Полая игла

Ботреле, настояв, чтобы отец до возвращения в савойские горы несколько месяцев отдохнул на солнышке, повез его вместе с мадемуазель де Сен-Веран в окрестности Ниццы, туда, где проводили зиму граф де Жевр с дочерью Сюзанной. На следующий день к новым друзьям присоединились и Вальмера с матерью; обосновавшись неподалеку от виллы де Жевров, все они зажили маленькой колонией, денно и нощно охраняемые полудюжиной нанятых графом людей.

В начале октября лицеист Ботреле возвратился в Париж, чтобы, вновь приступив к занятиям, подготовиться к сдаче экзаменов. И жизнь потекла спокойно и без приключений. Да и что могло теперь произойти? Ведь война окончена!

Видимо, и Люпен, со своей стороны, ясно почувствовал, что ему придется на этот раз покориться обстоятельствам, так как в один прекрасный день объявились Ганимар и Херлок Шолмс. Их возвращение к жизни в обществе произошло, кстати сказать, без особой торжественности. Обоих, связанных и усыпленных, подобрал на Кэ дез Орфевр, прямо напротив полицейской префектуры, какой-то старьевщик.

Неделю оба пребывали в полном оцепенении, однако мало-помалу сознание их начало проясняться, и они поведали (точнее, поведал Ганимар, так как Херлок Шолмс окончательно замкнулся в сердитом молчании), что им пришлось совершить на борту яхты «Ласточка» морское путешествие вокруг Африки, очаровательное и познавательное путешествие, во время которого пленники пользовались полной свободой, за исключением дней, когда им приходилось спускаться в трюм, пока экипаж сходил на берег в экзотических портах. Что же касается бесславного приземления на Кэ дез Орфевр, то тут они уже ничего рассказать не могли, поскольку были, по всей вероятности, усыплены еще за несколько дней до знаменательного события.

Выпустив на свободу Ганимара с Херлоком Шолмсом, Люпен признал себя побежденным. Он безоговорочно согласился с превосходством Ботреле, полностью сложив оружие.

И еще одно событие как бы довершило поражение Арсена Люпена: это была помолвка Луи Вальмера с мадемуазель де Сен-Веран. Тесное общение и жизнь бок о бок привели к тому, что молодые люди в конце концов полюбили друг друга. Вальмера был очарован меланхоличной прелестью Раймонды, а та, на чью долю в жизни выпало немало испытаний, нашла наконец надежного защитника в лице сильного и энергичного молодого человека, столь отважно действовавшего ради ее спасения.

День свадьбы приближался, его ожидали не без некоторой тревоги. Не задумает ли Люпен перейти в наступление? Захочет ли примириться с невозвратной потерей для себя женщины, которую любил? Пару раз неподалеку от виллы замечали каких-то подозрительных личностей, а как-то вечером Вальмера пришлось даже защищаться от нападения якобы пьяницы. Тот, выстрелив в молодого человека из пистолета, пробил пулей его шляпу. Однако, несмотря ни на что, торжественная церемония состоялась в назначенный день и час, и Раймонда де Сен-Веран стала госпожой Луи Вальмера.

Все было так, будто сама фортуна, приняв сторону Ботреле, подписала ему победную реляцию. И настроения толпы были таковы, что в тот момент среди поклонников возникла идея устроить пышный банкет в ознаменование торжества Ботреле и окончательного краха Люпена. Прекрасная мысль! Ее сразу же поддержали. За две недели набралось уже триста участников банкета. Послали приглашения и в парижские лицеи, выбрав по два ученика из классов риторики. Газеты воспевали своего любимца. И банкет стал (иначе и быть не могло) апофеозом.

