Возвращение

— Куда они тебя отправляют? — спросила она.

— Я узнаю об этом на месте… Если бы я даже и знал, то все равно ничего не смог бы тебе сказать.

— Мне, твоей матери? Какой же ты глупый!

— Я могу тебе сказать только одно — там тепло. Но может, это всего лишь слухи, которые распространяют в учебном лагере.

Роберт думал, что это утолит любопытство матери и она перестанет расспрашивать его.

— В действительности это все, что я знаю.

Но все две недели, пока он был дома, она постоянно задавала ему вопросы, надеясь выдавить побольше признаний.

— А где тепло? В Италии? Или это британское Сомали? А, может быть, в Греции? Я хотела бы, чтобы ты сказал, где же тепло…

Она расспрашивала его снова и снова, пока он не выдержал и не сказал ей резко:

— Мать, ты не оставишь меня в покое? Ты мне испортила весь отпуск.

Днем он был в поле, помогая Чарли перевозить отвес. К его полному удивлению, на маленькой ферме многое изменилось. Иногда он останавливался и озирал поля. Он удивленно покачивал головой, не веря своим глазам. Слипфилдс — это выше всяких похвал. Он видел там аккуратно распаханные поля, когда бросал взгляд поверх межевых изгородей.

— Чарли просто выдохнется, если будет так работать, — сказал Роберт матери, когда они обходили поля.

— Чарли очень упрямый. Эта война даже подчинила его этой земле.

— Что-то не так? — спросил Роберт.

— Нет. Что может быть не так?

— Ты говорила об этом как бы насмешливо.

— Ты же знаешь Чарли. Послушать его, то и впрямь один он кормит всю нацию!

— Он участвует в этом, не так ли?

— Да, и еще больше того.

— Что ты хочешь сказать?

— Неважно!

Она скользнула своей рукой по руке сына.

— Давай поговорим о тебе. Я хочу знать, за что ты получил нашивку.

— Я уже говорил тебе.

— Расскажи мне еще раз.

— Мне нужно сходить в Пигготтс и поговорить с мистером Меджем.

— Хорошо, иди. Я надеюсь, что все же еще поговорю с тобой.

Над фермами все чаще пролетали самолеты противника, и иногда Чарли и Роберт выходили ночью во двор и прислушивались к их монотонному рокоту. От воздушных налетов все больше страдали английские города, теперь они уже не делали различий, Геринг и его ВВС старались сломить дух населения, в качестве первого шага завоевания Англии. Уже открыто говорили о вторжении немцев в Англию. Об этом говорил даже премьер-министр. Он же утверждал, что германские войска давно готовились к массированному удару против Западной Европы и только ждали сигнала. Мистер Черчилль выступал по радио и говорил об ужасных бомбардировках Лондона. Он призывал весь народ Англии держаться стойко и непоколебимо.

— Как ты думаешь, сюда придут немцы? — как-то спросил Роберта Чарли, когда они слушали радио. — И сможем ли мы их отсюда выбросить, если они смогут это сделать?

— Не знаю, — ответил ему Роберт. — В данный момент война идет в воздухе. Королевская авиация делает все, что может. Мне кажется, что от этого зависит очень многое.

— Я ничего не понимаю, — заметила Линн. — Если немцы высадятся здесь, зачем тебя отправляют из Англии? Твое место здесь, среди нас.

— Я оставляю здесь вместо себя Чарли.

— Здесь смеяться нечему!

— Ты бы видела его в каске!

— Что могут сделать местные отряды самообороны, — сказала Линн, — там, в основном старики да простаки.

— А куда я гожусь? — спросил Чарли. — Наверное, в обе категории сразу.

— На восточном берегу есть уйма всего, от чего немцам придется жарко, — сказал Роберт.

— Ты это видел?

— Да, кое-что.

— И что это такое?

— Я не могу тебе сказать. Но теперь мы оснащены лучше, чем в последний раз.

— В последний раз?

— Ну да, в тысяча шестьдесят шестом году!

— И с тех пор никто не пытался на нас нападать, так? Конечно, кроме испанской армады…

— Да, и вспомни, что мы с ними сделали.

