Настоящий

Он проводит своими большими руками по моим волосам, я сползаю по нему, опускаясь на ноги. Вода так приятно омывает мою кожу, а когда он стаскивает с меня платье через голову, я чувствую, как его мыльные руки растирают меня всюду, даже через белье. Я кусаю губу и стараюсь не думать о его прикосновениях, но они просачиваются в мое сознание. Я только о них могу думать, только их чувствовать.

Я больше не переживаю, что Пит и Райли ненавидят меня за срыв боя. Что его фанаты меня терпеть не могут. Что моя сестра не желает меня видеть. Что я скучаю за Мэл. Что я больше не могу соревноваться. Что скоро я вылечу с работы.

Все дело в это мужчине. Мое тело совершенно неподвижно, я затаила дыхание, ожидая, что он сделает. Куда дальше направятся его руки. Какая часть моего тела ощутить его мокрые пальцы на горячей коже.

Он планомерно касается меня, и хотя я уже не могу дышать от его прикосновений, он кажется невозмутимым. Он поднимает вверх мои руки и проводит мылом у меня в подмышках, между ног, на шее, после чего скидывает свою мокрую футболку и быстро намыливается сам. Его мощные плечи напрягаются, а вид его сосков возбуждает меня.

— Не верится, что твои фаны назвали меня шлюхой, — говорю я, лишь бы не думать о том, что мы почти голые в душе. Он стоит лишь в одних спортивных штанах, каждый мускул его голого мокрого торса поблескивает.

Он быстро намыливает голову.

— Ничего, ты справишься.

— Думаешь, я должна?

— Ага.

Он подходит, чтобы помыть мне голову новым шампунем и все его внимание, такое желанное, сосредоточено исключительно на мне и моих волосах.

— Они ненавидят меня, — говорю я, поднимая к нему голову. — Я не смогу прийти на твои бои без страха подвергнуться линчеванию.

Он хватает душ и направляет струю прямо на меня. Я закрываю глаза, позволяя мыльным пузырькам стекать по лицу, а когда я открываю глаза, он смотрит прямо на меня. Ручейки воды стекают по его квадратной челюсти, цепляясь за ресницы, пока он убирать мокрую прядь волос с моего лба. Я начинаю переживать за скорость своего пульса.

Его глаза чистого голубого цвета и пока он смотрит на меня, они кажутся в тысячу раз ярче обычного. Мы оба мокрые, он обхватывает ладонями мое лицо, всматриваясь. Он тяжело дышит. Его взгляд скользит по моему носу, ко рту. Он проводит по моим губам своим большим, грубым, мозолистым пальцем. Я чувствую это поглаживание каждой клеткой тела.

— Этого никогда не случится, — говорит он странным, сексуальным шепотом.

Слабость проносится вверх по моему телу, охватывая каждый грамм моего тела. Я никогда не желала ничьего взгляда, как желаю его. Не нуждалась в чьем-либо прикосновении, как нуждаюсь в его. Или хотела чего-то так яростно и болезненно, как я хочу его.

У меня сводит горло, пока я говорю.

— Реми, тебе не стоило... говорить так обо мне. Они подумают, что ты и я... что ты и я... — Я качаю головой, опасаясь того, как мои дрожащие под водой пальцы жаждут коснуться его колючих волос.

— Что ты моя?

Слово «моя» на его губах и этот интенсивный взгляд голубых глаз заставляют мой желудок сжиматься от болезненного безответного желания. Я смеюсь.

— Что смешного?

Реми распахивает стеклянную дверь, оборачивает полотенце вокруг бедер и с легкостью скидывает мокрые штаны на пол, футболка летит следом. Он возвращается, оборачивает меня в большое полотенце и несет в постель. Он укладывает меня прямо на центр постели и, хоть он и хмурится, в голосе слышен смех.

— Мысль о том, чтобы быть моей веселит тебя?

Он забирается под мое полотенце и стаскивает с меня трусики, потом лифчик, потом вытирает полотенцем мои волосы и тело, его голубые глаза больше не светятся.

— Так ты считаешь, что быть моей – смешно?

Он накрывает обе мои груди полотенцем и вытирает, смотря на меня.

— Это смешно, Брук? — настаивает он, не отводя от меня взгляд.

