Страница 21 из 62
- Жало прикуси!- Ноздри у Кнока раздулись от бешенства.
- Правда глаза колет?!
- Сука!- Прохрипел Кнок и схватил его за грудки.
- Хорош,- уже спокойно сказал Максим и поднес к потухшей сигарете Кнока огонек.
Тот несколько раз сморгнул, прикурил и выпустил его одежду из своих цепких рук. Пригладил аккуратные усики. И вдруг стал похож на жигана, какими их сохранила память народная, стал похож на богатого не злого парня, которому кишки из человека выпустить – раз плюнуть.
- Полегче, братан. Я не злопамятный, но…- сказал Кнок и неуверенно добавил.- Цапа.
Максим нахмурился и прислонился плечом к врытому в землю столбику.
Солнце садилось за горизонт. Перед заходом оно стало похоже на исходящий жаром малиновый уголь. И после захода стало еще холодней, изо рта вылетало молочно-белое дыхание. Сумерки сочились из подворотен и с чердачных окон. Где-то высоко над головой гудел северный ветер. Кнок про себя все еще спорил с Максимом. Гримасничал, поводил рукой возле своего носа, и глаза у него были как у кошки круглые и бессмысленные.
Максим бросил окурок в снег, с трудом выпрямился. В голове у него качнулось большое, тяжелое сердце. И, покряхтывая, пошел в тепло.
Вернувшись с улицы, Максим сел в кресло, поставил локти на стол и обхватил руками хмельную голову. Кнок повозился в прихожей и появился в дверях с непочатой бутылкой водки. Его лицо светилось неподдельной радостью.
- Я больше не буду,- попытался отказаться Максим.
- Сейчас мы выпьем,- погрозил ему пальцем Кнок.- И выпьем мы вместе!
- Нет,- упрямо повторил Максим.- Пить я не буду!
- Тогда я тебе пальцы откушу!- Пьяно захохотал Кнок.
Выпить Максиму все же пришлось, и выпить пришлось изрядно. В его памяти сохранились отрывочные воспоминания. Как будто Кнок умывался пьяными слезами и жаловался на какие-то вполне человеческие проблемы. А потом, кажется, пытался выяснить у него адреса сексотов. Но Максим не был уверен, было это или не было.
Проснулся он на заре. В окна заглядывало светло-серое, побледневшее на востоке небо. В комнате стояло зловоние. Максим сел. От усилия его замутило, в глазах поплыли радужные круги. Он сглотнул вязкий комок и подошел к столу, по дороге разглядывая окровавленную тряпку на правой руке.
- Что за дела?- Пробормотал он и с ужасом посмотрел на блюдо, стоявшее посреди стола.
Он схватил его обеими руками и сел на пол.
На блюдо горкой были насыпаны отрубленные человеческие пальцы.
- Нет!- Прохрипел Максим, чувствуя, как темнеет в глазах. Уронил блюдо на пол и с замиранием сердца стал разматывать окровавленную тряпку с кисти. Его пальцы были на месте.
И понял, шутками здесь не пахнет. Он получил недвусмысленное предупреждение…
Максим еще раз убедился, что с его руками все в порядке и бросился к телефону.
- Ты уверен, что за тобой не следили?- Повторил вопрос Федор.
- Да,- кивнул Максим. Он закурил и сделал несколько жадных затяжек.- Никого я не заметил.
- Никого не заметил,- вслед за ним повторил Федор.
Он поднялся с дивана и подошел к окну. На западе играла последними красками вечерняя заря. Далекий дымный горизонт казался чужой планетой, взошедшей над краем Земли. Максим притих. И неожиданно Федор понял, что предчувствие не обмануло его. Вместе с Меркуловым беда перешагнула через порог дома.
Федор отвернулся от окна и присел на подоконник.
- Как их зовут?
- Что?- Максим вздрогнул и отвлекся от своих мыслей.- Кнок, Скиф… С этими я разговаривал. Но их наверняка целая банда.
- Сейчас это называется преступной группировкой,- покачал головой Федор.- Скиф, Кнок – забавные пиратские имена…
- Что?- Максим смотрел на него с надеждой.
- А ты что об этом думаешь? Вот главный вопрос.
Максим тяжело вздохнул, уголек на кончике его сигареты разгорелся еще сильней.
- Прокурор мне популярно объяснил что к чему,- сказал он и неожиданно хрипло выкрикнул:- Но мы вообще не причем!
