Страница 5 из 51
Химик скептически усмехнулся и пошел вдоль стены. Повадками он напоминал дикую кошку.
- Покурим,- Жмоня снова подергал Лосика за рукав.
- Ватагу Рябчика в этих местах замели,- зычно произнес Химик.
- Рябчик всегда дураком был,- отозвался Лосик.- Он нарывался на неприятности.
- Почему "был", почему "нарывался"?
- Ты не слышал?..
Жмоня сидел на ящике возле стены и осоловело смотрел на узкое оконце под потолком, в его пальцах курилась сигарета. Его быстро сморило в тепле и в тишине. Бешеный ветер и безжалостно-яркое солнце остались за стенами ангара. Он изредка затягивался, слушая гул ветра за стенами.
- Интересно, что здесь раньше было?- Химик с Лосиком присели на корточки.
Химик выгодно отличался от своих спутников, был одет по погоде, выглядел сытым и ухоженным. Он был вором-карманником и с беспризорниками путался только из-за Лосика. Они со времен детского дома считали друг друга побратимами.
- Держи, Жмонька!- Он бросил оборванцу пакетик леденцов, вынул из-за пазухи плитку шоколада, угостил Лосика. Тот разломил свою долю и часть убрал в карман. Химик усмехнулся:- Зря ты с ней связался. Кинет.
- Не кинет,- Лосик сплюнул.- Верная.
- Весь мир – бардак, все бабы – бляди.
Лосик искоса посмотрел на него и тоже усмехнулся.
- Когда гавриков сюда приведешь?- Спросил Химик.
- Их сначала в кучу собрать надо.
- Зачем тебе это, брат? Займись реальным делом. "Бабок" наколотим вагон! Не веришь?!
- Нет,- покачал головой Лосик и постучал себя по груди.- У меня вот здесь так много всего. Не могу пацанов бросить. Я за них отвечаю.
- Ты за себя отвечаешь, брат,- Химик сплюнул и поднялся.- Херово это брат! Спасать засранцев и самому становиться засранцем.
Он медленно прошелся, попыхивая сигаретой, и заговорил громко и внушительно. Из сумеречных углов снова выскочило гулкое эхо:
- Мы их накажем, Лось! Обнесем "бобров", нычки жомкнем!.. Бля буду, фартанет…- Химик посмотрел на Жмоню.- Да, Жмонька?!
Жмоня очнулся от полудремы и восторженно посмотрел на Химика. А у того лицо на мгновение изменилось до неузнаваемости – постарело. Жмоня кивнул и тоже рассмеялся дробным старческим смехом. Химик теперь улыбался так, словно на самом деле видел счастье воровское. Смех в этом богом забытом месте казался звериным плачем.
Лосик подошел к воротам и с трудом приоткрыл маленькую дверь, врезанную в их правую половину. Ослепительный дневной свет лазерным пучком вполз в ангар. Снаружи крутилась снежная круговерть. Лосик вышел на улицу и на мгновение захлебнулся от яростного ветра. Но все же сделал несколько шагов навстречу бешеной снежной круговерти. За его спиной высился огромный, вросший в сугробы ангар. А перед ним раскинулось поле в кипящей кисее снега. На горизонте бледное небо и поле сливались, а справа и слева темнел лес.
- Это будет, брат, будет,- прошептал Лосик и рассмеялся. Его лицо стало мокрым от растаявшего снега.
В последних числах марта, когда кодла обустроилась на новом месте, зима пуганула холодом. За ночь крепкий морозец сковал оттаявшую землю, и под грубо сколоченными нарами потянуло стылым сквозняком. Первым в то злополучное утро не выдержал Рубик. Шелестя мешком за пазухой, спрыгнул с нар и, лязгая от холода зубами, побежал разводить костер. Проснувшиеся гаврики наблюдали за ним из-под одеял и ветоши. Рубик навалил в костровище хвороста и щепы, запалил бересту и раскурил безобразный, засаленный окурок сигары.
Костер занялся ярко и дружно. Дым призрачным в предутренних сумерках веретеном вытянулся к открытому на крыше люку. После этого на нарах зашевелились. От потревоженного тряпья и одежды поднялся удушливый смрад.
Лосик, занявший с подругой в небольшую биндюгу в дальнем конце ангара, проснулся от шума за стеной. Он сладко потянулся и осторожно сел, стараясь не потревожить Аню. Отблески костра играли в окне солнечными зайчиками.
