Страница 7 из 62
Но совершенно неожиданно для окружающих в лето на тринадцатом году жизни Нина изменилась на глазах. Из начавшей прыщаветь девочки-подростка она вдруг превратилась в длинноногую, целеустремленную девушку. Она всерьез взялась за учебу, и вскоре оценки ниже четверки стали такой редкостью, что и сами четверки бросались в глаза. Незаметно Нина выдвинулась в число первых учеников и очень скоро появилась у нее общественная нагрузка и начали складываться личные отношения с людьми старше и опытней нее.
Очень медленно, день за днем, время гранило человека отличного от массового типа эпохи развитого социализма. Человека не скрывавшего от окружающих своих меркантильных интересов за развесистой "клюквой" идейной убежденности. Женщины не мещанского или скрытного характера, не бросающей вызов морали и бытовавшим нравам, но свободной в своих поступках и не зависевшей от скороспелого мнения окружающих. Едва поступив в университет, она решила полностью избавиться от родительской опеки и вышла замуж.
Произошло это в конце февраля восемьдесят четвертого года, спустя месяц после ее восемнадцатилетия. Ее суженым стал веселый, симпатичный паренек, факультетский фарцовщик Боря Лапин, Лапушка, как называли его друзья. Науки и наука-биология в частности как будущая его специальность, Борю интересовали мало, интересовали только в виде отметок в зачетке, которых он добивался только ему известными способами. В основном же Боря мотался по стране от портов Приморья до портов Прибалтики. На татской "толкучке" он вел дела с торговыми людьми из Средней Азии. А среди студенческой братии приторговывал дорогими видеокассетами с американскими боевиками и американским же шмотьем. Это был хозяйственный, хлопотливый денежный мешок, уже попавший под наблюдение компетентных органов.
Разумеется, родители Нины, узнав о бурной деятельности будущего зятя, воспротивились браку единственной дочери со спекулянтом. Но она все-таки вышла за него. Жили молодые в двухкомнатной кооперативной квартире. В конце первого курса Лапушка всеми правдами и неправдами перевелся в институт народного хозяйства, и публика в их квартире стала разнообразней. Появились среди гостей серьезные молодые люди – будущие директора и управляющие, будущие руководители предприятий и министры. На пикниках и в турпоходах, отдыхая в крымских пансионатах, на заре перемен, на заре восемьдесят пятого года, они строили планы и перекраивали географические карты, как это принято у молодых людей всех времен и народов, еще не догадываясь, что большинству их фантазий доведется воплотиться в реальность.
Между тем жизнь шла своим чередом. К восемьдесят седьмому году Нина уже нянчилась с малышами-погодками, Аней и Павликом. Сначала она взяла академический отпуск, но через год уже восстановилась на заочном отделении, справедливо полагая, что ближе к тридцати будет не до учебы. Лапушка тоже изменил отношение к высшему образованию. Прилежно посещал лекции, успешно сдавал сессии, стал серьезным и рассудительным, говорил неторопливо и обыкновенно говорил очень умные вещи. Через Нину он сошелся с комсомольскими функционерами из городской администрации, а эти люди имели уже реальную власть и право слова в сферах ему недоступных. Вскоре под эгидой молодежного сектора областного комитета ВЛКСМ он и сотоварищи открыли кафетерий на правах кооператива. Еще через полгода через тот же молодежный сектор приобрели видеомагнитофоны, цветные телевизоры и игровые автоматы. Дело расширялось.
К восемьдесят восьмому году на Лапушку обратили внимание люди наделенные властью с одной стороны и силой с практически неограниченными возможностями с другой. И тем и другим он был понятен, молодой, талантливый коммерсант, который с трибуны ли, с экрана ли телевизора страстно ратовал за хозрасчет, самоокупаемость и демократические перемены в обществе. Отличный образец "перевертышей", говоривших на одном языке с партийными боссами и уголовными авторитетами, с хозяйственниками и коммерсантами. Предсказуемый парень, делающий большие деньги.
