Тормоз

Баннинг услышал, как работает аварийный насос. Тот дрожал и пел в окружавшем его металлическом покое, и каждое мгновение означало потерю массы… подобно тому, как уходит кровь из рассеченной артерии. Системой вспышек пользовались редко — только в тех случаях, если реактивная масса загрязнялась, или по подобной причине. Гомез нашел новую причину, мрачно подумал Баннинг, потерять корабль и убить команду.

— Выключи эту штуковину, Влад, — процедил он сквозь зубы.

— Оставайтесь на своих местах! — закричал Гомез. — Я буду стрелять!

— Иди! — прогремел капитан.

Владимирович начал пробираться к рубильнику. Гомез настроил револьвер на полную мощность и начал палить куда попало.

За данные ему несколько секунд он не успел повредить ничего ценного. При вращении корабля в состоянии невесомости отдельные силы, воздействующие на пулю, столь сложны, что практической баллистике нужно просто переучиваться. Но эти кусочки свинца могли убить кого-нибудь по нелепой случайности, рикошетом, если только…

Баннинг вцепился в револьвер, прицелился и выстрелил.

После второго выстрела Гомез дернулся, выронил пистолет, шлепнулся в кресло и застыл.

Капитан направился к нему. Хорошо было бы оставить его в живых, допросить и… Нет. Добравшись до Гомеза, он понял, что жизнь покидает того. Выстрел в сердце не всегда фатален, но на сей раз он оказался таковым.

Насос замолчал.

Баннинг обернулся.

— Ну? — в голосе его было огромное нетерпение. — Сколько мы потеряли?

— Да кое-что, сэр, — Владимирович прищурился, глядя на приборы. Голос его срывался. — Боюсь, слишком много.

Они встретились в обеденном салоне: семеро здоровых мужчин, один раненый и женщина. Некоторое время они могли только смотреть друг на друга и читать в глазах друг друга смерть.

— Принесите-ка скотч, Нельсон, — сказал наконец Баннинг. Легкая улыбка искривила его губы. — Если ваши лица по-прежнему будут продолжать вытягиваться, то вы начнете спотыкаться о собственные подбородки.

Клеони, сидевшая у изголовья кушетки, на которой лежал Девон, погладила инженера по волосам. Взгляд ее был затуманен печалью.

— Вы думаете, что мы будем ликовать после всех этих убийств? — спросила она.

— Нам повезло, — пожал плечами Баннинг. — Мы, правда, потеряли двоих хороших людей, это так. Но и все негодяи мертвы.

— Это не так уж хорошо, — отозвался Девон. — Я предпочел бы заполучить их в свои руки, узнать, где находится их астероид и… — он замолчал. — Подождите, Джентри все еще в морозилке, не так ли? Если его оживить на Ганимеде, то, может быть, его мозг не слишком деформировался, для взятия глубокой пробы по крайней мере.

— Ничего не выйдет, — возразил Баннинг. — Все, что можно, придется выбросить за борт. Нужно облегчить корабль. Если ваши люди из разведки Порядка — или Охраны ради такого случая — достаточно хороши, они смогут выследить таких людей, как эти игроки, и вырвать их семена.

Клеони вздрогнула:

— Прошу вас!

— Извините, — Баннинг раскурил трубку и глубоко затянулся. — Это запрещенная тема, не так ли? О'кей, давайте подумаем, как нам выжить, в первую очередь — как лучше использовать то незначительное количество реактивной массы, что осталось в резервуаре.

— Боюсь, я не вполне понимаю, — сказала девушка.

Вид у нее был скорее озадаченный, чем испуганный. Право, она все больше нравилась Баннингу. Девону можно позавидовать, если они не погибнут… Правда, она заслуживала лучшего чем инженер, вечно скитающийся по космосу и не имеющий права заключать официальный брак, пока не уйдет в отставку.

— Это достаточно просто, — пояснил он ей. — Мы на гиперболической орбите. Это означает, что мы движемся со скоростью, большей, чем та, которая нужна, чтобы находиться в Солнечной системе. Если мы не сбросим ее немного, то будем продолжать лететь. Как бы мы ни сократили наш рацион, нормальной еды на борту осталось лишь на несколько недель, а заменителей нет.

— Разве мы не можем радировать о помощи?

— Мы за пределами действия нашего радио в любом направлении.

