Страница 16 из 109
Известие, принесенное послами, поставило в весьма сложное и затруднительное положение не столько мальчика-царя, сколько его советников — евнуха Потина. воспитателя царя Теодора и военачальника Ахиллу.
На совещании этих трех влиятельных лиц, представлявших собой фактически египетское правительство, высказывались различные точки зрения. В конечном счете было принято предложение Теодора о том, чтобы пригласить Помпея, но затем его убить.
Выполнение коварного замысла возлагалось на Ахиллу. Взяв с собой некоего Септимия, бывшего когда-то военным трибуном у Помпея, затем центуриона Сальвия и нескольких слуг, Ахилла вышел из гавани на рыбачьей лодке навстречу кораблю римлян. Когда Помпей стал спускаться в эту лодку, он вдруг, повернувшись к жене и сыну, процитировал два стиха Софокла. Смысл стихов сводился к тому, что, как только свободный человек вступает в дом тирана, он сразу же превращается в раба.
Тем временем на берегу выстроился крупный отряд египетского войска во главе с облаченным в пурпур царем. Корнелия и знатнейшие спутники Помпея наблюдали с борта корабля, как лодка приближалась к берегу. Тогда на глазах у тех и других Септимий нанес Помпею первый предательский удар в спину, затем обнажили мечи Ахилла и Сальвий. Увидев все это, римляне поспешно подняли якоря и устремились в открытое море.
Помпей погиб примерно через два месяца после сражения при Фарсале. Цезарь же начал его преследовать буквально на третий день после этой битвы. Сначала он надеялся захватить Помпея в Амфиполе, но, узнав, что его здесь нет, начал готовиться к переправе через Геллеспонт. За неимением больших военных кораблей переправу (двух легионов!) пришлось организовать на небольших легких судах, даже челноках. Во время этой операции легкие суда Цезаря неожиданно столкнулись с эскадрой помпеянцев, которой командовал Кассий. Казалось, положение Цезаря безнадежно, но Кассий даже и не попытался затеять сражение, наоборот, просил о помиловании и сам передал Цезарю весь свой флот. Таков был резонанс победы при Фарсале.
Прибыв в Малую Азию и еще точно не зная, куда направился его бывший соперник, Цезарь занялся устройством некоторых неотложных дел. Во-первых, он назначил для провинции Азия (Вифинии, Пафлагонии, Киликии и Понта) наместника, причем его выбор пал на Домиция Кальвина, только что отличившегося под Фарсалом. Видимо, в это же время (а скорее всего перед переправой через Геллеспонт) был назначен правителем Ахайи (т. е. фактически Греции) другой легат Цезаря — Фуфий Кален. Сам же Цезарь прежде всего отправился в Илкон (Троя) — город его легендарного предка Энея, сына Афродиты (Венеры). В знак этого посещения он, как некогда Александр Македонский, осыпал город милостями и привилегиями: даровал жителям самоуправление, освободил их от налогов.
По всей вероятности, с пребыванием Цезаря на эллинистическом Востоке совпадают первые свидетельства, первые симптомы его обоготворения. В городах начинают воздвигать статуи с надписями, подчеркивающими его божественное происхождение, происхождение от Ареса и Афродиты (т. е. Марса и Венеры). Несомненно, что подобным проявлениям верноподданических чувств на «эллинистический лад» содействовал и сам Цезарь, когда он предпринимал такие демонстративные шаги, как посещение Илиона. Не случайно также и то, что он специально и подробно останавливается в своих «Записках» о гражданской войне на чудесных знамениях, возвестивших во многих городах и общинах Азии о его победе в Фарсальской битве якобы в тот же самый день.
Кстати, об этой победе Цезарь предпочитал оповещать в той или иной форме всех, кроме самих римлян Это ведь была победа в междоусобной войне, победа над своими же соотечественниками и согражданами. Поэтому в Рим Цезарь даже не направил официального донесения. Тем не менее когда слух о Фарсале достиг Рима, то народ разбил статуи Суллы и Помпея, стоявшие на рострах. Более осторожный сенат выждал сообщения о гибели Помпея, и только после этого Цезарю был декретирован ряд почестей и полномочий. Ему было дано право предпринимать по отношению к помпеянцам любые меры, право объявления войны и заключения мира без санкции сената и народа, право в течение ближайших пяти лет ежегодно выставлять свою кандидатуру на консульских выборах, рекомендовать на выборных комициях народу своих кандидатов (кроме народных трибунов) и распределять преторские провинции не по жребию, а по своему собственному усмотрению. Ему даже было декретировано право на будущий (!) триумф в будущей (!) войне против нумидийского царя Юбы.