Это тоже талант – превращать в золото все что попадает в твои руки. Лапин скупал партии краденых продуктов из воинских частей и снабжал ими сеть кафетериев по всей области. На ликероводочном заводе купил технологическую линию, замененную линией по производству фруктового сока. По смехотворной цене арендовал складские помещения в одном из совхозов под Татском и свозил туда бесхозное брошенное оборудование, в котором, собственно говоря, не нуждался. К девяностому году, переломному в истории России он уже стал дипломированным специалистом, вконец заворовавшимся делягой, потерявшим остатки совести. Ради денег он был готов на все.
К тому времени Нина тоже получила диплом. Но в отличие от супруга она безнадежно отстала от жизни. А Россия бурлила, Россия вновь помолодела на тысячу лет. И государство вновь пожирало своих детей.
Отгремел август девяносто первого года, распался Союз советских республик, и деньги хлынули в руки тех, кто успел заранее поделить жирный пирог. Деньги хлынули в их руки как жидкое дерьмо. Не было им числа, и началась давка за место под солнцем. Те, кто замешкался, кому не полагалось по чину, столпились у высокого крыльца с крепко сжатыми кулаками. Они знали за что бились, и им бросили еще одну кость – приватизацию.
К этому времени Лапушку уже тошнило от денег. И он убедил себя в том, что работал чересчур много и теперь имеет полное право как следует отдохнуть. На семье невинное желание уставшего мужчины средних лет отразилось пагубно. Чем приятней ему отдыхалось с водкой и девками, тем стремительней разваливались отношения с супругой. Любовь детей он покупал сладостями и побрякушками. А с женой сначала дошло до побоев, а позже и до развода.
Стройный красавчик-фарца незаметно превратился в обрюзгшего неопрятного мужчину, внешности которого уже не помогали ни стильная одежда, ни дорогая косметика.
Развод прошел тихо. Лапина Нина Викторовна как субъект, не имеющий постоянной работы и возможности обеспечить двух иждивенцев, была лишена на детей каких либо прав и притязаний. Лапушка даже не пытался разрешить дело полюбовно. В него, словно, бес вселился.
После развода Нина переехала к матери, отец к этому времени уже умер. Она устроилась на работу в среднюю школу учителем биологии и впала в ступор. В високосный девяносто второй год, когда Нине исполнилось двадцать шесть лет, Лапушка не детей ее лишил, он из нее душу вынул.
Вскоре Лапин женился во второй раз. Его новая жена бледная, невысокая блондинка в дела мужа не совалась, не перечила ему, ублажала. С приемными детьми была ласкова и не теряла надежду завести своих. После оказалось, что совместная жизнь с Лапушкой ее не испортила. Она так и осталась тихим и добрым человеком. А вот дети распустились, воспитание на них совершенно не действовало. Это были хитрые, сообразительные, зажравшиеся бестии, которые не давали жизни воспитателям, учителям и охранникам. Мать они не видели годами и наверняка забыли бы ее вовсе, если бы не скоротечные предутренние сновидения. Жизнь у многих крадет счастье с раннего детства, оставив вместо души маленький колючий осколок, в котором тесно и тому малому, что называется – "я".
Между тем Нина медленно, но верно теряла себя. От молодой, насмешливой и чувственной женщины осталась стареющая неопрятная баба со всеми признаками депрессивного синдрома и раннего маразма. Она то оживлялась и впадала в суетливую деловитость, то превращалась в злобного загнанного в угол зверя.
Спустя два года из школы ее уволили за прогулы. Она еще работала уборщицей, работала токарем на заводе, работала посудомойщицей. Единственного несчастья избежала она в своем положении – не опустилась до пьянства, лишающего человека последнего достоинства. Дошло бы и до этого – по наклонной она катилась стремительно. Но в марте девяносто шестого года, когда она работала уборщицей во дворце культуры, Нина познакомилась с Ивлевым.
В то время в Татске проходила конференция одной из столичных политических партий, устроить которую решили поближе к краю земли русской. Делегаты подобрались один к одному энергичные и велеречивые. В малом зале три дня подряд устраивали банкеты. Где ни попадя курили и выпивали.