Страница 50 из 67
Из двенадцати русских броненосцев, составлявших главные силы, только «Адмирал Нахимов» и «Император Николай I» были сравнительно устаревшими (их элементы отвечали тактическим требованиям 80–х гг. XIX в.) Остальные десять строились на основе заданий, аналогичных заложенным в проекты японских броненосцев и броненосных крейсеров. Относительно слабым звеном русских главных сил были броненосцы береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», имевшие сравнительно малые размеры (водоизмещение менее 5000 т. против 9500–10 000 т. у японских броненосных крейсеров) и неполное бронирование. В то же время броненосцы береговой обороны, как и эскадренный броненосец «Ослябя», были вооружены 254–мм. орудиями, снаряды которых по бризантному действию были наиболее мощными в российском флоте. Броненосцы «Ослябя», «Сисой Великий» и «Наварин», подобно японскому броненосцу «Фудзи», отличались сравнительно слабой защитой оконечностей (скосы броневой — карапасной палубы, без вертикальной брони). Зато эскадренные броненосцы типа «Бородино» имели наиболее полную из кораблей обоих флотов защиту корпуса по ватерлинии и артиллерии (все 152–мм. орудия — в башнях, 75–мм. — в казематах), по времени постройки они же являлись и наиболее новыми.
Главные силы 2–й эскадры Тихого океана превосходили главные силы японского флота по количеству тяжелых (254 — 305–мм.) орудий в соотношении 41:17. Это неравенство отчасти компенсировалось превосходством японцев в количестве и качестве 203–мм. орудий (30 против восьми 203–мм. и 229–мм. — у русских). Максимальная действительная скорость русских броненосных кораблей составляла от 14 до 18 уз., японских — от 17 до 20 уз. Конечно, превосходство японцев в скорости имело большое тактическое значение. Однако его влияние на исход эскадренного боя могло быть решающим только при подавляющем превосходстве одного из противников в артиллерийском вооружении, чего в действительности не было в Цусимском сражении. Можно напомнить, что именно 3 узла эскадренной скорости уступал британскому Гранд–флиту германский флот Открытого моря в известном Ютландском сражении 1916 г. Это не помешало германскому адмиралу Р. Шееру даже уклониться от решительного боя с превосходящими силами британского адмирала Д Джеллико. Впрочем, aналогии в истории относительны и нуждаются в многочисленных оговорках, так как конкретные условия обстановки почти всегда уникальны.
Так или иначе, анализ соотношения сил японского Соединенного флота и российской 2–й Тихоокеанской эскадры показывает, что японцы не имели значительного превосходства в силах, которое могло позволить им безнаказанно уничтожить противника. Исход сражения между ними зависел от уровня подготовки и искусства флагманов и командиров.
По опыту Порт–Артурской кампании японцы сняли с корабельных мачт боевые марсы, усилили артиллерийское вооружение истребителей (на каждом стало по 2 — 76–мм. и по 4 — 57 мм. орудия), а также приняли меры к повышению качества взрывателей снарядов, но не добились в этом важном деле полного успеха. В ходе интенсивной боевой подготовки Соединенного флота ведущие места занимали эскадренное маневрирование, стволиковые стрельбы, практика в управлении сосредоточенным огнем и минные атаки.
Адмирал Того держал большую часть флота соединенно на рейде Мозампо (южное побережье Кореи), ограничившись лишь дальней блокадой и минированием подходов к Владивостоку, и разведками немногочисленных отрядов крейсеров до Сингапура и Филиппин (до марта 1905 г.). 11 мая 1905 г. на японской мине подорвался «Громовой», вынужденный встать в док. И во Владивостоке у русских остался единственный крейсер — «Россия».
Вскоре после 1 мая 1905 г. адмирал Того получил известие о выходе 2–й Тихоокеанской эскадры от берегов Аннама. Полагая, что З. П. Рожественский изберет кратчайший путь во Владивосток, японский главнокомандующий повысил готовность броненосных отрядов в Мозампо, а на подходах к Корейскому проливу развернул две цепи крейсеров–разведчиков. Передовую цепь в 100 милях от Мозампо образовали 4 вспомогательных крейсера[146], ближе к проливу держались малые бронепалубные крейсера, поддерживаемые главными силами III эскадры вице–адмирала Катаока (три корабля типа «Мацусима» и броненосец «Тин Эн»). 13 мая, узнав о появлении русских транспортов у Шанхая, Того усилил разведку четырьмя лучшими крейсерами вице–адмирала Дева.
