Безумие

Вскоре Кирилл и правда, ушел по контракту в какую-то горячую точку. Его друзья больше никогда его не видели.

Эпилог

В комнате с белым потолком, мягкими стенами и решетками на окнах сидел пациент в смирительной рубашке. Сейчас он был спокоен, но несколько минут назад, до того, как дюжие санитары скрутили его и вкололи успокоительное, он метался по палате и кричал:

- София! София! София!

Матвей Ольховский был спокойным пациентом. За год, что он провел в стенах лечебницы для умалишенных преступников, таких срывов было очень мало. Обычно он сидел у окна, смотрел и улыбался, словно видел там что-то доступное только ему одному.

Но наступал момент, и он принимался звать эту самую Софию. Звать так истово, словно от этой Софии зависела его жизнь. Не все санитары и медсестры знали, какая трагедия срыта в этом простом женском имени.

Его отец хотел забрать сына в свою клинику. Он клялся, что поставит решетки на окнах, что будет содержать его в таких же условиях, как и в этой специальной больнице. Но ему не позволили это сделать. Тогда он закрыл свою клинику и устроился работать туда, где содержали его сына, простым врачом.

Матвей никого не узнавал. Ни отца, пытающегося каждый день вылечить его, ни мать. Он ничего не говорил. Ничего не делал, только сидел и смотрел в окно. Но придет час, и он снова станет метаться по тесной комнате и кричать, звать Софию. И его безумие никогда его не оставит.

Конец.

28 Июл 2011 12:33

» Эпилог

Эпилог выкладываю сразу.

Эпилог

В комнате с белым потолком, мягкими стенами и решетками на окнах сидел пациент в смирительной рубашке. Сейчас он был спокоен, но несколько минут назад, до того, как дюжие санитары скрутили его и вкололи успокоительное, он метался по палате и кричал:

- София! София! София!

Матвей Ольховский был спокойным пациентом. За год, что он провел в стенах лечебницы для умалишенных преступников, таких срывов было очень мало. Обычно он сидел у окна, смотрел и улыбался, словно видел там что-то доступное только ему одному.

Но наступал момент, и он принимался звать эту самую Софию. Звать так истово, словно от этой Софии зависела его жизнь. Не все санитары и медсестры знали, какая трагедия срыта в этом простом женском имени.

Его отец хотел забрать сына в свою клинику. Он клялся, что поставит решетки на окнах, что будет содержать его в таких же условиях, как и в этой специальной больнице. Но ему не позволили это сделать. Тогда он закрыл свою клинику и устроился работать туда, где содержали его сына, простым врачом.

Матвей никого не узнавал. Ни отца, пытающегося каждый день вылечить его, ни мать. Он ничего не говорил. Ничего не делал, только сидел и смотрел в окно. Но придет час, и он снова станет метаться по тесной комнате и кричать, звать Софию. И его безумие никогда его не оставит.

Конец.

P.S

Ты помнишь меня?

Я теперь всего лишь тень…

Место, где я привыкла быть -

Здесь, рядом с тобой.

Иногда я произношу твое имя,

Его высоко уносит летний бриз.

Я бы всё отдала,

Чтобы почувствовать солнечный свет на моем лице.

Я бы всё бы отдала,

Чтобы потеряться в твоих объятьях.

Я упала с далекой звезды,

Вернулась из-за любви.

Я застряла между двумя разными мирами,

Я существую лишь для ещё одной ночи на Земле.

Веришь ли ты в сны?

Через них я нашла тебя,

Но я не смогу быть с тобой,

Пока ты не начнешь в них верить.

Я бы всё отдала,

За солнечный свет на моем лице,

Я бы всё отдала,

Чтобы потеряться в твоих объятьях.

Я упала с далекой звезды,

Вернулась из-за любви.

Я застряла между двумя разными мирами,

Я существую лишь для ещё одной ночи на Земле.

Я упала с далекой звезды,

Вернулась из-за любви.

Я застряла между двумя разными мирами,

Я существую лишь для ещё одной ночи на Земле.