— Но, потеряв нас, разве они не пошлют за нами высокоскоростные корабли? Орбиту ведь можно рассчитать, не так ли?

— Не настолько тщательно. Наш путь следования чудовищно длинен, и малейшая ошибка в расчетах сделает поиск невозможным. Было бы замечательно, если б корабль Охраны подошел к нам хотя бы на пять миллионов километров, хотя это, в общем-то, совершенно бесполезно, — Баннинг кивнул ей. — Мы можем спасти себя только сами. Нам нужно погасить скорость примерно на несколько сотен километров в секунду. И у нас нет достаточного количества реактивной массы, чтобы это сделать.

Нельсон появился с бутылкой и стаканами. Пока он обходил всех присутствующих, Девон проговорил:

— Простите меня, капитан, мне кажется, вы и сами об этом подумали, но, в конце концов, сейчас не время соблюдать субординацию. Главное — результат. Нам надо избавиться ото всего не жизненно необходимого: груза, обстановки, даже внутренних стен и полов…

— Да, мы с Тетом об этом подумали, — ответил Баннинг. — Помните, я ведь уже сказал, что нужно облегчить корабль. Мы даже подумывали, хотя всегда остается возможность столкнуться с метеоритом, не снять ли внешний корпус. Это совсем не сложно, знаете ли. Космические корабли сконструированы так, чтобы их можно было при ремонтных работах достаточно легко разобрать на части с помощью нужных инструментов. Так что, если мы возьмемся за дело все сообща, то, я думаю, все закончим к тому времени, когда нужно будет сбрасывать скорость.

Вейн посмотрел на бутылку виски. Он не пил; на сегодняшнем Западе такое занятие не одобрялось. Лицо его становилось все более и более суровым, пока он внезапно не протянул руку, не схватил бутылку и не приложился к ее горлышку.

Откашлявшись, он хрипло произнес:

— Ладно, сэр. Почему вы не говорите им главного? Мы все равно не сможем в достаточной степени погасить скорость.

— Я как раз подходил к этому, — ответил Баннинг.

Девон крепко сжал в своей руке руку девушки.

— В чем дело? — спросил он, не повышая голоса.

— Что ж, — сказал Баннинг, — мы можем войти в Джовианскую систему, если захотим, но потом окажемся без горючего на скорости примерно пятьдесят километров в секунду по отношению к планете.

Инженер свистнул.

— А нужно ли это делать? — поинтересовался Бахадур. — Я имею в виду, сэр, что если мы можем достичь такого ускорения, то разве не можем встать на эллиптическую орбиту вокруг солнца?

— Боюсь, что нет. Пятьдесят километров в секунду — слишком большая скорость, и мы можем выйти из Солнечной системы в этом районе космоса.

— Но посмотрите, сэр. Если я правильно запомнил, собственная скорость ухода Юпитера намного выше пятидесяти километров в секунду. Значит, сама планета будет сообщать нам эту скорость. Если мы не подойдем к ней ближе, нам нужно иметь массу, достаточную для того, чтобы нас швырнуло к кометам…

— Ловкач, — сказал Баннинг, выпустил в воздух клуб дыма и поднял стакан. — Мы и это тоже рассчитали. Вы не далеки от истины — мы можем превратиться в комету. Самое лучшее, что нас в таком случае ожидает, это через несколько лет снова попасть в зону действия чьего-нибудь радиосигнала, и, конечно, космос так велик, что нас никогда не смогут найти на такой непредсказуемой орбите, если только мы не попросим помощи и не будем услышаны.

— Годы, — прошептала Клеони.

Ужас, нараставший в ней, не был просто ужасом смерти. Клеони внезапно поняла, как велика и стара эта Вселенная, в которой она так беззаботно жила. Баннингу было знакомо это состояние, и он сочувственно промолчал.

Через минуту она выпрямилась и спокойно встретила его взгляд.

— Все в порядке, капитан, — сказала она. — Продолжайте ваш урок арифметики. Почему мы не можем просто попросить джовиан подобрать нас, когда мы приблизимся к их системе?

— Вы знали, что какая-то лазейка есть, а? — пробормотал Баннинг. — Это элементарно. Республика бедна и находится на задворках. Ее космические корабли — устаревшие межзвездные челноки, и они не могут подойти к предмету, который движется со скоростью пятьдесят километров в секунду.