Страница 71 из 73
Каждый день, проснувшись, когда получится, принимаю душ и чищу зубы, но на этом уход за собой заканчивается. Заказываю еду с доставкой, чем жирнее, тем лучше. Топлю горе в вине, открывая бутылки задолго до темноты. Слушаю грустные песни или веселые, напоминающие мне о Бене, а значит, тоже грустные. Читаю старые журналы. Перебираю наши фотоальбомы и коробки, забитые театральными программками, билетами на концерты и записками, которые мы оставляли друг для друга на кухонном столе. Простые обыденные слова вроде «Вернусь через час. С любовью, Бен». Я переживаю заново наше прошлое, дольше всего смакуя крохотные, интимные и на первый взгляд незначительные моменты. Моменты, когда я верила, что мы с Беном вместе навсегда.
Не отвечаю на телефонные звонки и не выхожу из квартиры до воскресного полудня. Местные новости и вид за окном дают мне знать, что на улице промозгло и сыро, но я все равно не надеваю ни перчатки, ни шарф, ни шапку, а накидываю только куртку на подкладке из искусственного меха. Тяжелая дверь квартиры захлопывается за мной, и я вдыхаю холодный воздух. Приятно до боли. Иду куда глаза глядят, плетусь шаг за шагом по почти пустынным улицам, пока не оказываюсь на скамейке в парке Вашингтон-сквер. За столиком неподалеку два старика играют в шахматы. Они выглядят близнецами, но, возможно, просто в моих глазах все старики похожи друг на друга. В любом случае эти двое почти зеркально отражают друг друга: одинаковые узловатые руки в пигментных пятнах, темно-коричневые кепи и черные ортопедические ботинки, носы которых смотрят чуть в стороны из-под складных стульев. Я знаю лишь основы шахмат – какая фигура как ходит, – но все равно притворяюсь, будто обдумываю стратегию игроков. Сосредоточенно хмурюсь и киваю, словно говоря: «О! Блестящий ход. Ты его уел!» Старики не обращают внимания на единственную зрительницу, отчего я чувствую себя невидимой, словно ветер, и неизбывно одинокой. Проходит, наверное, час, прежде чем один из них наконец молча выигрывает, даже не произнеся: «Шах и мат».
Встаю и иду домой на ветру в темноте, не в силах думать ни о чем, кроме Бена и Такер, как радостно они смеются там, где светло и тепло, наслаждаясь своей помолвкой.
Тем же вечером беру телефон, намереваясь позвонить Бену и отменить нашу встречу. Оправдание заготовлено из серии «на работе завал». Возможно, я даже воспользуюсь банковским выражением Джесс: «Нужно тушить пожар». Вспоминаю, как Бен однажды поддразнил Джесс, сказав: «Это оскорбительно для славных пожарных, – и добавив, – и не обижай так Чарли», подразумевая моего первого парня.
Но пока происходит соединение, я быстро отключаюсь, решив дождаться утра и уж тогда позвонить в последний раз. Вдруг Бен сейчас с Такер? Невыносима сама мысль о том, что Такер будет маячить неподалеку или даже сидеть на полу вплотную к Бену и слушать мой голос в трубке. Это лишь насыплет соль на рану, а мое состояние вполне можно так назвать.
Несколько бесцельно убитых часов спустя я лежу в кровати и пытаюсь заснуть. Уже проваливаясь в сон, слышу голоса вернувшихся из поездки Джесс и Майкла и их веселый влюбленный смех. Они еще на блаженном раннем этапе отношений, изобилующем меткими шутками, понятными только им двоим. Накрываю голову подушкой и говорю себе, что Такер никак не может быть еще и остроумной вдобавок к остальном совершенствам. Жизнь несправедлива, но я давно уяснила, что Бог старается не смешивать чувство юмора и густые волосы. Скорее всего, это была моя последняя сознательная мысль перед забытьем, потому что, проснувшись, я живо помню сон о Такер. Помню, как я снова вбила ее имя в поисковик и обнаружила, что по субботам она выступает комиком в Виллидже. Судя по четырехзвездочным рецензиям, ее монологи состоят из очень смешных одностиший о материнстве и беззлобных подколок в адрес обожаемого жениха.
На улице все еще темно, с виду два или три часа ночи, но, взглянув на часы, обнаруживаю, что уже ровно пять. В четыре с чем-то я бы осталась в постели, но пять утра – уже нормально для начала нового дня.
