Настоящий

— Скажи, что это для меня.

Мои руки сжимаются вокруг его сильной шеи, пока он дразнит меня, проникая внутрь самым кончиком пальца, сумасшедшее удовольствие проносится сквозь меня.

— Это для тебя.

Задыхаясь, я обрушиваю свои поцелуи на его висок, его челюсть. Стон возражения вырывается у меня, когда он убирает руку, но тут же хватает мои трусики, разрывая их в одно мгновение.

Возбуждение накрывает меня. Он обхватывает меня за талию, разворачивая нас, прижимая меня к стене. Я обвиваю ноги вокруг него, а он кладет руки мне на попу, и в следующую секунду я чувствую его. Прямо там. Такой твердый прямо перед влажной мной. Он берет меня за запястья и сцепляет мои руки у себя за головой.

— Ты моя? — спрашивает он грубо, возвращая руку обратно между моих ног и слегка входя внутрь меня.

Я задыхаюсь. Жаждущая большего. Обезумевшая.

— Я твоя.

Он выглядит напряженным, хищным, таким сексуальным, пока погружает палец глубоко в меня:

— Ты хочешь меня внутри?

От желания у меня перехватывает горло, наслаждение опускается ниже.

— Я хочу тебя повсюду. Везде на себе. Внутри себя.

Его рука дрожит от попытки сдержать себя, пока он вынимает палец и поднимает свой эрегированный член между моих ног. Он не входит, но позволяет мне почувствовать, что меня ждет. Наши взгляды встречаются, пока мы тремся друг о друга. Мы сталкиваем бедра навстречу друг другу. Мы тяжело дышим. Мы жаждем. И я не могу оторвать от него взгляда.

Он еще красивее, чем во время боя, такой дерзкий и сердитый. Красивее, чем во время тренировок, потный и уставший. Гораздо красивее, чем когда улыбчивый и игривый. Даже чем когда лежит задумчивый и расслабленный, пока я делаю ему массаж, натирая маслом. Он красивее, чем я когда-либо видела — его лицо напряжено от желания, его сощуренные глаза потемнели, ноздри раздуваются, рот приоткрыт, на шее вздулись вены, а загар стал глубже и темнее, будто переполняющее возбуждение выступает на коже.

Он удерживает мои руки, прижимаясь ко мне своей твердостью. Искушая меня. Обещая мне. Все, что я могу — хныкать, тихо умоляя его взять меня. Внизу у меня все пульсирует. Кровь стремительно мчится по телу. Мужчина, которого я люблю, хочет меня, и я готова.

Я.

Готова.

Потемневшие голубые глаза смотрят на меня так, что сердце останавливается. В одну секунду я пуста, а уже в следующую он во мне. Он медленно наполняет меня, осторожно, будто я сокровище, и он не хочет сломать меня, будто он думает, что никто не примет его так плотно, с таким желанием и любовью, как я. Он широкий и твердый, такой мужественный, упругий внутри меня. Он вздрагивает и стонет, когда мышцы влагалища обхватывают его пульсирующий член, такой большой. Я опять всхлипываю, когда новый спазм, почти болезненный, заставляет меня хотеть большего. Решив, что моя потребность в большем сильнее всего остального, я впускаю его еще глубже, откидываю голову назад. Слабый стон вырывается у меня, пока тело расширяется, подстраиваясь под его.

Он нежно обхватывает обе мои груди своими шикарными руками и погружает язык мне в рот, заглушая мои крики, давая мне попробовать все, что он готов дать. Он яростно пульсирует внутри меня, удерживая себя неподвижным. Мое тело трясется в исступлении, когда он опускает голову, проводя языком по моей челюсти, вдоль щеки, вниз по шее. Когда он всасывает сосок в рот, мои внутренности сжимаются от нарастающего оргазма, дрожа от жара, и жажды я безудержно прижимаюсь бедрами к нему.

— Реми, — молю я, сжимая руки вокруг его шеи. Я плотнее обхватываю его ногами, наклоняя тело. Мучительное удовольствие проносится во мне, когда он начинает двигаться. Я закатываю глаза.

Долго я не продержусь. Он слишком большой, ощущения слишком хороши, я слишком сильно в нем нуждаюсь.

— Реми, — стону я, обезумев, ударяя бедрами. — Прошу, прошу... двигайся.

