Страница 23 из 30
— [Значит], если слава истинная, то беден? Если слава ложная, то богат?
— [Владеющие] истиной не обладают славой, [владеющие] славой не обладают истиной. Прославленные — ложные, и только. В древности Высочайший и Ограждающий притворно уступали Поднебесную Никого не Стесняющему и Умеющему Свернуться {3}. Не теряя Поднебесной, [они] наслаждались почестями по сто лет. Старший Ровный и Младший Равный искренне уступили царствование и в конце концов потеряли свое царство Одинокий Бамбук, умерли от голода на горе Первого Солнца. Вот таким-то образом и проявляется различие между истинным и ложным.
Ян Чжу сказал:
— Сто лет жизни — большой срок {4}. Но прожить сто лет не удается даже одному из тысячи. Предположим, что окажется такой. [Но] младенчество на руках матери и старческая дряхлость отнимут чуть ли не половину [времени]; забвение ночью во сне и потерянные даже в бодрствовании дни отнимут еще чуть ли не половину [оставшегося времени]; страдания и болезни, горе и мучения, утраты и потери, печаль и страх отнимут еще чуть ли не половину. За оставшиеся десять с небольшим лет найдется ли хоть мгновение, когда бы [человек] был весел, доволен, беззаботен? Зачем же тогда живет человек? Для наслаждений? Для красоты и яств? Для музыки и любви? Но красотой и пиршествами опять-таки нельзя [наслаждаться] постоянно — пресыщаешься. Музыки и любви нельзя жаждать постоянно. А тут опять запрещают наказаниями и убеждают наградами; [зовут] вперед во имя славы и {толкают] назад с помощью закона. Спешим состязаться за миг пустой славы, домогаясь славы с избытком после смерти. Сгибаясь, внимательно слушаем и смотрим, сожалея об истинности или ложности собственных желаний. Напрасно упускаем [возможность] высших наслаждений в эти годы. [Если] неспособны даже на миг беспечности, то чем же отличаемся от пленника в тяжких оковах?
Люди далекой древности знали, что в жизнь постепенно приходят, знали, что смерть постепенно уносит. Поэтому действовали, следуя [велению своего] сердца, и не шли против своих естественных желаний. Не избегали наслаждений при жизни, поэтому их и не манила слава. Развлекались, следуя своей природе, не шли против тьмы желаний, не гнались за посмертной славой, поэтому их не настигали и наказания. Не рассчитывали, сколько проживут лет и будет ли слава сначала или потом.
Ян Чжу сказал:
— В жизни все вещи друг от друга отличаются, а в смерти все одинаковы. {5} При жизни отличаются друг от друга умные и глупые, знатные и низкие; в смерти же одинаковы тем, что [все] смердят и разлагаются, гниют и исчезают. И все же это не значит, что от способностей [человека] зависит быть умным или глупым, знатным или низким; это не значит, что от способностей [человека) зависят смрад и разложение, гниение и исчезновение. Следовательно, это не значит, что жизнь зависит от живых, а смерть — от мертвых; ум — от умных, а глупость — от глупых, знатность — от знатных, а низкое [состояние] — от низких. Но [это значит], что тьма вещей равна в жизни, равна и в смерти, равна в мудрости, равна и в глупости, равна в знатности, равна и в низком [состоянии]. Умирает и десятилетний, умирает и столетний. Умирает и милосердный и мудрый, умирает и злодей и дурак. При жизни — Высочайший и Ограждающий, после смерти — сгнившие кости. При жизни были Разрывающий на Части и Бесчеловечный, после смерти — сгнившие кости. Кто определит различие между ними, ведь сгнившие кости одинаковы?! Следует наслаждаться при жизни, к чему хлопотать о том, что будет после смерти!
Ян Чжу сказал:
— Старший Ровный не чуждался желаний. Сверх меры гордясь [своей] чистотой, довел себя до голодной смерти. Цзи под Ивой не был бесчувственным, но из-за чрезмерной гордости своим целомудрием не продолжил рода. Вот как повредили добрым чистота и целомудрие {6}.