Встаю и принимаю долгий горячий душ. Потом одеваюсь, словно и в мыслях не держала отменять встречу с Беном. Похоже на бритье ног перед первым свиданием, когда стягивать брюки не планируется. В конце концов, а вдруг я не смогу дозвониться до Бена? Продинамить его никак нельзя. Или вдруг та частичка моей души, которая хочет этой встречи вне зависимости от обстоятельств, возобладает над разумом?
Надеваю самый дорогой костюм и самые высокие каблуки, укладываю волосы в идеальную прическу и аккуратно наношу макияж. Крашу губы красной помадой, потому что красная помада всегда придает уверенности в себе. В качестве финального штриха надеваю на левую руку броское кольцо, подаренное Ричардом. Я знаю, что выгляжу стильно, и, когда выхожу из комнаты, выражения лиц Майкла и Джесс это подтверждают.
– Черт, девочка, – говорит Майкл, поднимая глаза от хлопьев с изюмом. – Отпадно смотришься.
Джесс обнимает меня и говорит:
– Ага. По крайней мере вид у тебя победительницы.
Я не пропускаю ее слова мимо ушей. Несмотря на бравурные заявления подруги, что ничего не стоит расстроить помолвку Бена, даже она, кажется, выбросила белый флаг. Интересно, что изменилось за эти праздники? Возможно, на Джесс повлияло время, проведенное вместе с Майклом и родными, и теперь она представляет, как Бен точно так же хороводился с семьей Такер.
– Спасибо, Джесс, – слабо улыбаюсь я.
Она сострадательно смотрит на меня и говорит:
– Крепись.
Майкл кивает и эхом повторяет напутствие. Да уж, по всем фронтам едины. Интересно, станут ли они со временем похожи и внешне? Это было бы настоящим достижением для межрасовых отношений, но от этих двоих можно ждать чего угодно.
* * * * *
По дороге на работу убеждаю себя, что позвоню Бену около десяти. Но утро выдается суматошным, и мне действительно приходится тушить пожар. Поэтому, когда бьет одиннадцать, я еще так и не позвонила. Понимая, что отменять встречу за час до назначенного времени – это дурной тон, я внушаю себе, что должна быть взрослой и примерной. Должна прийти вовремя, посмотреть Бену в глаза и поздравить с помолвкой. Самый правильный путь.
И вот сорок пять минут спустя я еду в такси в «Таверну Пита» на углу Восемнадцатой улицы и Ирвинг-стрит, составляя в уме уместные фразы: «Поздравляю с помолвкой, Бен. Очень рада за вас с Такер и желаю вам всего наилучшего». Но стоит мне войти в паб, уже украшенный белыми ветвями, красными огнями и фигурками Санты, и увидеть читающего газету Бена, как все заготовленные реплики мгновенно вылетают из головы.
Мы запланировали встречу на довольно раннее время, чтобы опередить наплыв спешащих на бизнес-ланч, поэтому Бен смог устроиться за самым знаменитым столиком в Нью-Йорке, тем самым, где О. Генри предположительно написал «Дары волхвов». Делая несколько шагов к бывшему мужу, я вспоминаю строчку из рассказа О. Генри о том, что жизнь состоит из «слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладают». Бесспорно, он был прав.
Бен поднимает голову и смотрит мне в глаза. Мы оба вежливо киваем. Он складывает газету и отодвигает ее, а я снимаю куртку, сажусь и здороваюсь. Руки трясутся, а голос будто чужой.
– Привет, – говорит Бен, и я не могу определить, что означает его тон. Голос кажется одновременно и веселым, и грустным. Внешний вид бывшего мужа слегка изменился, но сам он остался прежним. Волосы немного длиннее, чем раньше, и похоже, что он отрастил их намеренно, а не просто долго не заходил в парикмахерскую. Не хочется, чтобы его новый образ мне нравился, но это так. На Бене темно-зеленая толстовка с капюшоном, которую он купил еще до нашего знакомства. Я вспоминаю текстуру мягкого хлопка и борюсь с отчаянным желанием коснуться рукава. Внезапно приходит в голову, что Бен явился сюда не с работы. Его рабочий гардероб довольно неформальный, но не настолько. Чашка кофе перед ним уже наполовину пуста. Поэтому я спрашиваю: