Возвращение

Держа в руках чашку, Линн подула на горячий чай. Она немного покраснела, и ее сын удивленно глянул на нее, продолжая есть свое яйцо всмятку. Он был темноволосый, а ее волосы — светлые. Он напоминал внешне своего умершего отца, которого никогда не знал, и его карие глаза, смотревшие на Линн, были совершенно как глаза Тома — темные и глубокие. Взгляд был настолько серьезным, что иногда это даже ее беспокоило.

— Мам, ты умеешь танцевать? — спросил Роберт. Он этого не знал, его мать почти никуда не ходила. Если бы у них было достаточно денег, она никогда не стала бы работать в «Фокс и Кабс». Это была единственная работа, которую она могла получить.

— Ты умеешь танцевать? — спросил он опять.

— Не беспокойся! — воскликнула Линн. — Продолжай есть и допивай чай. Но только не торопись, а то тебе станет плохо.

Роберт ел действительно слишком быстро. Ему хотелось как можно быстрее пойти на уборочное поле. Он проглотил остаток яйца, и пустая скорлупа перевернулась вверх дном.

— Тебе нужно готовить домашнее задание?

— Совсем немного. Я его приготовлю перед сном.

— Хорошо, можешь идти. Ты можешь захватить что-либо перекусить для своего деда.

Когда Роберт ушел из дома, Линн собрала чайные приборы со стола и вымыла их. Было уже пять часов, и она поднялась наверх, чтобы переодеться, готовясь к вечеру в «Фокс и Кабс».

Линн, чтобы сократить дорогу, прошла через поля. Когда она вошла, в пивной еще никого не было, но было слышно, что Фред Оукс в погребе, и три ящика с пивом уже стояли на стойке бара. Линн повесила пальто и шляпку и занялась бутылками, вынимая их и расставляя по нижним полкам. Фред поднялся из погреба и поставил на пол еще два ящика.

— Ты хорошо отдохнула?

— Да, спасибо. Надо было развеяться.

— Народ спрашивал, где ты. Один или двое — в особенности.

— Несомненно, это очень любезно с их стороны.

Линн не стала спрашивать, кто же были эти мужчины.

— Всегда так приятно, когда по тебе скучают, — добавила она.

— Ты видела объявление насчет танцев?

— Господи, да их развесили повсюду!

Одно из объявлений висело в баре.

— Ты, наверно, хочешь свободный вечер в следующую субботу? А?

— О! Я не хожу на танцы.

— Тогда ты будешь единственной, кто не пойдет. У нас еще не было такого волнующего события с тех пор, как над нами пролетел аэроплан в прошлом марте.

Вскоре последовали первые завсегдатаи: двое рабочих с фермы Дейлонг, и Линн отпустила две пинты выдержанного пива.

— Я вижу, ты уже вернулась после своего отпуска? Это был Блэкпул или Ильфракомб?

— Ни тот, ни другой, — ответила Линн. — Я была дома.

— Самое лучшее место. Где еще ты можешь плевать?

— Билл, он в злобном настроении, — объяснил Линн его приятель Эйбел. — Нас с ним уволили в конце недели. Нам только что сообщили эту чертову новость.

— О, мне так жаль! — воскликнула Линн. Хотя сожаление ее было действительно искренним, но причина заключалась в ее личной заинтересованности, потому что подобное увольнение могло случиться на ферме Беллхаус, и Линн прекрасно понимала, что ее отец, которому уже было семьдесят два года, мог вполне оказаться среди неудачников.

— О, мне так жаль, действительно жаль!

— Да, — сказал Билл Рид, вытирая рот рукой, — рабочие никому не нужны, как только им исполняется более сорока лет.

— Ты только глянь на него! — иронизировал Эйбел. — Ему уже больше шестидесяти шести лет!

— Ну и что? — сказал Билл. — Это более сорока?

К семи часам у бара выстроилась очередь, в основном работники с соседних ферм. Потом появился Клю Вильсон, за ним следовал Чарли Траскотт. Они пришли после работы в гараже, и на них все еще были комбинезоны, но Линн обратила внимание, что Чарли тщательно вымыл руки. Фред Оукс подал им выпивку, и они встали несколько в сторонке, выпивали и курили, болтая друг с другом. Один раз Чарли Траскотт перехватил взгляд Линн и поднял свой стакан, приветствуя ее. Клю что-то тихо сказал ему, и Чарли покраснел до ушей.