Лосик несколько мгновений заворожено смотрел на волшебную игру света. А потом словно очнулся, погладил подругу по мягким коротко стриженным волосам. Она вздрогнула от прикосновения и грациозно, возбуждая юные чресла, перевернулась на спину. Лосик прикоснулся губами к ее теплой щеке.
И в этот момент за стеной страшно со скрежетом грохнуло, и вслед за этим раздался оглушительный обезьяний вопль. Аня с головой ушла под одеяло, а Лосик по-кошачьи прыгнул от кровати к дверям.
Воздух в ангаре был серым и удушливым от поднятых взрывом золы и пепла. А на нарах кто-то обгадился со страху.
Гаврики орали и визжали азартно как компания развеселившихся школьников. Лизавета хохотала так, будто в нее вселилась тысяча чертей. В углу тускло мерцали язычки пламени. Одна из головешек попала в кучу хвороста, и через минуту она грозила превратиться в гигантский костер.
Сбивая с ног встречных, Лосик подбежал к воротам. Навалившись всем телом, сначала откатил одну створку, потом другую. Из ангара потянуло чадом и застоявшимся смрадом. Теплый воздух плотной волной тек по верху ворот, растворяясь в безоблачной синеве неба. Лосик отошел в сторону. Он только сейчас заметил, что ночью был мороз, что уже начался рассвет, и солнце вот-вот поднимется над горизонтом.
- А-а, холодно!- Заорали в ангаре.
Лосик бешено глянул в черную пропасть открытых ворот и, разминая на ходу кулаки, зашел внутрь.
- Смешно?!- Крикнул так дико и страшно, что на нарах сразу же притихли. А кто-то еще неразличимый в сумерках полез под них.- Кто это сделал?!
- Не я, Лось!- Взвизгнул подвернувшийся под руку Басик.
- Кто, я спрашиваю?!
Вскоре воздух стал заметно чище, хотя пепел все еще летал под потолком. Возле дверей биндюги, обхватив плечи руками, стояла Аня и смотрела на него темными испуганными глазами.
- Кто бросил взрывпакет, сволочи?!- Заорал Лосик и схватил Буньку, крепыша-коротышку в рваной курточке из кожзаменителя и в ватных штанах.
- Не я, не я это!- Бунька забился, стал отрывать его руку от ворота, и через пару секунд наверняка вцепился бы в нее зубами. Но в этот момент Лосик заметил то, что заметить должен был сразу.
Он отпустил Буньку и бросился к лежавшему посреди ангара, тлеющему синеватыми дымками тряпичному кулю. Перевернул Рубика на спину и горестно покачал головой, его лицо исказила гримаса боли:
- Нет, Рубик. Нет…
Маленький бродяга с собачьей кличкой был убит мгновенно, как могут убивать только шальные пули. Нелепая, непоправимая случайность. Осколок, выброшенный из костра взрывом, пробил висок. Левый глаз у Рубика вытек, а правый был спокойно закрыт.
Первой подбежала Аня, зарыдала в голос и схватила Лосика за рукав. На нарах снова зашевелились, стали подходить ближе. Лосик обнял подругу. Так и стоял на коленях, одной рукой придерживая мертвого, а другой ее.
- Отмучился гаврик,- произнес он, чувствуя слезы в уголках глаз.- Ничего, это ничего. Не надо, не плачь, милая.
Он осторожно опустил Рубика на пол и поднялся. Беспризорники равнодушно переговаривались. Смерть они видели не в первый раз.
- Приберите здесь,- сказал Лосик и повел Аню в биндюгу.
За его спиной вырастал своеобычный хор голосов:
- Я к нему не притронусь!
- Холодно, блин…
- Как грохнет!!!
- Он сейчас летает здесь. Летает, как голубь.
- А может он станет птичкой, да?- Спросил совсем еще детский голосок. И от этой наивной искренности у Лосика перехватило дыхание.
- Может он уже стал голубем,- ответили девочке. Лосик узнал голос Буньки, тот разговаривал со своей сестренкой.
- Он был хороший, да?
- Да. Он никого не обижал. Никогда.
И Лосика охватило отчаянье.
Он закрыл дверь, уткнулся в волосы Ани и беззвучно расплакался. В последний раз он плакал от боли, когда на железнодорожном вокзале его сначала избили бомжи, а потом патрульные. Но эта боль была сильнее той, она разрывала на части сердце.
- Я больше не могу,- прошептал он.- Эти твари убивают своих. Набьют брюхо и начинают убивать своих.