит, как открытая рана − смотреть на этого мужчину, все мои чувства оживились, и я не могу оторвать от него глаз, даже если от этого зависит моя жизнь. В моем желудке происходит собственный День Независимости, когда я чувствую, как меня толкает Мелани в спину, и мы начинаем идти к ним в более медленном темпе.

Щекочущие нервы шаги.

Такое ощущение, что весь мир находится в замедленном темпе. На каждый мой шаг идут годы.

Ремингтон выглядит таким ... большим, когда мы приближаемся. Больше самой жизни, и мне даже не верится, что этот поразительный человек когда-то был немного моим.

Плохо то, что мое тело не принимает того, что он больше не мой, и каждая моя клетка кажется намагниченной им, как будто они все по-прежнему считают, что он принадлежит мне.

− Вот дерьмо, этот мужчина так горяч, − Мелани выдыхает в мою сторону.