Накануне отъезда Роберта в армию он и Чарли пошли в паб «Хит энд Мисс». Линн была расстроена. Ей хотелось, чтобы Роберт остался дома.

— Почему бы тебе не пойти с нами? — спросил он ее.

— Я не люблю пабы.

— Но ты же когда-то там работала.

— Но это не значит, что мне там нравилось.

— Хорошо, — сказал он. — Я остаюсь дома.

Но как только Роберт согласился с ней, Линн сразу же передумала. Она не хотела бы уподобиться тем матерям, которые настаивают на своем.

— Иди с Чарли. И хорошо проведите время. Я не должна удерживать тебя при себе. — Она с силой сунула в его ладонь десять шиллингов.

— Это вам на угощение. Вы заработали их в поле.

Рано утром на следующий день Линн и Чарли поехали в Минглетон и посадили его на поезд.

— Не забывай нам писать, ладно? Если даже ты окажешься Бог знает где.

— Да, я обязательно напишу, как только у меня будет возможность. Но ты не должна беспокоиться — письма сейчас идут так долго.

— Беспокоиться? Зачем мне беспокоиться! Хорошенькое дело! — Линн пыталась рассмеяться.

— Держись, Роб, — пожелал ему Чарли.

Когда поезд тронулся, он взял Линн за руку.

После возвращения дом показался им таким пустым. Чарли пошел проверить скотину и, вернувшись в дом, застал Линн в спальне Роберта. Она стояла у комода и смотрела на книги, которые Роберт перечитывал, когда он был прикован к инвалидному креслу.

— Я вспоминала о том времени, когда он повредил позвоночник. Неужели его вылечили только для того, чтобы убить на этой ужасной войне?

На следующий день, когда Чарли был в Слипфилдсе, Линн посетила жена викария. Она пришла как квартирьер в поисках жилья для эвакуированных и попросила, чтобы ей показали дом. Увидев свободную спальню с двумя односпальными постелями, сделала запись в специальном списке.

Чарли, вернувшись из Слипфилдса, нашел Линн расстроенной.

— Миссис Ропер была у нас и сказала, что к нам поселят эвакуированных.

— А я все хотел знать, когда она дойдет до нас?

— Незнакомые нам люди — в комнате Роберта! — сказала Линн. Даже сама мысль об этом была ненавистна ей. — Я слышала об этих эвакуированных. Они из ужасных домов в трущобах, да еще и со вшами!

— Ну не все же они такие!

— Мы не знаем, что нам достанется! Нам все равно придется их принимать: с вшами или без них! Нам не позволят выбирать.

— Будем надеяться на лучшее, и нам придется на всякий случай приготовить карболку.

— Тебе хорошо смеяться, но ухаживать за ними придется мне.

— Ради Бога, сколько их будет?

— Миссис Ропер сказала — один или два.

— Ну, это не так плохо. Ты так мне все расписывала, что я решил, что у нас будет жить, по крайней мере, полдюжины эвакуированных.

— Я вижу, — сказала резко Линн, — что для тебя это все пустяки.

— Мы все равно ничего не сможем сделать, поэтому нам следует относиться ко всему спокойнее. Сейчас идет война, и нам не следует забывать об этом.

— Интересно, как я могу забыть, если мой сын сражается на фронте?!

Чарли уже больше не мог сдерживаться, у него просто лопнуло терпение.

— За что сражается Роберт? Он старается защитить старушку Англию. Сейчас города сильно бомбят. Сотни и тысячи семей потеряли свой кров. Ты только постарайся себе представить, чем обернулась для них война, и самое главное, подумай об их детях.

Линн замолчала и отвела от него глаза. Ей стало неудобно за свои слова, но все равно, она не желала, чтобы в ее доме жили чужие люди. Чарли все понимал, ему было легко прочитать ее мысли. Линн избегала его взгляда.

— Нам повезло по сравнению с живущими в городах, — сказал Чарли. — И мы должны не отказывать в крове бедным детям.

— Да, я все понимаю, — сказала Линн. Она села на стул. — Я знаю, что в сравнении с ними нам повезло. Я просто очень расстроена… Да и миссис Ропер была такой бесцеремонной, совала свой нос буквально повсюду.