Ян Чжу сказал:
— Юань Сянь {7} обеднел в Лу, Цзыгун разбогател в Вэй. Юань Сянь от бедности меньше прожил; Цзыгун богатством навлек на себя беду. В таком случае нельзя ни беднеть, ни богатеть? Что же можно? Скажу: можно радоваться жизни, можно не утруждать себя заботами. Ибо тот, кто умеет наслаждаться жизнью, не беднеет; тот, кто умеет не утруждать себя заботами, не богатеет.
Ян Чжу сказал:
— «При жизни друг друга жалеть, по смерти друг друга покидать» {8} — в этой древней пословице — истина. «Друг друга жалеть» — [эти слова] говорят не только о чувстве, но и готовности дать отдохнуть усталому, накормить голодного, обогреть замерзшего, найти выход для зашедшего в тупик. «Друг друга покидать» — [эти слова] говорят не о том, чтобы не оплакивать покойника, а о том, чтобы не облачать в узорную парчу, не класть [ему] в рот жемчуг и нефрит, не приносить жертв, не ставить блестящих сосудов.
Янь Пинчжун {9} спросил у Гуань Чжуна о том, как заботиться о своей жизни.
Гуань Чжун ответил:
— Не мешать [себе], не останавливать [себя]. Жить свободно, и только.
— А подробнее?
— Позволить ушам слушать то, что хочется; позволить глазам смотреть на то, на что хочется; позволить носу обонять то, что хочется; позволить устам говорить то, что хочется; позволить телу покоиться так, как хочется; позволить сердцу мыслить так, как хочется. Ведь ушам хочется слушать музыку, и мешать им означает притуплять слух; глазам хочется смотреть на красоту и краски, и мешать им — означает притуплять зрение; носу хочется вдыхать [аромат] перца и орхидеи, и мешать ему — означает притуплять обоняние; устам хочется говорить об истинном и ложном, и мешать им — означает притуплять ум; телу хочется найти покой в прекрасном и приятном, и мешать ему — значит лишать его хорошего самочувствия; мысли хочется свободы, и мешать ей, значит не давать ей идти вперед. Все эти препятствия — жестокие деспоты. Устранишь этих жестоких деспотов — и [проживешь] радостно вплоть до смерти — и день, и луну, и год, и десять лет. Это я и называю заботиться о своей жизни. Свяжешь себя этими жестокими деспотами, станешь неотступно обуздывать себя и [жить] в скорби и заботах во имя долголетия, так [проживи] пусть даже сто лет, тысячу лет, тьму лет, — это не то, что я называю заботиться о своей жизни. Я объяснил тебе, как заботиться о жизни, — заключил Гуань Чжун, — [а ты скажи], как провожать мертвых?
— Что же объяснять? Похоронным обрядом [я] пренебрегаю.
— Я хотел бы тебя выслушать.
— Когда умру, разве [обряд] от меня зависит <меня касается>? Тело можно сжечь, можно утопить, можно зарыть, можно оставить под открытым небом, можно укрыть хворостом и бросить в канаву, можно облачить в расшитые шелковые одежды и поместить в каменный саркофаг. Как случится.
— Мы оба до конца [познали] учение о жизни и смерти, — сказал Гуань Чжун, обернувшись к Баошу и Хуанцзы {10}.
Цзычань стал помогать управлять [царством] Чжэн, и за три года [его] единовластного управления добрые покорились его реформам, недобрые устрашились его запретов. Наступил порядок в царстве Чжэн, и все правители стали его опасаться.
У [Цзычаня] был старший брат по имени Гунсунь Зореван и младший брат по имени Гунсунь Полуночник {11}. Зореван любил вино, а Полуночник — женщин.
В доме Зоревана вина готовили до тысячи котлов, закваски — целые горы, дух от барды бил в нос за сотни шагов от ворот. Предаваясь пьянству, он не ведал, [царит ли] мир или [угрожает] беда; [не ведал] ни сожаления о порядках среди людей, ни недовольства ими, [не тревожился] ни о доходах и расходах в собственном доме; ни о сближении или отчуждении между [всеми] девятью коленами своего рода; [не ощущал] ни радости жизни, ни печали смерти; не знал даже, когда рядом с ним случались наводнение, пожар или сражение.