Он тяжело дышит, будто тоже боится, что его надолго не хватит. Но он старается доставить мне удовольствие, поэтому выходит и толкается обратно. Мы обнажены, физически и эмоционально, одинаковый отчаянный стон удовольствия вырывается из нас. Он повторяет движение бедрами, роняет голову, прижимаясь ко мне лбом, рыча от сдерживания себя, а потом начинает целовать меня так, будто от этого зависит вся его жизнь.

— Брук, — хрипит он мне в рот. Его руки сжимаются на моих бедрах, пока он выходит и входит обратно, достаточно глубоко, чтобы погрузить в меня каждый сантиметр. Он кончает. Тепло его невероятно бурных конвульсий и мощные рывки его члена внутри, охватывают и меня. Дрожь проносить по моему телу. Весь мой организм останавливается и перезагружается, пока перед глазами кружатся звездочки.

Я обнимаю его мускулистое тело, пока он сжимает и обхватывает меня, облизываю его шею, пока его мускулистое тело распрямляется и наконец-то расслабляется. Он тихонько вздыхает от удовлетворения.

Тяжело дыша, мы продолжаем осторожно двигать бедрами, даже когда оргазм затих, а Ремингтон дрожит от желания, прижимаясь ко мне, так что я даже не успеваю перевести дыхание.

Он хватает меня за зад, мои ноги все еще окружают его широкие бедра, он несет меня в постель. Он все еще внутри меня, все еще твердый.

Он опускает меня, укладывая подушку мне под голову, после чего начинает двигаться внутри меня, так медленно, что я мяукаю и провожу ногтями вниз по его спине, наблюдая, как напрягаются его плечи, двигаются эти идеальные руки, выгинается эта сексуальная шея; наслаждение появляется на его лице, когда он начинает трахать меня быстрее и сильнее, словно животное. Мои соски пульсируют лишь от взгляда в эти темнеющие от похоти глаза.

Он поднимает ко мне голову и засовывает язык мне в рот, заглушая мой вскрик:

— Ты хотела меня, — Он часто дышит, его глаза становятся дикими. — Так вот же я.

Он вбивает свой член в меня еще десять раз, быстро и сильно, заставляя меня вскрикивать от наслаждения, а когда мои мышцы начинают сокращаться, и тело готовится к очередному поразительному оргазму, он позволяет мне кончить, сохраняя бешеный темп, после чего, рыча, продлевает собственный оргазм, выходит из меня и трется о мою кожу.

Дрожа, я постанываю, когда он проводит толстой головкой своего члена по внутренней стороне моего бедра, при этом другой рукой лаская мой сосок. Мне всегда нравился мой второй размер, но в его больших мозолистых руках, моя грудь кажется такой маленькой.

Он тяжело дышит, ему явно нравится сжимать мою грудь, он кружит языком вдоль моей шеи.

— Я так давно хотел прикоснуться к тебе, маленький фейерверк.

Нервные окончания покалывает от удовольствия, когда он начинает щипать и потягивать мои соски. Он прикусывает кожу на шее, когда я выгибаюсь навстречу его телу.

Он обнимает меня, такой твердый и сильный, сжимая и огибая, трется об меня своим потрясающим твердым членом, размазывая сперму по коже. Я словно в бреду, я хочу ощутить этого мужчину внутри себя, во рту, в руках, везде и сразу.

Неожиданно он погружается обратно в меня, сильно и глубоко, впиваясь пальцами в мои бедра, а я все еще такая влажная и набухшая, толкаюсь ему навстречу, отчаянно стону его имя.

— Ремингтон!

Речь даже не идет о прелюдии. Все нацелено на то, чтобы давать и брать, лишь бы унять эту пульсацию, болезненное желание, такое мощное, что задевает даже душу. Но внутри меня все поет. Не могу поверить, что ощущаю его запах, его прикосновения. Это круче, чем все мои фантазии.

До меня доходит, что пока я стону «пожалуйста», «о боже», «ты такой твердый», «так приятно», он сам выкрикивает, говоря мне, какая я сладкая и влажная, ласкает меня своим языком. Мне нравится, что он оставляет на мне свой аромат, что он лижет меня всюду, что я чувствую его зубы на коже, его мозоли, его тело, хватку его грубых пальцев на своей плоти.

Из меня вырываются дикие звуки, неровные, как и мое дыхание. Я никак не могу сдержать эти признаки жажды и похоти. Чем глубже Ремингтон погружается, тем сильнее я теряю связь с реальностью. Он отклоняется назад, наблюдая, как подпрыгивает моя грудь, пока он жестко трахает меня. Его глаза светятся как у хищника, пока его бедра бьются о мои. Он первобытный, озверевший, властный и он — мой.