Федор от его крика вздрогнул и машинально оттолкнулся от подоконника.
- Я ничего не понимаю,- продолжал говорить на повышенных тонах Максим.- Я думаю только о своих, Федор! Все время думаю о них!..
Федор задернул штору, включил лампу на письменном столе.
- Не переживай попусту. Ты ведь отправил их к бабке в Верхнюю Пышму? Утром съездим за ними… Максим, ты от меня ничего не скрываешь?
Лицо у Меркулова мгновенно стало таким, что Федор пожалел о сказанном. Он взял со стола большой толковый словарь, лист чистой бумаги и присел рядом с Максимом.
- Попробуем разобраться.- Он нарисовал два кружка, один подписал "Интерс-банк", другой "Икс".- Твой брат ни к банку, ни к этим господам,- он постучал перышком по второму кругу,- отношения не имел.- Федор пририсовал прямоугольник в стороне и обозначил его буквой "К".- Не имел до тех пор, пока в его жизни не появилась женщина,- он пристально посмотрел на Максима.- Как Костя с ней познакомился?
- Этого я не знаю,- покачал головой Максим.
- А на самом деле это ключевой момент,- сказал Федор.- Хотя по сути, что бы он тебе ни рассказал об их знакомстве, все было ложью.- Он нарисовал еще один прямоугольник.- Но я не думаю, что Дубинина-Пружинина свалилась на него как снег на голову. Потому что после ее появления картина становится вот такой.- Федор соединил всех фигурантов прямыми линиями.- Но я не понимаю, что им нужно от тебя? О деньгах ты не знал, о темном прошлом Пружининой тоже.
- Я ничего не знал до вчерашнего дня,- покачал головой Максим.
- Ни до убийства Пружининой, ни после вплоть до смерти брата к твоей персоне интереса не проявляли. Нет, друг мой, дело вовсе не в сокровищах, которые Пружинина, якобы, спрятала. Вовсе не в деньгах тут дело… В чем же тогда?
Он посмотрел на Максима. Тот в свою очередь смотрел в темный коридор за открытой дверью. Из кабинета было хорошо видно окно в гостиной, по нему плавно плыл далекий свет автомобильных фар. И как тонкий штрих, добавленный восточным живописцем, прорисовывалось на фоне скользящих бликов хитросплетение комнатных цветов. Но вряд ли Максим видел все это. Лицо у него снова стало как у контуженного солдата. Перед его широко открытыми, невидящими глазами проносились совсем другие картины.
Федор нахмурился.
- Что с тобой?
- Что?- Максим очнулся.- Что же мне теперь делать, Федор? Я сейчас никому не верю. Только тебе.
- Ты бы лучше поспал,- посоветовал Федор.
- Нет, я сейчас не засну,- покачал головой Максим. Хотя было заметно, что уже с трудом борется со сном.
- Иди в гостиную и ложись на диван. Утром я тебя разбужу, и мы съездим за твоими. А сейчас мне нужно подумать.
Он сел за стол и задумался. Перед ним лежала схема. Федор взял ручку и принялся рисовать фигурки людей и человеческие лица. Нарисовал Кнока, каким представлял его со слов Меркулова. Глядя на художество, пробормотал: "Не кочегары мы, не плотники…" Потом попытался нарисовать Скифа и нарисовал хладнокровного убийцу. По крайней мере с этим было все понятно.
Незаметно его задумчивость превратилась в бездумность. Перед глазами поплыла обратная дорога из Татска и бескрайняя заснеженная Русь. Федор выкурил еще одну сигарету и решил позвонить Лене.
- Да?- Трубку сняла Нина.
- Нина, здравствуй. Это – Федор. Позови Лену, пожалуйста.
- Соскучился?..
Он услышал, как Нина положила трубку. Вслед за этим раздался невнятный шорох со щелчками, потом далекий голос произнес: "Лена, подойди к телефону!"
- Здравствуй, милая.
- Федя?
- У вас все в порядке?- И не давая ей слово вставить:- Я задержусь на недельку. Пока покупатели на дом появятся, то да сё…
- Не темни, Верхошатцев!- Звонко сказала Лена. Но по голосу он понял, что она ни обижена, ни рассержена.
- Как вы там?- Уже с облегчением спросил он.
- Ты помнишь Валеру Киселева?