Оперативный план адмирала Того был рассчитан начетверо суток и предусматривал выполнение семи последовательных ударов по русской эскадре на всем протяжении пути от о. Квельпарт до Владивостока. Дневные бои броненосцев и крейсеров (всего 4) по плану чередовались с ночными минными атаками. Основу тактического замысла японского адмирала составляло окружение противника раздельно маневрирующими боевыми отрядами, при этом отряды броненосцев и броненосных крейсеров должны были стремиться к охвату головы строя русских главных сил. Флагманские корабли русской эскадры Того предполагал вывести из строя сосредоточенным артиллерийским огнем со средних дистанций (25–35 кбт.). Маневрирование в бою подчинялось требованиям применения артиллерии, действие которой дополнялось стрельбой минами Уайтхеда с больших кораблей (с дистанций 10–15 кбт.) и минными атаками истребителей. Один отряд истребителей готовился выставить по курсу эскадры плавающие мины, а отряды миноносцев — к ночным минным атакам.
Накануне сражения адмирал Того собрал своих флагманов и командиров кораблей и ознакомил их с замыслом разгрома противника, высказав также общие взгляды на ведение боя. За исключением мыслей об «осторожности» и опасности потери «бдительности в мелочах», наставления японского флотоводца подозрительно напоминали известные «Рассуждения» покойного С. О. Макарова (например, «мы не наблюдаем повреждения вражеских кораблей, а наши потери всегда на виду», или «лучший способ защиты — нападение» и др.)[147].
В отличие от своего оппонента, вице–адмирал З. П. Рожественский не только не собрал перед сражением совещания флагманов и капитанов, но и посчитал ненужным разработку какого‑либо тактического замысла так же, как и составление боевой инструкции. Днем 13 мая, уже на подходах к Корейскому проливу, эскадра единственный раз занималась эволюциями в полном составе. Однако ее довольно сложное маневрирование по сигналам двухфлажного свода не было доведено до конца и не завершилось разбором. Не доверявший своим подчиненным З. П. Рожественский стремился лично управлять движением каждого отряда с мостика «Князя Суворова».
Тактические указания были разбросаны в многочисленных приказах и циркулярах, изданных за все время плавания эскадры. Они дополнялись приказаниями командующего, переданными сигналами с флагманского броненосца накануне и в первый день сражения. Поставив эскадре целью достижение Владивостока «соединенными силами», З. П. Рожественский ограничился неопределенными указаниями о способах ведения боя, а некоторым отрядам поручил задания, не соответствующие предназначению составлявших эти отряды кораблей.
Из тактических указаний наиболее важными представляются следующие: при появлении неприятеля «…главные силы следуют на него для принятия боя, поддержанные III броненосным отрядом и отрядами крейсеров, и разведочным, которым предоставляется действовать самостоятельно, сообразуясь с условиями данного момента».«…В бою линейным кораблям обходить своих поврежденных и отставших передних мателотов… (если поврежден «Князь Суворов», флот должен следовать за «Александром», если поврежден Александр — за Бородино, далее… за «Орлом»); при этом «Александр», Бородино», «Орел» могут руководствоваться сигналами «Суворова», пока флаг командующего не перенесен или пока в командование не вступил младший флагман». Предполагалось, что сигналом будет указан номер корабля противника «от головного или правого фланга», по которому следует сосредоточить огонь всего отряда. В случае отсутствия сигнала огонь направляется по примеру флагмана.
Предоставление «полной свободы маневрирования» III броненосному отряду сводилось на нет указанием о том, что он «во всех случаях спешит присоединиться к главным силам». Аналогичная ситуация сложилась и с крейсерскими отрядами: буквально накануне сражения Разведывательный отряд и крейсера «Дмитрий Донской» и «Владимир Монамах» получили задачу охранять транспорты. Наступательные же действия «Олега» и «Авроры» ограничивались приказанием оказывать помощь поврежденным броненосцам.