Кроме всего прочего, Цезарь получил и пожизненное право восседать на скамье народных трибунов, т. е. быть почитаемым во всех отношениях наравне с трибунами. Это был, однако, не только почет, но и реальная власть, т. е. та трибунская власть, которая стала в дальнейшем неотъемлемой и важнейшей составной частью власти римских императоров. И наконец, Цезарь был вторично провозглашен диктатором, причем срок диктаторских полномочий, видимо, на сей раз даже не оговаривался.
Урегулировав наиболее неотложные дела в Азии и узнав о том, что Помпей отправился в Египет, Цезарь отплыл на Родос. Здесь он не стал задерживаться, и поскольку вызванное им войско прибывало частями, то, собрав наличные силы, он сел на триремы, взятые им у Кассия и частично у родосцев. В самом начале октября 48 г. тридцать пять кораблей Цезаря, на которых находилось 3200 легионариев и 800 всадников, появились в гавани Александрии.
Здесь Цезарь узнал о гибели Помпея. Ему услужливо была преподнесена голова Помпея и его перстень. Но он не принял страшный дар, отвернулся и, взяв в руки как будто только перстень с печатью, прослезился. Почти всех приближенных Помпея, оказавшихся в Египте, Цезарь помиловал и даже старался приблизить к себе.
Появление Цезаря с незначительными военными силами в Египте по существу с самого начала было встречено крайне недружелюбно, так что ему пришлось срочно вызвать из Азии еще два легиона. Возможно, что он первоначально не намеревался надолго задержаться в Египте — в его «Записках» говорится о том, что, мол, неблагоприятные ветры делали невозможным в то время отплытие из Александрии. Однако он был крайне заинтересован в получении денежных средств, необходимых ему для содержания войска. Дело в том, что за Птолемеем Авлетом, т. е. отцом нынешнего египетского царя, числился огромный долг в 17 миллионов денариев. Эту огромную сумму он в свое время получил в Риме сначала при помощи Рабирия Постума, а затем и самого Цезаря. Цезарь простил теперь детям царя часть долга, но требовал возврата 10 миллионов. Потин, фактический глава египетского правительства, к тому же министр финансов, чинил всяческие препятствия и вел себя вызывающе: велел кормить солдат Цезаря черствым хлебом, говоря, что они должны быть довольны и этим, поскольку едят чужое, а самому Цезарю и его приближенным выдавал к столу только глиняную или деревянную посуду, уверяя, что золотая и серебряная пошла якобы на уплату долгов.
Все это, вместе взятое, послужило причиной или только желанным предлогом для активного вмешательства Цезаря во внутренние дела египетского государства. Согласно завещанию Птолемея Авлета, египетский престол должны были занять совместно Птолемей Дионис и его старшая сестра и супруга Клеопатра. Однако между братом и сестрой началась вражда, и Клеопатра была изгнана из Александрии при непосредственном участии Потина. Теперь в пику последнему Цезарь тайно пригласил ее к себе. При первом же свидании он был очарован ее умом, красотой, смелостью и, выступив в качестве посредника между братом и сестрой, добился их примирения. В ответ на это Потин вызвал в Александрию войска из-под Пелусия; этими войсками командовал его сторонник Ахилла.
Появление в Александрии армии в 20 тысяч человек, возвращение в гавань 50 военных судов, посланных в свое время на помощь Помпею, — все это создало для Цезаря с его явно недостаточными военными силами крайне опасное, даже критическое положение. Вскоре римляне оказались фактически на положении осажденных в той части города, где находился дворец. Пришлось вести уличные бои; кроме того, Цезарь удерживал при себе в качестве полу-пленника или заложника юного египетского царя.