Страница 5 из 5
— Но как вы установили время поисков?
— Да попросту посмотрел на картины. Современник Шарля д'Эрнемона мог написать: «двадцать шестое жерминаля второго года», мог написать: «пятнадцатое апреля тысяча семьсот девяносто четвертого года», но только не «пятнадцатое апреля второго года». Я изумлен, что никому это не пришло в голову.
— Значит, цифра два означает два часа?
— Разумеется. Вот как, по-видимому, было дело. Сначала откупщик обратил все свое состояние в золото и серебро. Потом, для пущей безопасности, купил на эти деньги восемнадцать превосходных бриллиантов. Застигнутый патрулем, он бросился в сад. Где спрятать бриллианты? Случайно ему на глаза попались солнечные часы. Было два часа дня. Тень стрелы падала на трещину в мраморе. Он покорился знаку, поданному тенью, закопал в пыль свои восемнадцать бриллиантов, а затем вернулся в дом и хладнокровно отдался в руки солдат.
— Но ведь тень от стрелы ложится в два часа на трещину в мраморе каждый день, а не только пятнадцатого апреля!
— Не забывайте, любезный друг, что мы имеем дело с безумцем, а у него запечатлелась в мозгу именно эта дата.
— Пусть так, но ведь, если вы разгадали эту загадку, вам ничего не стоило в любой день в течение целого года проникнуть в сад и похитить бриллианты.
— Верно, и я так бы и поступил без колебаний, если бы речь шла о других людях. Но я пожалел этих горемык. Да и потом — вы же знаете старого осла Люпена: он пойдет на любое сумасбродство ради того, чтобы покрасоваться в роли благодетельного гения, а заодно ошеломить ближних.
— Ба, — воскликнул я, — не такое уж это сумасбродство! Шесть прекрасных бриллиантов! Полагаю, что наследники д'Эрнемона с радостью выполнили уговор.
Люпен взглянул на меня и ни с того, ни с сего разразился хохотом.
— Так вы ничего не знаете! Да, наследники д'Эрнемона изрядно обрадовались, тут спорить не приходится. Однако, любезный друг, на другой же день у славного капитана Жаннио оказалось ровно столько же заклятых врагов, сколько было наследников у д'Эрнемона. На другой же день две тощие сестрицы и толстяк организовали сопротивление. Договор? Он ничего не стоит, поскольку никакого капитана Жаннио нет в природе, и это нетрудно доказать. «Откуда взялся этот капитан Жаннио, этот авантюрист? Пусть только сунется, мы ему покажем!»
— И даже Луиза д'Эрнемон?..
— Нет, Луиза возражала против этой низости. Но что она могла поделать? Кстати, когда она разбогатела, возлюбленный вернулся к ней. Больше я о ней ничего не слышал.
— Что же было потом?
— Потом, любезный друг, я убедился, что попал в ловушку и законным путем ничего не добьюсь, поэтому пришлось мне пойти с ними на сделку и принять в уплату один скромный бриллиантик, наименее красивый из всех и самый маленький. Вот и лезьте после этого вон из кожи, чтобы услужить ближнему!
И Люпен процедил сквозь зубы:
— Благодарность, признательность — все это выдумки! Хорошо еще, что честным людям остается в утешение чистая совесть да сознание исполненного долга.