— Нет! — У меня выходит шепот, потому что желание буквально простреливает по нервным окончаниям. Я приподнимаю бедра, когда он начинает водить полотенцем у меня между ног, завожусь на всю катушку и ничего не могу с этим поделать.

Он проводит полотенцем по всей длине моих ног, я облизываю губа, когда он отводит взгляд и наклоняет голову, мои кости становятся похожи на желе от чистой полыхающей страсти. Кажется, будто его особенно заботит протирание моего травмированного колена. Он почти что с любовью касается полотенцем моего шрама. Жгучее желание следует за движениями полотенца, пока я беспомощно наблюдаю за ним.

Капелька воды падает с кончика его коричневого соска, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы бороться с неудержимым, душераздирающим желанием наклониться и обхватить губами. Не каплю воды. Его сосок.

Мое сердце колотиться, когда я дотягиваюсь дрожащими руками до его макушки.

— Ты когда-нибудь принадлежал кому-то? — спрашиваю я шепотом в тишине спальни.

Он поднимает ко мне голову, и я хочу его так сильно, это поглощает меня, будто он уже овладел моей душой, и теперь она до боли жаждет, чтобы он овладел моим телом.

От сильных эмоций его лицо ужесточается, становится серьезным, он протягивает руку и гладит меня по щеке своей большой ладонью. В его глазах загорается неожиданная ярость.

— Нет. А ты?

Мозоли на его ладони царапают мою кожу, но я только сильнее прижимаюсь к нему щекой.

— Я никогда этого не хотела.

— Я тоже.

Момент такой интимный. Напряженный от всего невысказанного. Наэлектризованный чем-то, что скачет между нами. От него ко мне. От меня к нему.

Он проводит большим пальцем вдоль моей челюсти, будто пытаясь запомнить черты моего лица.

Дрожь проносится по моему телу от его прикосновения, а он продолжает поглаживать мою щеку, не отводя от меня этих захватывающих, душераздирающих, прекрасных голубых глаз, словно зачарованный. Его голос нежно ласкает мою кожу.

— Пока в Сиэтле не увидел эту милую девушку с огромными золотыми глазами и розовыми пухлыми губами... я мне стало интересно, сможет ли она меня понять...

Я резко вздыхаю от его неожиданных слов, и когда он наклоняется ближе, взглядом спрашивая разрешения, я на грани сенсорной перегрузки, от исходящего от него аромата мыла и шампуня, проникающего в мои ноздри.

Мне до боли хочется ощутить его прикосновения, но вместо этого он тянется ко мне, расправляя полотенце, нежно укрывая меня им. Его голос грубый от переполняемых эмоций.

— Брук, я так многое хотел тебе сказать, но не могу подобрать слова.

Он упирается своим лбом в мой и делает глубокий вдох. Медленно, все еще вдыхая мой запах, он легонько проводит по моей коже носом.

— Ты меня крепко связала.

Он прижимается своим ртом к моему. Легонько. После этого он уходит, тяжело дыша, смотря на меня из-под низко опущенных век.

— Я хотел включить тебе тысячи разных песен, чтобы ты поняла, что... я чувствую.

Жажда проносить по моим венам, моим нервам и каждой кости, пока он проводит пальцем по моей челюсти к уху. Дрожь охватывает мое тело, когда он касается указательным пальцем моей верхней губы. Он так же гладит и нижнюю, от чего я начинаю постанывать. Я чувствую боль в напрягшихся сосках, между ног, в сердце.

Он удерживает мое лицо в своих ладонях и наклоняет голову, нежно прижимая мои губы к своим, сильно втягивая мой язык в свой рот.

Я судорожно вздыхаю и впиваюсь ему в плечи ногтями, прижимая к себе.

— Почему ты не возьмешь меня, Ремингтон?

Он стонет и притягивает меня ближе.

— Потому что я слишком сильно тебя хочу.

Его язык с силой обрушивается на мой, мои нервные окончания разгораются от острых ощущений, когда он ложиться на меня, его кожа влажная и горячая, полотенце спадает мне на талию и мою грудь сплющивает его диафрагма.

Я хватаю ртом воздух, задыхаясь, когда он притягивает меня ближе, продолжая атаковать меня своими нежными губами.

— Но я так сильно хочу тебя, и я пью таблетки, — я уговариваю и молю. — Я знаю, что ты чист. Тебя проверяют все время и я...