Страница 4 из 145
Первым делом нужно было исследовать воздух. Мы почти единодушно (против был мистер Гузбаум) решили, что мистер Гузбаум должен войти в шлюз и испытать марсианскую атмосферу. К счастью для него, она оказалась пригодной для человеческих легких, и все мы присоединились к Айзеку в шлюзе. Затем я – первый человек в истории – торжественно ступил на поверхность Марса, а Иван Шницель запечатлевал эту сцену для будущих поколений. Правда, позднее выяснилось, что он забыл зарядить камеру. Может, оно и к лучшему: любовь к точности заставляет сообщить, что едва я коснулся поверхности, как она расступилась под ногами, и я провалился в песчаную яму.
После того как товарищи с трудом вытащили меня из коварной ловушки, мы вскарабкались на дюну и окинули взглядом всё окрест. Пейзаж, однако, состоял лишь из длинных песчаных гребней и не представлял собой ничего интересного. Мы обсуждали, что делать дальше, когда вдруг в небе послышался высокий пронзительный звук и на песок в нескольких метрах от нас опустился металлический летательный аппарат в форме сигары. В боку аппарата открылась дверь.
– Не стреляй, пока не подойдут поближе! – просипел Чак Весель, наш местный юморист, но эта его шутка звучала еще более натянуто, чем другие. Неудивительно, ибо все мы изрядно волновались, ожидая, кто же выйдет из корабля.
Это оказались трое старцев с длинными бородами в развевающихся белых мантиях. Позади послышался глухой удар – Айзек лишился чувств. Предводитель старцев обратился ко мне на языке, который можно было бы назвать безупречным британским английским, если бы нелегкий акцент, явно позаимствованный у жителей американского городка Скенектади.
– Добро пожаловать, гости с Земли! Боюсь, в этом месте посадка запрешена, но пока пусть вас это не беспокоит. Мы пришли, чтобы проводить вас в город Ксгтпкл.
– Спасибо. — Я несколько опешил. — Мы глубоко благодарны за ваши хлопоты. Далеко отсюда до Скгтпкл? Марсианин поморщился.
– Ксгтпкл, — отчетливо произнес он.
– Да–да, конечно, Ксгтпкл, — промямлил я. На лицах марсиан изобразилось страдание, и они крепче сжали орудия, похожие на посохи. (Как выяснилось впоследствии, эти орудия были посохами.) Главный посмотрел на меня как на безнадежного идиота.
– Неважно, — смирился он. — До него примерно девяносто километров, семь дней на собаках, как говорится, впрочем, поскольку никаких собак на Марсе нет, мы вряд ли сумеем проверить это точно. Но если по воздуху, то гораздо быстрее. Вы могли бы полететь за нами на своем корабле?
– Могли бы. Но лучше не стоит, если только Гкст… если город не застрахован как следует в надежной фирме. Не будете ли любезны взять нас на буксир? У вас ведь наверняка есть силовые лучи и все такое прочее.
Марсианин, похоже, удивился.
– Да, есть. Но откуда вы знаете?
– Просто предположил, — скромно потупился я. — Что ж, в таком случае мы садимся в корабль, а остальное предоставляем вам.
Подобрав бесчувственного Гузбаума, мы сели обратно в корабль и через несколько минут уже мчались над пустыней следом за марсианским аппаратом. Вскоре на горизонте появились шпили мегаполиса, а немного погодя мы опустились на огромную площадь, заполненную многочисленной толпой.
В мгновение ока мы оказались перед батареей камер и микрофонов или их марсианских подобий. Наш провожатый произнес несколько слов, а затем кивнул мне. Со свойственной предусмотрительностью я подготовил соответствующую речь еще перед тем, как покинул Землю, так что я достал ее из кармана и зачитал, вне всякого сомнения, всей марсианской нации. Только закончив, я понял, что прочитал доклад «Британский фантаст – симптом или диагноз?», с которым выступал в Ассоциации научной фантастики несколько месяцев назад и из–за которого мне предъявили уже шесть исков по обвинению в клевете. Вряд ли он подходил к случаю, но, судя по реакции аудитории, марсиане, уверен, сочли его интересным. Занятное наблюдение: марсианские крики одобрения сильно напоминают земную брань.