Когда они допили пиво, Клю снова подошел к бару и поставил перед Линн два стакана.

— Повторить две порции самого лучшего пива. Первый глоток только очищает глотку от пыли.

Он смотрел, как Линн орудует насосом, и обратил внимание на красоту ее кожи и игру света на золотисто-рыжих волосах. Клю подумал, что Чарли хорошо разбирается в женщинах. В девушке было что-то особенное.

— Чарли хотел бы знать, вы не пойдете с ним на танцы в субботу вечером?

Линн не сразу ответила ему. Клю поразил ее. Она поставила на стойку полный до краев стакан и внимательно посмотрела на него. Она знала, что Чарли слышит их.

— Почему он сам не спросит меня?

— Не знаю, наверно, потому что он стеснительный.

— Нет, это не так, — вмешался Чарли. Он подошел к бару. — Клю как всегда подшучивает. Я сам могу устроить свои дела.

— Тогда я предоставляю это тебе, — сказал Клю, забрал свой стакан и присоединился к мужчинам, игравшим в кегли.

Линн поставила стакан перед Чарли, и он некоторое время не отводил взгляда от шапки пены. Когда он наконец посмотрел на нее, Линн увидела, что, несмотря на свою репутацию ловеласа, он был очень смущен.

— Ну? Так как? Вы пойдете?

— Я уже слишком стара для танцев, — ответила ему Линн. — Тем не менее спасибо вам за то, что вы меня пригласили.

— Мы с вами одного возраста. Если вы слишком стары, что же, тогда и я.

— Откуда вы знаете, сколько мне лет?

— Мне как-то об этом сказал Роберт.

— О! Этот мой негодник! Он так легко выдал все мои секреты!

Она засмеялась, и ее взгляд вернул Чарли всю его уверенность.

— Хорошо, как насчет танцев? — повторил он. — Вы пойдете со мной или нет?

Его глаза, казавшиеся очень голубыми под светлыми бровями, не отрываясь смотрели на нее сияющим взглядом. Обычная улыбка, до сих пор отсутствовавшая, начала медленно появляться на его лице. — Если вы не пойдете, я тоже не пойду, и вам станет стыдно за то, что вы лишили меня удовольствия!

— Хорошо! Я пойду!

Линн улыбнулась ему. Она вдруг почувствовала себя такой молодой.

— Если меня отпустят…

— Не волнуйтесь, я сам договорюсь с Фредом. Я чиню ему машину, и он понимает, что ему лучше не ссориться со мной.

Чарли положил флорин на стойку, и Линн сдала ему сдачу. Чарли взял свой стакан и положил сдачу в карман.

— Я зайду за вами около восьми. От вашего дома до Херрик Сент-Джона десять минут ходу.

— Вам придется проделать лишний путь. Может, я встречусь с вами в зале?

— Нет, — твердо сказал он ей. — Я приглашаю вас, и поэтому обязательно зайду за вами.

Линн отошла от него, чтобы обслужить другого посетителя. Чарли, прислонившись к стойке, наблюдал за ней поверх стакана. Потом вернулся Клю.

— Ты договорился с ней?

— Да, она пойдет со мной, — ответил ему Чарли.

— Мне кажется, они никогда не говорят тебе «нет»?

— Я бы так не сказал.

— Нам пора домой на ужин, парень, или чертовка Нора всыплет нам по первое число!

— Хорошо, — сказал Чарли и допил пиво.

Он поставил пустой стакан на стойку и последовал за Клю из пивной. По дороге помахал рукой Линн. Он напомнил себе, что после ужина нужно вернуться в гараж и доделать работу. Наверно, она продлится за полночь, но его это не смущало, так как он часто работал по ночам. Ему хотелось помечтать о предстоящих танцах в субботу.

Когда Линн вернулась домой после одиннадцати, ее отец собирался ложиться спать. Он зажигал свечку от лампы, и Линн вдруг захотелось пошутить над ним. Она наклонилась и задула свечу, смеясь, как шаловливый ребенок.

— Как дела у Роберта? Он спит?

— Конечно, он уже давно лег.

Джек зажег снова свечу и вопросительно посмотрел на дочь, чувствуя ее возбужденное настроение. Линн, отвечая на его взгляд, обняла отца и поцеловала его бородатое лицо. Потом она пошла повесить пальто.

— Отец, ты знаешь Чарли Траскотта?

— Все его знают. Что он сделал?