Однако же апофеозом, очаровательным в своей простоте, ведь главным героем здесь был Ботреле. Одним своим присутствием он все расставил по местам. Как всегда скромный, с удивлением принимая восторженные крики «Браво!», немного смущаясь из-за преувеличенных восхвалений, ставящих его персону выше самых знаменитых полицейских, он конечно же был очень взволнован. И сказал об этом в коротком слове, что произвело на всех прекрасное впечатление, краснея, как ребенок, оказавшийся в центре внимания. Он говорил о своей радости, о гордости. И как ни старался овладеть собой, желая во что бы то ни стало сохранить благоразумие, эти незабываемые минуты стали для Изидора мгновениями опьянения успехом. Он улыбался друзьям, товарищам по лицею, Вальмера, что специально пришел чествовать его, господину де Жевру, отцу. Но уже заканчивая свою речь и подняв бокал, он услышал с противоположного конца зала шум голосов и увидел, как кто-то в волнении размахивает газетой. Кричавшего угомонили, он уселся на свое место, однако волны любопытства всколыхнули гостей за столом, газету теперь передавали из рук в руки, и каждый раз, когда кто-либо из приглашенных бросал взгляд на раскрытый газетный лист, слышались удивленные возгласы.

— Прочитайте! Прочитайте! — кричали с другого конца стола.

Гости, сидевшие на самых почетных местах, встали. Отец Ботреле пошел за газетой и протянул ее сыну.

— Читайте! Читайте! — все громче раздавалось со всех сторон.

И в ответ им неслось:

— Да слушайте же! Он будет читать… слушайте!

Ботреле, стоя лицом к присутствующим, искал глазами в вечерней газете, что принес ему отец, заметку, вызвавшую столь бурную реакцию, и, отыскав вдруг заголовок, подчеркнутый синим карандашом, поднял руку, призывая к тишине. Он начал читать, и по мере того как читал, голос Ботреле все более и более изменялся от волнения. Эти поразительные строки сводили на нет все усилия, переворачивали всю гипотезу относительно «полой иглы» и выставляли напоказ тщетность борьбы против Арсена Люпена:

«Открытое письмо господина Массибана из Академии художественной литературы.

Господин директор,

17 марта 1679 года, именно 1679 года, то есть во времена правления Людовика XIV, в Париже была опубликована маленькая книжечка с таким названием:

«ТАЙНА ПОЛОЙ ИГЛЫ»

Мною отпечатаны сто экземпляров для сведения Двора.

В девять часов утра 17 марта автор, очень молодой, хорошо одетый человек, имя которого неизвестно, начал распространять свою книгу среди влиятельнейших придворных. В десять утра, когда он совершил уже четыре визита, к нему подошел капитан охраны с тем, чтобы препроводить к королю. Капитан ушел затем на поиски четырех розданных экземпляров. После того как все сто экземпляров были собраны, их пересчитали, перелистали и тщательно проверили. Король лично бросил все в огонь, сохранив один экземпляр для себя лично. Затем он приказал капитану охраны отвести автора книги к господину де Сен-Мару, каковой заточил его сначала в Пинероле, а затем в крепости на острове Святой Маргариты. Автор, вне всякого сомнения, является человеком в Железной Маске.

И истина, или, по крайней мере, часть ее, никогда бы не всплыла на поверхность, если бы гвардейский капитан, присутствовавший при разговоре, улучив момент, когда король отвернулся, не поддался искушению вытащить из огня еще не объятый пламенем второй экземпляр. Полгода спустя капитана нашли мертвым на большой дороге из Гайона в Мант. Убийцы полностью обобрали его, не заметив, впрочем, в правом кармане драгоценного камня, найденного впоследствии, бриллианта чистейшей воды.

В бумагах его оказался манускрипт. Там ничего не говорилось о книге, спасенной из огня, однако излагались первые ее главы. Речь шла об одном секрете, известном английским королям и утраченном ими в тот момент, когда корона бедного безумного Генриха VI перешла к одному из герцогов Йоркских. Жанна д'Арк поведала обо всем королю Франции Карлу VII, объявившему эти сведения государственной тайной, что впоследствии передавалась от властелина к властелину в письме, которое каждый раз снова в запечатанном виде оказывалось у одра усопшего с надписью: «Передать королю Франции». Секрет касался места, где хранились умножавшиеся от века к веку сокровища королевской семьи.

Сто сорок лет спустя заключенный в Тампле Людовик XVI вызвал одного из офицеров, которым поручено было нести его охрану:

— Месье, не было ли среди ваших предков гвардейского капитана, несшего службу при моем пращуре, Великом короле?