Затем мы забрались (не без труда) на движущуюся дорогу, которая вела к гигантскому зданию в центре города, где нас ждало обильное угощение. Из чего оно состояло, мы так и не сумели определить и лишь надеемся, что оно было ненатурального происхождения.
После еды нам предложили посетить любое место в городе на выбор. Мы изо всех сил пытались объяснить, что такое варьете, но подобное, похоже, лежало вне понимания наших гидов, и, оправдав худшие опасения, они настояли на том, чтобы показать свои энергостанции и заводы. Здесь я должен отметить, что наши познания в современной научной фантастике оказались крайне ценными, поскольку все, чем пытались удивить нас марсиане, давно нам знакомо. Например, их атомные генераторы не идут ни в какое сравнение с теми, что описаны сотней земных писателей (впрочем, мы не пренебрегли возможностью захватить пару чертежей). Кроме того, нас немало удивило, что марсиане так и не сумели преодолеть законы природы, давным–давно отмененные нашими экономистами и политиками. По сути дела – и когда я пишу это, меня переполняет гордость – марсиане почти ничего не получили от нас взамен. Когда экскурсия закончилась, я читал их главному лекцию о повадках термитов, а позади меня слышался голос Гузбаума (к тому времени, увы, пришедшего в себя), который критиковал скандально низкие нормы прибыли, допускаемые в марсианской торговле.
После этого нас оставили в покое, и мы проводили большую часть времени за закрытыми дверями, играя в покер и игры, позаимствованные у марсиан, включая любопытную математическую забаву, которую лучше всего описать как «четырехмерные шахматы». К несчастью, правила игры оказались настолько сложными, что никто из коллег не смог их понять, и в итоге мне пришлось играть с самим собой. При этом, правда, я неизменно проигрывал.
О наших приключениях на Марсе можно поведать еще многое, что я и намерен сделать несколько позже. Моя книга «Марс: за снятыми покровами» выйдет весной в издательстве «Апп энд Икс» и будет стоить по двадцать одному шиллингу за экземпляр. Все, что я могу сказать на данный момент: гостеприимные хозяева отлично нас развлекли и, уверен, составили благоприятное впечатление о человечестве. Однако мы дали понять, что мы в некотором роде исключительные его представители, чтобы обезопасить марсиан от чрезмерного разочарования, когда к ним явятся другие посетители с Земли.
К нам относились настолько хорошо, что один коллега решил не возвращаться домой вовсе (по причинам, в которые я не стану вдаваться, поскольку на Земле у него остались жена и дети). Возможно, однако, я расскажу об этом подробнее в своей книге.
К сожалению, на Марсе мы могли оставаться лишь неделю, так как планеты быстро расходились в разные стороны. Марсианские друзья весьма любезно заправили наш корабль и подарили нам немало сувениров, причем весьма ценных. (Принадлежат ли эти сувениры обществу в целом или членам совета – вопрос до сих пор нерешенный. Должен, однако, напомнить всем недовольным: частная собственность неприкосновенна, а если речь идет о моих глубокоуважаемых коллегах – то и священна.)
Путь к Земле прошел без особых происшествий. Благодаря пополненным запасам топлива мы могли сесть где угодно. Так что выбор пал на место, которое привлекло бы к нам внимание мировой общественности и заставило бы мир оценить величие наших свершений.
О посадке корабля в Гайд–парке и последовавшим за ней испарением озера Серпентайн было написано более чем достаточно. Заголовок восьмисантиметровой высоты в вышедшей назавтра «Тайме» служил достаточным доказательством того, насколько глубокий след мы оставили в истории. В памяти человечества надолго запечатлеется радиоинтервью, данное мной в камере полицейского участка на Вайн–стрит, где мы оказались после триумфального завершения наших странствий. К сказанному тогда мне ничего добавлять не стоит, дабы не осложнять работу моим адвокатам.
Нас вполне удовлетворяет осознание того, что мы пополнили – пусть и в малой степени – мировую сокровищницу знаний и – в степени куда большей – бюджет общества. Разве можно желать чего–то еще?